Рассказ из серии "Почти невыдуманные истории"
Правильнее было бы обозначить этот маршрут в названиях, сохранившихся с начала прошлого века и больше запомнившихся старожилам, как Приморский бульвар - улица Ольгинская - сад Парапет - улица Кривая и, наконец, улица Торговая, ибо именно таким он был для многих поколений бакинской молодежи, да и не только молодежи. Маршрут, на котором происходили знакомства, назначались свидания, обсуждались новости, а также рождались сплетни и даже анекдоты…
Впрочем, им нередко для прогулок пользуется и нынешнее поколение, разве только изменились не только названия, но и облик улиц, особенно сада, ставшего более модерновым, "под Европу", но зато менее тенистым. А ведь когда-то под кронами его ныне оголенных деревьев и вырубленных кустов сирени днем прятались от обжигающего бакинского солнца пожилые люди и нянечки с детьми, а вечерами, до поздней ночи, - от бесцеремонных взглядов прохожих молодые люди. В военные и первые послевоенные годы Парапет среди обывателей пользовался дурной славой, в связи с тем что здесь ночами искали клиентов девицы легкого поведения. Впрочем, в наши дни, больше напоминающие период рыночных отношений в моральном плане, чем в экономическом, представительниц древнейшей профессией и так называемых "юношей с голубоватым оттенком" стало значительно больше - их можно встретить в любое время дня в различных уголках разросшегося города.
И хотя в этот маршрут и не входила находящая неподалеку от него другая достопримечательность Баку - так называемый Молоканский сквер, но и сюда по вечерам приходила молодежь, чтобы послушать исполняемые под гитару модные, но запрещенные "блатные" песни, а днем здесь когда-то, также под низкими кронами деревьев, собирались нянечки и пенсионеры. А "Молоканским" сад назывался потому, что в нем по воскресным дням, чтобы обсудить свои проблемы и отдохнуть, собирались приехавшие в город на заработок молодые молоканки, которых из-за их особой добросовестности в качестве нянек или домработниц чаще всего нанимали состоятельные бакинцы. До войны и у меня была нянька-молоканка Катя.
Познакомиться с девушками на улице или на бульваре было не только неэтично, но и рискованно - можно было получить достойный и гордый отпор. Помнится, как-то мой приятель из Москвы, не поверив моим предупреждениям, решил провести "эксперимент по-московски" - взял незнакомую девушку под руку и попытался с ней заговорить, но тут же получил такую пощечину, о которой потом с восхищением вспоминал многие годы. Поэтому чаще всего знакомства происходили либо в городских библиотеках, либо в многочисленных кружках при домах культуры. А бывало, что и в оперном театре или в филармонии, где администрацией, чтобы привлечь молодежь, до начала дневных спектаклей и в антрактах в фойе устраивались танцы. Очень жаль, кстати, что это не делается театрами сегодня, так как именно благодаря им мы не только постепенно приобщались к классическому искусству, но и учились вести себя в обществе, соответственно одеваться. Не следует думать, что такая практика как-то оскорбляет "храмы культуры", если даже церковь, особенно в США, ее часто использует.
Познакомившись в соответствии с восточной этикой с девушками, что в известной степени и составляло тот особый бакинский менталитет, мы назначали новым знакомым первое свидание "на маршруте", куда они приходили чаще всего со своими подругами. Если отношения укреплялись, то перед праздниками велись переговоры о квартире, где могли бы собраться в компании. И здесь танцевали, но уже под патефон или радиолу, и не бальные танцы, как в фойе театров, а не совсем одобряемые идеологическими мужами танго и фокстроты, подпольно записанные на "ребрышках" - пленках от рентгеновских снимков.
Девушки к этим встречам, как правило, готовили традиционные винегрет или салат "Столичный", покупали колбасу и сыр для бутербродов. Лимонад и вино, чаще всего недорогое сухое красное "Гиши" или белое "Садыллы", приносили парни. Собравшись, сразу же избирали тамаду, который не только распоряжался столом, но и организовывал различные игры, такие, например, как "бутылочка", "фанты", "почтальон". Вечера проходили очень целомудренно, разве только иногда девушки "своему парню" разрешали поцелуй, да и то после долгого, хотя и не очень настойчивого сопротивления.
