Березкин Михаил (Марк) Федорович - корпусный комиссар, начальник управления ГВФ Азербайджана

Березкин Михаил (Марк) Федорович - корпусный комиссар, начальник управления ГВФ Азербайджана

1901-1951

Член ВКП(б) с 1919
1927-1929 - военком 45-й стрелковой дивизии
1930-1931 - военком стрелкового корпуса
1935-1937 - помощник начальника Управления ВВС РККА по политчасти, начальник политуправления Харьковского ВО

1937 - командующий ВВС Северо-Кавказского ВО

Уволен из РККА в октябре 1937г.
Репрессирован 15.12.1937-15.02.1941г.
Освобожден, находился в запасе до декабря 1943г.

Приказом Главного управления ГВФ от 23 декабря 1943 года Березкин назначается исполняющим обязанности начальника Азербайджанского управления ГВФ.
1944 - 1945 - начальник Управления ГВФ Азербайджана.
После Азербайджана он работал в центральном аппарате — сначала заместителем начальника Управления капитального строительства ГВФ, а затем в такой же должности в Управлении материально-технического снабжения ГВФ.
С середины 1947 года и вплоть до своей кончины полковник Березкин руководил Красноярским управлением ГВФ.
Умер М.Ф. Березкин в мае 1951 года.

Л. К. Корчагин. ОТВЕТСТВЕННОЕ ЗАДАНИЕ (отрывок)

В феврале 1936 г. после окончания Иркутской краевой комсомольской конференции, делегатом которой я был, мне предложили выехать с группой товарищей в Москву, на первый слет стахановцев ВВС РККА.
В те, теперь уже далекие 30-е годы стахановское движение охватило не только отрасли народного хозяйства, но и вооруженные силы страны, в том числе и военную авиацию. Соревновались курсант с курсантом, отделение с отделением, взвод со взводом, рота с ротой, а школа в целом — с другой школой. Все стремились быстрее и лучше овладеть знаниями, приобрести опыт. Материальную часть готовили в более сжатые сроки, многие теоретические и практические вопросы изучались и решались сверх программы. Укреплялась воинская дисциплина. Появились стахановцы ВВС: в авиационных школах — передовые курсанты, в частях — летчики, летнабы, техники, мотористы.

Для меня, сибирского паренька, поездка в Москву была пределом моих мечтаний, представлялась событием исключительным. Слет проводился в клубе (теперь Дом офицеров) Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского. Руководил им начальник ВВС командарм 2-го ранга Я. И. Алкснис. В президиуме находились секретарь ЦК ВЛКСМ А. В. Косарев, начальник Главного политического управления РККА Я. Б. Гамарник, корпусной комиссар М. Ф. Березкин. В один из дней в президиуме слета появились маршалы Советского Союза М. Н. Тухачевский и С. М. Буденный, который выступил перед авиаторами с большой речью. Особенно запомнилась и речь одного из первых Героев Советского Союза, слушателя академии капитана Н.П.Каманина. Все выступления глубоко западали в душу и ко многому обязывали.

Черушев Н.С. 1937 год: элита Красной Армии на Голгофе(отрывки)

1

Политический состав в РККА представлял собой вторую по численности группу военнослужащих, подпавшую под гонения и чистки в годы большого террора. Комиссары, помполиты, политруки — все они занимали соответствующее место в системе организационно-штатной структуры частей, соединений и учреждений Красной Армии.
В структуре политсостава Красной Армии особое место занимали военные комиссары — должностные лица, облеченные большими полномочиями со стороны правящей партии. В РККА институт военных комиссаров был введен весной 1918 года в связи с массовым привлечением в армию и на флот военных специалистов — бывших генералов и офицеров старой армии, а также необходимостью усиления политического воспитания многочисленной красноармейской массы.
И военные комиссары добросовестно выполняли свои нелегкие обязанности.

На посты военкомов, соединений и частей подбирались, как правило, наиболее подготовленные в политическом и военном отношении люди, на деле показавшие свою преданность и верность генеральной линии партии, всецело поддерживающие политику руководства РКП(б) — ВКП(б) и советского правительства. И вот теперь этих людей, которыми по праву гордились армия и страна, сотнями и тысячами отдавали на заклание органам НКВД, превращая их в прах и лагерную пыль.

