Кривая улица

Так уж распорядилась природа, что все живое - рыбы, пернатые, некоторые виды млекопитающих и даже насекомых, преодолевая огромные расстояния по воздуху, по океанам, морям и рекам, устремляются из года в год туда, откуда некогда сами вылупились в видовых гнездовьях, где крошечными мальками резвились в неприметных истоках и протоках больших, могучих рек.

Люди, в отличие от последних обладающие даром речи и способностью мыслить и созидать, в этом отношении не исключение: в какие бы далекие страны их не забрасывала судьба, тоже стремятся хотя бы однажды, хотя бы последний раз в жизни непременно побывать в краях, подаривших им жизнь. На родину попасть, значит, свою...

Как считают ученые, это в генах почти всех особей живого мира земли, в том числе и человека. Ну а если последним жить постоянно приходится там, где много лет назад родились? Уделом их в этом случае на всю оставшуюся жизнь становятся разве что грустными ноктюрнами запавшие глубоко в душу воспоминания, в которых прошлого, увы, больше, нежели грядущего. Ими порой только и живут.

Лично у меня они о многом и разном: о галопом убежавших детстве и юности, друзьях-ровесниках, которых судьба разбросала по всему свету, а иных, увы, уже нет среди нас, родителях моих, о высоких до неба, в снегах и ледниках горах, на которые мне больше не подняться, глубоких, в девственных лесах, ущельях с речными потоками, куда тоже, увы, теперь не спуститься, родной 160-й школе на улице Низами, напротив громадной, некогда крупнейшей на Кавказе мельницы братьев Скобелевых, из скромно-двухэтажной ставшей вдруг четырехэтажной. И не в последнюю очередь, конечно, о улице Кривой, с домом на ней, в котором, можно сказать, я вырос...

Даже в 40-50-х годах прошлого столетия на улицу эту в самом центре Баку (сегодня - Площадь Фонтанов), почти по плану ее нынешних, несуразно громоздких и огромных прямоугольных фонтанных ванн, из бывшей молоканской слободы, в 1869 году “уступившей” чуть больше одного гектара донельзя захламленной своей территории Мариинскому скверу (позднее сад имени 9 января), погромыхивая на рельсах между Цветочным и Книжным пассажами к скверу Парапет (за отсутствие на нем зеленых насаждений еще до революции прозванный бакинцами “Бесплодным садом” - “Гуру баг”, а позднее властями официально переименованный в Сад имени Карла Маркса), змеей выползал трамвай “третьего маршрута” из двух, а иногда и трех вагонов.

Маршрута весьма шумного, зато безотказно-надежного и, как сегодня принято говорить, “экологически чистого”... Трамваи и появившиеся на улицах Баку в 1942 году троллейбусы были тогда основным нашим общественным городским транспортом.

Так вот, точь-в-точь повторяя в самом деле кривую траекторию нашей улицы, то по ходу выпрямляясь, то вновь местами изгибаясь, трамвай быстро сворачивал на улицу Джапаридзе (бывшую Ольгинскую, а сегодня имени М.Э.Расул-заде) - между большим по площади, хотя и двухэтажным зданием бывшего Гранд-отеля, в 1870 году перестроенного из Караван-сарая в элитную по тем временам городскую гостиницу с отдельными номерами (к 1921 году спешно превращенную в многоквартирную бакинскую коммуналку) и музеем Низами напротив, и, “съехав” у здания АСПС на смежную с Джапаридзе улицу Зевина (сейчас улица Азиза Алиева), продолжал свой маршрут мимо трехэтажного зимнего кинотеатра “Красный Восток” (сейчас кинотеатр “Азербайджан”), в фойе которого, помнится, каждый вечер перед сеансом в сопровождении небольшого эстрадного оркестра выступала популярная в те годы у нас певица Евгения Девис.

Левая по ходу трамвая сторона улицы Кривой вроде бы мало изменилась: те же кварталы с большими и не очень магазинами над узкими тротуарами, если не считать, что не стало единственного тогда на весь город магазина “Медтехники”, а дом между улицами Ворошилова (Ю.Мамедалиева) и Малыгина (Г.З.Тагиева) из двухэтажного в начале 60-х годов стал четырехэтажным.