А на другой день вновь встречались "на маршруте", ели мороженое, грызли семечки, шутили, рассказывали школьные, не пошлые анекдоты, читали стихи. Были, разумеется, между нами и ссоры, и сцены ревности, и даже драки между парнями, типа "а ну, отойдем в сторону!", но все они благодаря вмешательству других приятелей завершались миром и дружескими рукопожатиями. Тайком курили, но никогда не пользовались наркотиками. Иногда выходили "на маршрут" с намотанными на руку цепями от велосипедов, но это было больше для устрашения хулиганья, которого особенно много появилось в городе после всеобщей амнистии 1953 года.
В первые послевоенные годы бульвар не был столь многокилометровым и широким, как сейчас. Не было и теперешних многочисленных увеселительных мест, как "венецианский канал" с мостиками, связывающими отдыхающих с небольшими ресторанчиками или кафе. Как не было и необычайно красочных нынешних "уголков сказок" и "луна-парков", всем доступной площадки для малого футбола и далеко не всем доступных элитных площадок для большого тенниса, не было оригинальных фонтанов. Но была другая, разрушенная уже в 60-е годы достопримечательность: в нескольких сотнях от берега деревянная купальня, где раздельно купались мужчины и женщины. И каждый год в июле в День военно-морского флота, когда на набережной демонстрировалось оборудование с кораблей, большая часть зрителей-мужчин собиралась у перископа, направленного… в сторону женской половины купальни. Правда, сохранилась другая достопримечательность: высотой свыше ста метров металлическая вышка, на верхушке которой пристроили электрическое табло, указывающее время, а также температуру воздуха и моря. Построена она была в тридцатые годы - период массового увлечения военными играми - для прыжков с парашютом.
Было еще одно обстоятельство, которое тянуло бакинцев на бульвар: в разных его концах находились два летних кинотеатра, где до поздней ночи двумя, а то и тремя заходами в переполненном зале демонстрировались новые фильмы, в том числе почему-то называемые трофейными. Любой представитель моего поколения может вам пересказать содержание фильмов тех лет, таких, как "Девушка моей мечты", "Индийская гробница", "Джордж из Джинкин-джаза", "Сестра его дворецкого", "Багдадский вор", которые просматривались нами по десять, а то и пятнадцать раз. Мы, послевоенные мальчишки-безбилетники, едва в этих кинотеатрах тушили свет, небольшими группами прорывались мимо старушек-билетерш и моментально разбегались в темноте, прячась под скамейками сердобольных зрителей, чтобы посмотреть эти фильмы, на афишах которых заманчиво писалось: "Дети до шестнадцати лет не допускаются".
Бульвар моей юности состоял из двух аллей: "ученическая", которая начиналась сразу от главного входа, и "студенческая", которую отделял от моря и по сегодня сохранившийся барьер из невысоких белых колон. Нынешней, самой широкой аллеи, которая возникла после пятидесятых годов между "студенческой" и морем в связи с тем, что оно намного обмелело, не было вообще, и рыбаки-любители забрасывали свои удочки в волны тогда еще не загрязненной бухты прямо с этого барьера.
Названия аллей, придуманные посетителями не одного поколения до нас, сами за себя говорили о том, кто имел право занимать их скамейки в вечернее время. В дневное же время скамейки занимали нянечки и бонны, которые умудрялись не только следить за своими подопечными, но и делиться последними городскими новостями. Не могу не вспомнить в этой связи, как мы с моим товарищем, уже выпускники московского юридического вуза, работавшие в здании серьезнейшего ведомства, расположенного в те годы рядом с бульваром, решили проверить на практике, как быстро распространяются слухи. Придумав тут же "новость" о якобы имевшей место крупной автомобильной аварии, мы, подсев поближе к двум нянечкам и дождавшись, когда они ненадолго замолкли, на полном серьезе эмоционально стали делиться друг с другом "только что увиденной кровавой трагедией". Какое же было удивление, когда уже в этот же вечер один из нас услышал эту "утку" в троллейбусе по дороге домой, а другой - дома от своей жены, причем с подробностями, которых мы с товарищем придумать не могли!