К началу июня 1937 года армейского комиссара 2-го ранга Славина (Бас) Иосифа Еремеевича, начальника Управления военно-учебных заведений РККА, а в недавнем прошлом начальника политуправления Ленинградского военного округа, обложили со всех сторон. В течение последних двух месяцев (апрель — май) он только и делал, что отбивался от разного рода пасквилей...
Одним из первых на него поступило заявление члена Комиссии Советского Контроля Кисиса, написанное в начале апреля на имя наркома обороны маршала Ворошилова.

Снежный ком, пущенный Кисисом по косогору, стремительно набирал скорость, превращаясь в могучую лавину, все сметающую на своем пути. К уже имеющимся материалам вскоре добавились новые: следователи Парткомиссии ПУРККА направили ряд запросов лицам, работавшим в 1923 — 1924 годах в пуарме-5. Те не замедлили откликнуться, и в августе 1937 года в кабинетах ПУРККА скопилось около десятка таких ответов.

Несомненный интерес представляют слова начальника кафедры истории ВКП(б) Военной академии имени М.В. Фрунзе бригадного комиссара Г.Л. Баранцева, бывшего заместителя Славина в политуправлении 5-й армии. В заявлении, написанном по собственной инициативе в середине августа 1937 года, Баранцев писал:

«Считаю необходимым сообщить ряд фактов об антипартийном поведении т. Славина И.Е. в 1923 — 24 гг.... Тов. Славин был в конце 1923 г. назначен нач. пуарм-5, я ему сдавал должность, а затем остался при нем заместителем. Вскоре после прибытия т. Славина по его инициативе были назначены в пуарм Шмидт, Березкин и Липелис... Шмидт, назначенный нач. орготдела пуарма, был одним из троцкистских лидеров в Чите, вплоть до выступления троцкистским содокладчиком на общегородском партсобрании. Березкин и Липелис с ним солидаризировались... Славин держался двурушнической позиции, не выступая прямо за троцкизм, но и не критикуя его...»

Допрашивали его (Славина) много и упорно. И только в Лефортовской тюрьме в период с 9 октября 1937 года по 7 января 1938 года — 38 раз …
Довелось ему писать и собственноручные показания.
В них Иосиф Еремеевич «признается», что в антисоветский заговор был завербован Гамарником в 1934 году, что оба они в свое время защищали троцкистскую платформу о профсоюзах и начальник ПУРККА знал его как скрытого троцкиста...
Славин в числе лиц, завербованных им в военный заговор, назвал Я.Ф. Генина — помполита Артиллерийской академии, М.И. Арша — начальника политотдела 20-й стрелковой дивизии, З.К. Цейтлина — начподива 10-й стрелковой, Л.И. Идельсона — начподива 16-й стрелковой, И.М. Гринберга — своего бывшего заместителя по авиации в ЛВО, Н.Ф. Артеменко — заместителя начальника УВУЗа и М.Ф. Березкина — помощника начальника ВВС РККА по политчасти. Этих лиц, как показал Славин, он вовлек в заговор в 1935 — 1936 годах.

15 марта 1938 года состоялся суд. Бригада Военной коллегии (Ульрих, Ждан, Кандыбин) приговорила Славина к расстрелу с конфискацией имущества и лишением присвоенного ему воинского звания.
Не менее суровой и трагичной оказалась судьба других армейских и флотских политработников.

2

Была еще одна специфичная категория комначсостава РККА, о которой далее и пойдет речь (имеются ввиду лица высшего командно-начальствующего состава, освобожденные из-под ареста в 1939-1941 г.г.