Лучшая с дореволюционных времен аптека круглые сутки работала на углу Кривой и Горчаковской (улица Малыгина - сейчас Г.З.Тагиева).

В знаменитой с дореволюционных времен аптеке, ныне “прописался” один из многочисленных филиалов “Azercell”, а напротив - угловой жилой дом с живописным фонтанчиком под сводом небольшого арочного портала на первом этаже.

Фонтанчик этот в жаркие дни журчит и по сей день, а вот вместо большого “Водяного павильона”, как окрестили его бакинцы, в котором за длинным мраморным прилавком на разлив торговали азербайджанскими и грузинскими минеральными водами, соками разными и лимонадами, сейчас магазин модной мужской верхней одежды - АВС.

Остальные растворы квартала - тоже в магазинах женской и детской одежды, косметики, оптики, а также “Пиццерия”...

А вот правую сторону Кривой вообще не узнать.

Сегодня, к примеру, мало кто припомнит особняком стоящий у кромки Парапета, на стыке улиц Саратовца-Ефимова (ныне улица Нигяр Рафибейли) и Кривой, трехэтажный “Дом Касумова”, в котором жил “азербайджанский староста” - председатель Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР Мир-Башир Касумов - напротив нынешнего кафе “McDonald’s”, с магазинами канцелярских товаров и книжным на первом этаже.

По соседству в растворе одноэтажного, выкрашенного в белый цвет здания еще трудился старый, с дореволюционным стажем, некогда очень модный бакинский фотограф Ф.А.Коковихин.

Никаких следов сегодня и от словно бы прилипшего к Парапету огромного стеклянного павильона, где посетителям предлагали первые послевоенные лимонады в бутылках, пивные дрожжи в стаканах, пиво в кружках, яблочные, вишневые воды на содовой газировке и меж круглых “вафелек” - мороженое на сахарине, а у выхода на Кривую - вкуснейшие пятикопеечные пирожки из требухи.

Как, впрочем, и от залезшего с улицы на узкий тротуар у Парапета летнего кинотеатра “Красный Восток”, где днем с номерами-фокусами выступали цирковые иллюзионисты, а вечерами мы бегали в который уж раз смотреть “Чапаева”, “Человека-невидимку”, “Веселых ребят”.

Даже возведенное в 70-х годах на Кривой по инициативе тогдашнего мэра г. Баку Алиша Лемберанского, современных, легких, изящных архитектурных форм, и как-то сразу полюбившееся молодежи летнее кафе “Наргиз” - сегодня разве что в воспоминаниях старожилов.

К слову, во время демонстрации знаменитого американского музыкального кинофильма “Большой вальс” мы, помнится, неожиданно стали свидетелями чего-то недоступного пониманию, ни тогда, ни позднее, даже взрослых. И не на киноэкране, а в душном, как всегда летом, вечернем бакинском небе - за два дня до окончания летних школьных каникул. А вот насчет года - запамятовал некстати: то ли это был сорок шестой, то ли следующий. А произошло вот что: в те недолгие минуты, когда на экране раз за разом рождались пленяющие все и вся мелодии вальса “Сказки Венского леса”, повергнув зрителей в состояние, близкое к оцепенению, неожиданно где-то над Цветочным пассажем появилось плашмя “катящееся”, серебристой пыльцой будто присыпанное фиолетовое тело, чем-то напоминающее приспущенную автомобильную камеру. Поначалу подумалось, что это какой-то новой конструкции самолет или от скуки опять “забаловали” прожекторы, чьи прямые, как стрелы, сине-голубые полосы, даже спустя годы после войны, иногда всю ночь до утра продолжали прочесывать небо. И случалось, лучи от прожекторов, упрямо упершись в какой-нибудь предмет в небе над головой, а часто в “верхотуру” парашютной вышки, рождали слепящие глаза “эллипсы”, “круги”. Но в тот вечер небо было безоблачно чистым и без всяких перекрещивающихся полос. А между тем, серебристо-фиолетовое “колесо” под величавую музыку Штрауса, не сбавляя скорость, неторопливо катилось уже над Парапетом - почти над нашей головой, чтобы затем в какие-то мгновения повиснуть прямо над крышей “Спартака”, как тогда назывался кинотеатр “Араз”. И по-прежнему, сильно светясь, “небесное тело”, вдруг круто спланировав книзу, съехало в сторону сквера перед музеем Низами, где в это время велись работы по сооружению памятника великому поэту и вообще по благоустройству территории, и... тотчас же выпало из поля нашего зрения... Что это было? Одно из феерических проявлений нашей атмосферы, нечто похожее на полярное сияние? Или в тот далекий теперь августовский вечер мы стали свидетелями очередного “визита” на землю, как сейчас говорят, НЛО - неопознанных летающих объектов, о которых тогда никто из нас и не слышал... В тот вечер, помнится, многие зрители, в их числе и мать моя, так и не досмотрев фильм, с головной болью стали расходиться по домам, да и киномеханик дядя Сема, вообще прервав показ фильма, тоже исчез куда-то, так сказать, на всякий случай: город в ту пору полон был слухов об английских бомбардировщиках, вторгавшихся из Ирана в бакинское небо... “Холодная война” уже набирала обороты...

