Ах, баварская погода, моросящие дожди,
Неужели год от года с вами будет по пути?
Вам уже не измениться, изменяюсь только я,
Всё надеюсь, что приснится август, море у Бильгя.
И с бульвара на прогулку отплывает теплоход,
На корме мальчишка с булкой без тревоги и забот.
И друзья, те, что из детства соберутся все опять,
А на кухне месит тесто – пирожки готовит мать.
И на Монтино, как прежде расцветёт весной сирень,
И подспорьем для надежды – бесконечный светлый день…
Это было в прошлой жизни, может даже не со мной,
Солнце среди туч не брызнет, ходит где-то стороной.
Дует в сердце стылым ветром, злым, холодным, словно с Альп,
Память посыпает пеплом и с души сдирает скальп.
Гонит изморозь навстречу, и, поняв, что счастье – тлен,
Сам себе, прогноз намечу: «Ветер. Дождь. Без перемен»
Нюрнберг. 2001
Что случилось с нами – я не знаю, не отвечу, даже не проси,
Только нас с тобою окружают нынче Strasse, нет здесь кючэси…
И порою, до сердечной боли, мне, прервав свой непонятный путь,
Хочется ни счастья и не воли – в город тот, как в память заглянуть.
На бретельках детские чулочки, бабушка отводит в детский сад,
У Азнефти на деревьях почки мне впервые что-то говорят.
Помнишь, как мы покидали классы, постигая слово «нашатал»,
И, забыв про всё, точили лясы, и чайханщик чайники менял.
Мы тогда взрослели и мужали, время нам листало календарь,
И уже подружек провожали на «Аврору» или «Нефтчиляр».
От отцов мы жизнь перенимали, и летели годы всё быстрей,
Скоро мы заботливо встречали после школы наших сыновей.
На бульваре ивы зеленели и белело небо летом в зной,
Всё о чём мечтали, что хотели, улеглось в душе само собой.
Только вдруг, всё как-то изменилось, завертелось как в плохом кино,
Что-то низкое на город навалилось, увлекая за собой на дно.
Не забыть нам, сколько не стараться – злую память сердцу не унять,
Как вокзалы стали заполняться, как наш город стал опустевать.
Отзвучал в наш адрес тост прощальный, и я помню как в последний раз,
Прозвенел трамвай по Завокзальной, унося с собой частичку нас.
Ну а дальше суета без цели, всё смешалось, словно на бегу,
То мне пальмы в Сочи шелестели, то берёзы под Москвой в снегу.
А по правде, хоть и нету Дома, мне как раз и хочется Домой,
Где, конечно, будет всё знакомо, к маме под Эльдарскою сосной.
Нюрнберг. 2002