«Москва НКО
Маршалу Тимошенко
Ростов ДН 7/163 18 15 2227
Принята 15/2 1941 г.
Оправдан ходатайствую восстановлении РККА Моя жизнь принадлежит партии Ленина Сталина Бывший корпусной комиссар Березкин НР 7/163ДЛ Груздева в 23 20»

«Начальнику Гл. Полит. Управления Красной Армии
корпусной комиссар в запасе
Березкин Марк Федорович

Прошу Вас о восстановлении меня в кадрах Красной Армии. В Красной Армии я работал с мая 1919 года по октябрь 1937 г. на разных политдолжностях от политрука до н-ка политуправления округа (ХВО).
Последние пять лет работал по линии ВВС. В 1937 г. был переведен на командную работу и назначен командующим ВВС СКВО.
За все 19 лет службы в Красной Армии имею положительные аттестации. Дисциплинарных и партийных взысканий не имею.
С15 декабря 1937г. по 15 февраля 1941 г. находился под следствием.
Судом оправдан, в партии восстановлен без взыскания.
Сейчас я на пенсии НКО за выслугу лет и работаю по командировке Кировского Р К ВКП (б), г. Москва, в промкооперации директором трикотажной фабрики «Красная Звезда», г. Москва.
По партийной работе — пропагандист и агитатор Кировского РК ВКП (б).
В 1941 г. я возбуждал ходатайство перед Гл. Управлением ВВС об определении меня на командную работу в ВВС, но ходатайство мое удовлетворено не было, по причинам от меня не зависящим.
Возбуждал я ходатайство в 1941 г. и перед Вами. Решение вопроса было отложено Вашим управлением кадров в связи с утерей мною партбилета.
Партколлегия МК ВКП(б) вынесла решение о выдаче мне партбилета и 3 февраля 1942 г. я получил новый партбилет № 4250856 в Кировском РК ВКП(б) г. Москвы.
Личное дело на меня имеется в Управлении кадров Гл. Полит. Управления, в Управлении кадров Гл. Управления ВВС и в Кировском райвоенкомате г. Москвы...
Вся моя жизнь прошла в Кр. Армии. Я вырос в армии, воспитан армией, люблю и знаю, полагаю, военное дело и политработу в Армии. Я — член ВКП(б) с апреля 1919 г., с 17-летнего возраста. Вся моя жизнь принадлежит партии Ленина — Сталина.
Я хочу в рядах Красной Армии, на фронте, где сочтет нужным ЦК партии, принять участие в активной борьбе с фашизмом за Родину, за Сталина!
Корпусной комиссар Марк Березкин
3.3.1942
Москва, Валовая, 8, ф-ка «Красная Звезда»

Полностью оправданный судом корпусной комиссар М.Ф. Березкин многократно обращается в различные высшие органы с одной-единственной просьбой — поскорее восстановить его в кадрах Красной Армии и предоставить ему возможность в условиях войны применить на практике богатый запас знаний и навыков организаторской и воспитательной работы.
Подобного содержания письма он направил: в 1941 году — командующему ВВС РККА генералу П.Ф. Жигареву и начальнику Главного Политуправления Красной Армии армейскому комиссару 1-го ранга Л.З. Мехлису, в 1942 году — секретарям ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову и А.С. Щербакову, заместителю наркома обороны армейскому комиссару 1-го ранга Е.А. Щаденко; в 1943 году — снова начальнику ГлавПУРа (дважды), секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину. Но все безрезультатно!

Березкин недоумевает: почему так долго рассматриваются его заявления, когда на фронте сложилась такая тяжелая обстановка и налицо острая нехватка командных и политических кадров? Почему ему продолжают не доверять, когда советский суд его полностью оправдал по всем пунктам обвинения? Ему не суждено было знать содержание разговоров в высоких московских кабинетах по поводу его писем и обращений о возвращении в ряды РККА. А разговоры там происходили весьма интересные.

Для примера обратимся к его письму на имя Е.А. Щаденко, который, кстати, хорошо знал Березкина по довоенной службе, когда последний в 1935 — 1937 годах исполнял обязанности помполита в Управлении ВВС РККА. Это письмо по содержанию аналогично всем предыдущим обращениям Березкина в высшие партийные и военные инстанции: все та же просьба о восстановлении в кадрах РККА и предоставлении возможности внести посильный вклад в победу над врагом, посягнувшим на свободу и независимость Родины. Приведем только некоторые фрагменты из этого документа и резолюции высоких должностных лиц из НКО и ПУРККА.