Это Гранд-отель, окнами и балконами выходивший не только на Кривую улицу, но еще и на Джапаридзе (бывшую Ольгинскую, а сегодня имени М.Э.Расулзаде), короткий Лалаевский проезд (сейчас - проезд поэтессы Натаван) и длинную, аж до самого моря, Милютинскую улицу, а после 1920 года - имени Троцкого, а когда последний стал врагом советского народа - имени Мясникова, сейчас носит имя генерала Т.Алиярбекова.

Еще до революции Гранд-отель был широко известен своими именитыми постояльцами. И впрямь, кто только в разное время не останавливался в его номерах: великий химик Д.И.Менделеев с дочерью (1886 г.), художники Н.Я.Ярошенко (1886 г.) и П.В.Верещагин (1874 г.), писатели А.П.Чехов (1889 г.) и В.И.Янчевский, более известный, как В.Ян, автор исторических романов “Чингиз-хан”, “Батый”, “К последнему морю” (1901 г.), а в 1906 году - генерал-губернатор Туркестанского края серб Деян Суботич, а также гости Баку - видные деятели науки и культуры, высокопоставленные военные и гражданские чины России, Франции, Афганистана, Ирана и других стран.

К слову, в двухкомнатной квартире нашего дома, с балконом в сторону как раз Парапета, долгие годы с семьей жил родной брат редактора газеты “Бакинский рабочий” П.Чагина - инженер В.Болдовкин. Сын последнего, полковник авиации Юрий Васильевич при встрече со мной в 1982 году со слов своего отца поведал следующее: “То ли в 1924 году, то ли в 1925-м приехавший в Баку по приглашению Чагина поэт Сергей Есенин неожиданно “с высокой температурой заболел горлом”. И по этой причине, по совету Петра Ивановича, ему на несколько дней пришлось из гостиницы “Старая Европа” перебираться к Болдовкиным, чтобы полечиться в домашних условиях под присмотром родственников Чагина.

После 1921 года в ставших квартирами номерах Гранд-отеля, деля все радости и печальные события, одной большой дружной семьей поселился остро нуждавшийся в жилье бакинский люд: азербайджанцы, русские, татары, евреи, иранцы, немцы, дагестанцы. Люди самых разных профессий: нефтяники, служащие, врачи, педагоги, артисты, портные, парикмахеры, военнослужащие... В их числе и мои родители, получившие ордер на однокомнатную квартиру с единственным окном на улицу Мясникова...

Внешне бывший Гранд-отель не претерпел особых изменений: те же магазины, те же балконы над четырьмя тротуарами, те же стены здания, по случаю выкрашиваемые то в ядовито-кирпичные, то в грязно-серые, то в сиреневые или лимонные цвета. Разве что не стало цветочного магазина, рядом с ним старой “кофейни”, комиссионного магазина, а в угловом ресторанчике, рассказывают, будучи в Баку на гастролях, с местными друзьями-коллегами гулял-пировал будущий первый народный артист России Федор Шаляпин. В предвоенные, военные и даже послевоенные годы, вплоть до 1970 года, в нем находился магазин школьных и канцелярских товаров, а в 80-х годах на некоторое время прописался Музей 18-й армии, больше у нас известный, как “музей Брежнева”. Сейчас в нем - женский салон красоты “Семь красавиц”.

