Шароев Георгий Георгиевич
Шароев Георгий Георгиевич - выдающийся музыкант, педагог и общественный деятель [править]
Георгий Георгиевич Шароев принадлежал к числу меньшинства -- а именно, к числу музыкантов-
пианистов, которые во-первых видят в исполнительстве искусство воплощения мысли, чувства,образа, идеи, и исходят в своих исполнительских решениях не от каприза, не от вкуса, не от мысли
«так будет красивее, так будет интереснее», но от глубоких серьезных позиций в искусстве. Он был носителем драгоценных исполнительских традиций, известных ему от великих его учителей:
Г.П.Пахульского, В.И.Сафонова, К.Н.Игумнова, А.Н.Есиповой.
Он рос в Москве и Санкт-Петербурге, в атмосфере нового расцвета русской культуры, художники, поэты, писатели, композиторы, певцы, режиссеры, пианисты, скрипачи, виолончелисты – все те, кто составили русскую историю в искусстве и чьи имена значатся в числе классиков не только нового времени,но и принадлежат к прежней эпохе , все они были тогда именно там, где он рос.
В этом окружении он мог получить только настоящие, истинные представления об искусстве и о музыке. Будь он заурядным, обычным человеком – и тогда бы отблеск созвездий осветил бы его облик. Но он был даровит и эмоционален, и среда, в которой он вырос, сделала его художником.
Это художническое начало проявлялось во всем – в смелой инициативности, в неутомимой жажде деятельности, в духовной и физической самоотдаче (кажется, он никогда не отдыхал!).
Вся его энергия и страсть были отданы служению музыкальному искусству,высшему и загадочному, которому он был предан, как жрец. Но не сочетание звуков, не блеск, не эффект и, конечно. не использование музыки в качестве трамплина для достижения славы и благосостояния (как это, увы, часто встречается), но возможность ощущать себя в другом, возвышенном и идеальном мире, вот что приковывало его к музыке. Он был тем самоотверженным педагогом, который не стремился достичь всеми высоко и всегда оцениваемой цели – сделать из своих учеников виртуозов. Его цель была незаметной и неблагодарной — сделать из своих учеников романтиков-музыкантов и воспитать благородных людей. Трудная и неоплатная задача!
Сколько раз ему это удалось неизвестно, но отпечаток высоких стремлений, романтических порывов был виден на всех его учениках.
- Елена Перевертайло
Записки Евгении Ивановны Перевертайло [править]
- В нем было много противоречивых черт:..
В нем было много противоречивых черт: он был нерешительным и целеустремленным, рассеянным и тонко наблюдательным, суровым и добрым.
Георгий Георгиевич Шароев(13 июня 1890г., Москва - май, 1969 г., Баку) - музыкант, пианист, педагог, публицист,выступавший в печати по различным вопросам музыкального искусства, энергичный организатор, начал заниматься игрой на фортепиано в 8- летнем возрасте со своей матерью Дарьей Григорьевной, и в 10 лет был зачислен на 1-й курс Московской Консерватории.
Георгий Георгиевич прошел великолепную пианистическую школу: в Москве он учился у Г.П.Пахульского, В.М.Сафонова, К.Н. Игумнова, по переезде в 14 лет с матерью в Петербург - в Петербургской Консерватории у проф. М.К.Бенуа, а по ее смерти у А.Н.Есиповой,великой пианистки,чьи воспитанники - С. Прокофьев, Ал. Боровский, Ольга Калантарова.
В 1915 г. Георгий Георгиевич окончил Петроградскую Консерваторию с дипломом свободного художника. Выпускная программа была большой и разнообразной по стилю (Бах, Моцарт, Бетховен, Шопен, Шуман,Лист, и завершалась 5-м концертом Бетховена).
Вспоминая о своем выпускном экзамене как об особо памятном событии, он отмечал, что как пианист получил всеобщее признание, и председательствующий на госэкзамене А.К.Глазунов назвал его исполнение «творческим».
В 1919 г. Георгий Георгиевич переезжает в Баку. Сюда он был приглашен известным пианистом Н.Г. Николаевым, являвшимся тогда директором Бакинского музыкального училища Р.М.О. , и с этих пор его жизнь стала неразрывно связанной с Азербайджаном, ровно полвека, до самой смерти (1919-1969 гг.)
В этом училище, преобразованном в 1920 г. в Народную консерваторию, и начал работу Г.Г.Шароев.Сразу же он привлек к себе внимание музыкальной общественности г. Баку. Талантливый представитель русской фортепианной школы, Георгий Георгиевич быстро проявил свой педагогически дар и стал в ряд ведущих педагогов новой консерватории, по существу - ее основателей.Выступления его студентов вызывали интерес не только среди музыкантов-профессионалов, но ( что особенно ценно с просветительской точки зрения)среди любителей музыки.
Педагог редкой эрудиции и большого таланта, он не заглушал в студентах индивидуальности, приветствуя личное отношение к исполняемому произведению.К школам, которые обезличивают учеников, насильственно прививая несвойственные им качества, Георгий Георгиевич относился с раздражением.
Его педагогическое мастерство было многогранным, методы преподавания разнохарактерными, но всегда аргументированными. Сидел за вторым роялем, не останавливал, предоставляя студенту возможность полностью проявить свое отношение к произведению. Прослушав, отмечал положительные и отрицательные стороны исполнения, иллюстрируя свои замечания игрой.