Березкин пишет:

«С 15.ХП.1937 г. по 15.11.1941 г. был под следствием и содержался под стражей. Я не знал за собой никакой вины... После 3-хлетнего следствия я был оправдан судом, освобожден и восстановлен в ВКП(б). В день освобождения я возбудил ходатайство о восстановлении меня в кадрах Красной Армии. Однако вот уже год, (как) мои просьбы остаются без ответа.
Почему во время Отечественной войны, когда так нужны преданные партии и тов. Сталину кадры Красной Армии, я, имея почти 20-летний опыт и известные знания, должен оставаться вне рядов Армии? В чем моя вина?
...Я работаю в Москве, с 1941 г. директор фабрики «Красная Звезда» в Кировском районе... Кировский РК ВКП(б) может дать справки о моей работе. Но я неудовлетворен своей работой. Вся моя жизнь прошла в рядах Красной Армии. Я знаю и люблю армию и хочу работать в армии. Тем более сейчас, в обстановке войны, когда Родина отдает все кадры и силы делу укрепления армии для победы над фашистским зверьем.
Я готов работать в армии на любой работе, куда Вы сочтете нужным назначить...»

Письмо, написанное 20 марта 1942 года, через неделю (27 марта) за соответствующим номером регистрируется в секретариате заместителя НКО по кадрам. В тот же день Щаденко, прочитав его, направляет это письмо в Главное Политуправление РККА, сделав на нем весьма характерную резолюцию. Вернее, не резолюцию, а записку заместителю начальника ГлавПУРа Ф.Ф. Кузнецову: «Оказывается, у Вас в запасе много еще кадров, причем матерых кадров, а Вы все жалуетесь на нехватку людей. Боже мой, боже мой!» Слова «матерых» и «боже мой» Щаденко специально выделил в тексте подчеркиванием, причем слово «матерых» он подчеркнул двумя жирными линиями.
Однако, несмотря на слезные просьбы Березкина, Щаденко так и не стал сам решать его судьбу, а переадресовал его письмо в ГлавПУР. Он даже не высказал своего мнения по существу изложенного в нем вопроса, не изъявил ни малейшего желания дать хоть какую-то характеристику просителю, которого хорошо знал, что было бы весьма важно для положительного разрешения просьбы Березкина. Щаденко просто, как самый заурядный чиновник, переадресовал письмо в ГлавПур и после совсем не интересовался этим делом.

Во время войны прохождение документов в центральном аппарате НКО было организовано четко. Уже через два дня заместитель Мехлиса армейский комиссар 2-го ранга Ф.Ф. Кузнецов, получив письмо Березкина с резюме Щаденко, делает на нем не менее примечательную резолюцию: «Пусть сидит в запасе». Эта резолюция, обязательная для исполнения, была адресована дивизионному комиссару Н.В. Пупышеву — начальнику Управления кадров Главного Политического управления Красной Армии.

Нет, не такого решения ожидал Марк Федорович Березкин! Вот так — пусть и далее сидит в запасе! Пусть сидит, даже если на фронте налицо острейшая нехватка квалифицированных политических кадров во всех без исключения звеньях. Пусть сидит в тылу, возглавляя артель в системе наркомата местной промышленности, опытный военный с тремя ромбами на петлицах, получивший богатую практику организаторской и идеологической работы на всех без исключения ступеньках службы в войсках — от полка до округа.

Не возлагая особо больших надежд на руководство наркомата обороны, Березкин, отправив письмо на имя Е.А. Щаденко, посылает аналогичное заявление в адрес Г.М. Маленкова — секретаря ЦК ВКП(б), курирующего кадры высшей номенклатуры. Суть заявления — в последних его строчках:

«Как хозяйственник и партработник, делаю все, что могу, чтобы помочь фронту громить ненавистных оккупантов. Но своей работой не удовлетворен. Мог бы в армии принести больше пользы. Хочу в Красную Армию на любую работу, куда пошлет ЦК или НКО. Лично прошу о направлении в действующую армию...»