Да и какие только организации и учреждения временно или надолго не прописывались в бывшем Гранд-отеле: мужские и женские парикмахерские, республиканская ГАИ, районное отделение НКВД, бакалея, овощной и рыбный магазины, а также мясной, верно, в шутку прозванный жильцами “мясокомбинатом”, в котором много лет директорствовала невысокая, весьма энергичная, бойкая и очень крикливая женщина - известная всему городу “королева Марго”.

А сегодня? В расцвеченных броскими рекламами старых растворах появилось великое множество ресторанов, кафе, баров, маркетов. В бывших глубоких, купеческих подвалах, в войну ставших бомбоубежищами, допоздна работают элитные клубы. А на месте известного всем бакинцам магазина “Динамо”, где можно было приобрести абсолютно все для занятий физкультурой и спортом, по недорогой цене поступающие к нам из Германии за счет репарации высокого качества фотопленки фирмы “Агфа”, а также по-немецки аккуратные банки и склянки с проявителями и закрепителями, до революции здесь находились знаменитые “Ольгинские ряды”, где торговали ювелирными украшениями, персидскими коврами, старинным кавказским оружием, андийскими каваллерийскими бурками... Года два назад в бывшем спортмагазине двери перед посетителями широко распахнул модный ресторан “Рандеву”.

Гордостью жителей не только нашего, но и многих соседних домов был роскошный, разбитый прежними хозяевами Гранд-отеля на привозной, хорошо сдобренной перегноем земле, с красиво спланированными аллеями сад посередине обширного двора. И росли в нем под присмотром садовников - ракитники, маклюры, тополя, клены, хлебные деревья, а в сырости, возле колодца, к земле ниспадали плакучие ивы.

Сегодня, к большому сожалению, с десяток деревьев, не больше, сбереглось от былого зеленого великолепия: все в нем высохло, зачахло в удушливом, горячем воздухе. Да и двором его назвать, ой, как трудно: на две трети его захватили разные пристройки, гаражи с автомашинами и автомашины без гаражей. Бензиновая вонь одна вокруг, от которой недолго задохнуться.

Как, наверное, и во многих других крупных городах бывшего Союза, бакинцы нередко становились свидетелями и фактов проявления у себя в городе разного рода социального негатива. К сожалению, конечно... Это и мздоимство больших и не очень чиновников, и нечистоплотность вороватых работников, особенно в продовольственных магазинах, и уличное хулиганство, заканчивавшееся зачастую поножовщиной, и квартирные кражи. Совсем как сегодня за “мобильниками”, после войны вечерами на плохо освещенных улицах охотились за только что появившимися в продаже наручными часами “Победа”. Случалось, прямо с запястий их срезали бритвами и ножами в трамвайных толчеях, в давках у билетных касс в кинотеатрах во всю старались карманники, а в какой-нибудь крепостной улочке, сдвинув чуть в сторону у стены указанный голыш, за “трешку” можно было набрести на завернутую в газетный обрывок порцию анаши. Снимавший койку у нашей соседки тети Полины старшина-сибиряк, вместе с воинской частью в 1945 году прибывший из Германии, слегка вздремнув после двух-трех стаканов вина на свежем воздухе у входа на бульвар, средь бела дня вдруг остался без аж на целую грудь боевых наград, в том числе двух орденов Красного Знамени и трех орденов Славы.

Словом, всякое случалось в нашем большом, шумливом доме на Кривой и на смежных с ней улицах окрест Парапета. Но надо сказать, что почти всегда эти преступные поползновения быстро и решительно пресекались работниками уголовного розыска, продолжавшими трудиться в славных традициях школы смелого, отважного, кристально-порядочного во всем и справедливого начальника милиции Баку 20-х годов Мамед-Эмина Шекинского, о котором даже спустя десятилетия ходили легенды. День или два спустя нашлись-таки и похищенные ордена и медали незадачливого в мирные дни отважного фронтовика-сибиряка.

Не в столь отдаленные времена большинство бакинских аптек, особенно в центре города, непременно открывались в угловых растворах зданий. К примеру,

Фаик ЗАКИЕВ,

заслуженный журналист Азербайджана

Фаик ЗАКИЕВ, заслуженный журналист Азербайджана