Вспоминается и другой курьезный случай, который имел место еще в дни школьной юности. В субботние и воскресные вечера, надев тщательно наглаженные тенниски и очень модные тогда чесучовые брюки, а также почистив светлые матерчатые туфли зубным порошком и подсчитав "финансовые возможности", которые образовывались путем экономии денег на завтраки, выдаваемых родителями в школу, либо зарабатыванием, как, например, я оформлением стенной газеты или плаката к празднику для рыбокоптильного завода, бежали "на маршрут". Какая же была обида, когда эти денежные крохи, собираемые в течение недели, чтобы угостить приятельницу, у нас выклянчивали малолетние пацаны и девчонки из небезызвестной шамахинской деревни Маразы, пользующиеся проверенным: "Пода-а-ай ради твоей невесты"! Так продолжалось несколько раз, пока мы, завсегдатаи обеих аллей, объединившись, не подкараулили взрослых, которые ими руководили, и, соответственно, не отбили у них желание повторять свои "опыты".
…Отслужив три года в армии, в надежде встретить кого-нибудь из приятелей иногда тоже выходил на маршрут. Но если и встречал кого-нибудь из них, то с грустью понимал, что им уже неинтересен: приятели, которым удавалось освободиться от армии в связи с поступлением в вуз, имели уже свою, новую компанию, а девушки стали невестами, и им нужен был обеспеченный кандидат в мужья, а не солдатик без неизвестного будущего.
…И сегодня, в силу занятости, редко удается пройтись по городу, по бульвару и далее "по маршруту". Но когда вырвусь, не могу не радоваться современным архитектурным решениям при строительстве новых ресторанов и кафетериев, дизайну их и многочисленных, заполненных любыми товарами, магазинов, которые, увы! - далеко не всем доступны. Удивляюсь, почему до сих пор не реставрирован и не обслуживает население когда-то самый крупный в Баку гастроном около кинотеатра "Азербайджан". Это он, прекрасно отремонтированный и ярко освещаемый, первым в Баку после отмены карточной системы стал магазином, где можно было за наличные деньги купить продукты, забытые за годы войны. Ну, как представителю сегодняшнего поколения объяснить, какой у нас в доме был праздник, когда отец, истратив чуть ли ни всю месячную зарплату адвоката, накупил там по двести-триста грамм колбасы, голландского сыра, какао и настоящие шоколадные конфеты "А ну-ка, отними!", и мы все это богатство съели за один день?!
Я представляю себе, как бы встретила нынешняя молодежь, имеющая возможность приобрести любого фасона, цвета и качества темные очки, нас, с гордостью щеголяющих по городу в затемненных сажей очках, которые обычно носят мотоциклисты. Им не понять, что и они были в те времена очень дефицитными, так как только в них в дни безумного бакинского ветра можно было защититься от пыли. И сейчас в ветреные дни довольно трудно передвигаться по городу, а до пятидесятых годов в жаркие дни с длинного ряда лысых холмов, которые возвышаются за рестораном "Гюлистан" и ныне покрыты сосновым лесом, ветер на город обрушивал мощный поток пыли. И вот по решению городских властей каждый из нас, школьников и студентов, должен был посадить на этих холмах не менее двух сосновых саженцев. Зеленый памятник всему моему поколению - этот лес…
Как-то случайно подслушал разговор назначающей по телефону свидание своим друзьям младшей дочери и услышал старые названия улиц знакомого маршрута. На сердце стало теплее: преемственность поколений продолжается. Хотя и свидания назначаются уже не "под часами" у музея имени Низами, как бывало у нас, а в модных кафе, типа американского "Макдональдса"…