Как и в первом случае (с Е.А. Щаденко), это письмо также дошло до адресата. Маленков дал поручение Управлению кадров ЦК ВКП(б) разобраться с делом Березкина. Оттуда письмо переправили в ГлавПУР. Итак, все вернулось на круги своя — позицию ГлавПУРа мы уже знаем.
В ответе заведующему отделом военных кадров Управления кадров ЦК партии, подписанном упомянутым выше дивизионным комиссаром Н.В. Пупышевым, в качестве основного аргумента звучит следующее: «ГлавПУРК-КА считает, что в настоящее время использовать его (Березкина. — Н. Ч.) на политработе в Армии, в соответствии с его военным званием, не представляется возможным»
. Формальным поводом для такого отказа в ведомстве Мехлиса — Щербакова послужило то, что Березкин свыше пяти лет не находился на партийно-политической работе. А почему такое случилось и кто в этом виновен — там, как видно из документов личного дела и переписки ГлавПУРККА с опальным корпусным комиссаром, никого это не волновало.

3

Все отрицательные ответы официальных инстанций на свои письма Березкин получил. Но он не сдается, продолжая напоминать о себе и своей просьбе И.В. Сталину, секретарям ЦК ВКП(б) А.А. Андрееву и Г.М. Маленкову, наркому внутренних дел СССР Л.П. Берия и другим руководителям партии и правительства, с которыми до войны ему приходилось не раз встречаться на торжественных мероприятиях, посвященных триумфу советской авиации. Но все было тщетно, особенно когда у руля ГлавПУРККА стоял известный в армии и стране борец с врагами народа Л.З. Мехлис.

Когда Мехлиса сняли с должности начальника ГлавПУРККА и на его место заступил секретарь МГК А.С. Щербаков, у Березкина вновь затеплилась надежда на изменение своей участи к лучшему. Он одно за другим направляет Щербакову несколько писем-жалоб с той же просьбой — отправить его на фронт, резонно задавая тому вопрос, на который хочет получить такой же определенный ответ:

«Почему сейчас, в условиях Отечественной войны, я должен оставаться вне рядов армии и работать в артели, когда армии так нужны опытные кадры?.. В армии, на фронте я могу быть использован гораздо целесообразнее...»
И далее:
«Мне стыдно сейчас быть вне рядов армии, наряду со стариками и инвалидами. Мне, корпусному комиссару, с орденом Ленина на груди стыдно во время Отечественной войны советского народа отсиживаться в артели. Меня работницы артели спрашивают, почему я во время войны не в армии, раз я так много лет работал в армии раньше. Что я им могу ответить? Сказать, что меня не берут? Почему? Может быть, мое высокое воинское звание является препятствием? Трудно подыскать соответствующую работу? Если меня сейчас используют председателем артели, то очевидно, что в армии я безоговорочно пойду на любую работу, лишь бы она была мне по силам, независимо от моего высокого звания...».

Измученный до предела ожиданием решения своей участи, Березкин в сентябре 1943 года в очередном своем обращении к А.С. Щербакову вполне сознательно пишет:

«...Если я не могу служить в армии на командно-политической работе, прошу Вас разрешить принять меня рядовым бойцом. Мне 42 года, возраст призывной...»

В частности, Марк Федорович и не так уже и настаивал именно на политической работе. Он несколько раз напоминал, что у него есть и опыт командной деятельности в войсках, что он в свое время на «отлично» сдал курс вождения танков БТ, Т-26 и Т-27.
Конечно, рядовым солдатом его никто бы на фронт не отправил — на дворе уже был не сорок первый год и время народного ополчения кануло в Лету. Однако и на должности высшего и старшего комначсостава его не торопились назначать.
И только в конце 1943 года, когда прошло более двух лет после начала войны, Березкин все-таки «допек» высокое начальство, хотя на фронт, в действующую армию, его так и не пустили. А пришлось довольствоваться малым — службой в Гражданском Воздушном Флоте, основные силы которого в годы войны входили в состав Авиации дальнего действия (АДД) Красной Армии. Одним словом, некоторое моральное удовлетворение Березкин этим назначением все же получил.

Пришлось довольствоваться малым как в должности, так и в воинском звании.
В отношении должности — приказом Главного управления ГВФ от 23 декабря 1943 года Березкин назначается исполняющим обязанности начальника Азербайджанского управления ГВФ. В 1944 году он уже полновластный начальник этого управления, которым руководит до августа 1945 года.
Что же касается воинского звания, то следует сказать по этому поводу несколько подробнее. И вот почему.
При переаттестации политсостава РККА в конце 1942 года и присвоении ему системы воинских званий, аналогичных командному составу, большинство политработников, в том числе и действующей армии, в этом плане серьезно пострадало, получив, как минимум, знаки различия на одну ступень ниже, нежели следовало ожидать, исходя из количества ромбов или «шпал» на их петлицах.
Например, не все корпусные комиссары получили причитающиеся им звание генерал-лейтенанта — многие стали только генерал-майорами. Такое же звание получали и дивизионные комиссары, находившиеся на соответствующей должности политсостава. За исключением нескольких случаев, все бригадные комиссары, относившиеся к «генеральскому» звену политсостава, стали всего лишь полковниками (пример Л.И. Брежнева).

У Березкина были все основания на получение чисто генеральского звания — три ромба на его петлицах позволяли это сделать вне всякого сомнения и без всяких проволочек, к тому же и предыдущие командные и политические должности, занимаемые им в РККА, говорили за то, что уж на генерал-майора он смело мог претендовать. Однако не тут-то было...

Какие уж там велись переговоры и какая переписка по этому вопросу велась, нам пока неизвестно, но остается несомненным фактом то, что должность и.о. начальника Азербайджанского управления ГВФ в конце 1943 года принимал не кто иной, как подполковник М.Ф. Березкин. Да, да, подполковник Березкин!..
Видимо, у Марка Федоровича не было иного выбора, как согласиться на такой вариант решения вопроса о его возвращении в ряды Красной Армии. Но подполковник!.. Две звезды старшего офицера на погонах вместо прежних трех «генеральских» ромбов!.. Так Березкин опустился на четыре ступени вниз...

4

В Гражданском Воздушном Флоте Березкин прослужил около десяти лет.
После Азербайджана он работал в центральном аппарате — сначала заместителем начальника Управления капитального строительства ГВФ, а затем в такой же должности в Управлении материально-технического снабжения. С середины 1947 года и вплоть до своей кончины в мае 1951 года полковник Березкин руководил Красноярским управлением ГВФ.
Все эти годы он не отказывался от своего намерения возвратиться в ряды Военно-Воздушных Сил. Свидетельством тому служат неоднократные обращения Березкина с такой просьбой к Министру Вооруженных Сил СССР, Главкому ВВС и руководству ГВФ.

В его личном деле на данную тему имеется любопытный документ, датированный 10 октября 1948 года и адресованный начальнику Красноярского управления ГВФ подполковнику М.Ф. Березкину. Это официальный ответ из Главного управления Гражданского Воздушного Флота на его письмо Н.А. Булганину.

«Сообщаю резолюцию начальника ГУ ГВФ генерал-лейтенанта тов. Байдукова на Вашем личном письме, посланном на имя Министра Вооруженных Сил СССР Маршала Советского Союза т. Булганина 1 октября 1948 г.:
«Т. Березкину. Письмо Ваше, направленное на имя тов. Булганина, я прочитал и считаю:
1. Что вопрос с офицерским составом в ГВФ уже решен Правительством и Вам я об этом говорил по телефону.
2. Переход в Армию непосредственно на командную должность в ВВС нецелесообразен, имея в виду крайнюю необходимость сохранения руководящих кадров в ГВФ. Байдуков. 19.10.48»

Но для М.Ф. Березкина время как бы остановилось или, более того, подалось вспять. Ибо ни в работе, ни в должности и в звании у него все эти годы не было никакого движения вперед. Отсюда и общая неудовлетворенность собой, своей работой, своей жизнью. Все это, вместе взятое, безусловно, самым серьезным образом отразилось на состоянии его здоровья — ведь умер Березкин сравнительно молодым, когда ему было всего сорок девять лет.

Примечание:

Источники:
Репрессии в Красной Армии
Черушев Н.С. 1937 год: элита Красной Армии на Голгофе

jonka 21:24, 2 марта 2010 (UTC)