Хорошо владея приятным, естественно поставленным голосом, часто выразительно напевал тот или иной мелодический рисунок. Был сторонником тщательного изучения технического материала, но не ставил его самоцелью, всегда следуя принципу: «подчинять технику художественной интерпретации».
Упражнения, предлагаемые им, быстро совершенствовали качество техники, ее естественную пластичность, при этом улучшалась и певучесть звука. Георгий Георгиевич ратовал за такой вид технической подготовки, который бы обеспечивал ее дальнейшее развитие при выполнении более сложных художественных задач, поставленных перед студентом.
Сам Георгий Георгиевич обладал великолепными пианистическими качествами: руки большие, сильные, гибкие и мягкие,которые извлекали особое по своей красоте звучание на фортепиано, под его руками рояль воистину пел.Это качество - как и жемчужную мелкую технику - он унаследовал от своей великой учительницы А.Н.Есиповой. Выработке глубокого, певучего звукоизвлечения Георгий Георгиевич уделял особое внимание; он добивался тончайшей нюансировки, естественного ведения мелодической линии, филировки звука и очень сердился, если ученик играл чисто механически, без проникновения в художественный замысел произведения.
Показывал, обычно нажимая пальцами на руку или плечо ученика, каким приемом надо добиваться глубокого, певучего звука. Приводил часто на уроках примеры из литературы и искусства, что естественно приближало ученика к более правильному и глубокому восприятию художественного образа, развивая его творческую индивидуальность.
Круг произведений, исполняемых в классе, был очень широк, включая образцы западно-европейской классики, русской и советской музыки, а также произведения азербайджанских композиторов.
У студентов, несмотря на различие индивидуальностей, было ценнейшее общее:синтез музыкальной выразительности и технических средств, слияние музыкального и технического начал. Отличались только по масштабу и характеру дарования.
Интересуясь духовными запросами своих воспитанников, Георгий Георгиевич часто вел с ними разговоры на темы литературы и искусства, прививая им высокопрофессиональное отношение к своей специальности и непримиримость к малейшему проявлению дилетантизма.
Нередко можно было его видеть среди учеников на оперных спектаклях, на концертах в Филармонии. Его интересовало как ученики слушают оперу, запоминают ли музыку или воспринимают лишь сценическое действие.
В качестве примера можно привести Парафраз «Риголетто»,он спрашивал: на каком материале построена пьеса Листа, в каком действии звучат темы, кто их ведет в опере( дуэт, квартет?).
Огромное значение придавал изучению студентами музыкально-теоретических дисциплин. Его остро интересовали вопросы слуховой памяти. Георгий Георгиевич ввел для своих студентов обязательный технический экзамен, положительные результаты которого были очевидны.
В школе БОДО зачеты носили регулярный характер. Учащиеся подходили к ним после большого осмысленного труда - определения аккордов визуальным способом: "теорию надо пропускать через слух".
Он тщательно следил и изучал все новое, что преподносила искусству научно-теоретическая мысль, однако не все принимал безоговорочно. Приветствовал академическую дисциплину «анализ музыкальных произведений», где комплексно рассматриваются средства музыкальной выразительности, детали структуры, гармонии, модуляционные планы - в связи с образным содержанием. При этом, при всей уважительности к высказываниям отдельных теоретиков, считал, что анализ должен иметь пределы, надо не только «говорить о музыке, но и уметь помолчать о ней».
Задача теории : «освещать путь практике и помогать ей». Анализ «Апассионаты» Бетховена с Элллой Марковной Никомаровой подтвердил замечательную эрудицию и интуицию этого прекрасного музыканта, исходившего от музыкального восприятия и великолепно разбиравшегося в технических приемах гениального произведения Бетховена, в музыкально - смысловом значении отдельных аккордов, модуляционных сдвигах, в структурных особенностях.
Георгий Георгиевич придавал исключительное значение изучению полифонии, считая, что работа над ней очень помогает развитию пластики, певучести, точности звукоизвлечения, приучая ученика играть чисто, развивает и проясняет слух, активизирует мысль, способствует развитию интеллекта. Поэтому в классе Георгия Георгиевича звучали почти все Французские и Английские сюиты, Партиты, WTK, органные произведения Баха, а также транскрипции его произведений Листа, Таузига, Бузони.
Георгий Георгиевич всегда возражал против формального подчеркивания темы и небрежного, неясного («шепотом») ведения остальных голосов. Он считал, что с помощью Баховской полифонии вырабатывается особый вид техники, наиболее сложный, где важнейшую роль играет аппликатура, наиболее удобная для связной игры и одновременно для ведения полифонического рисунка. Предлагая для начала не пользоваться педалью, но добиваться полноценной певучести во всех голосах – при полной свободе рук, плотном прикосновении пальцев к клавишам и тщательно отработанной аппликатуре. Очень часто советовал ученикам филировать звучание на аккордовых последовательностях при том, чтобы P было звучащим. Своеобразным художественным эталоном была для него 2-я часть Итальянского концерта Баха - сколько строгой простоты и одухотворенности заключено в ней!
В изучении этюдов Черни,Клементи, Гензельта, Мошелеса, Мошковского, «Блестящего рондо», «Концертштюка» Вебера он требовал выполнения не только технических, но высокохудожественных задач. Эти произведения способствуют выработке очень важных пианистических навыков, легкости, точности, певучести пассажей, свободы, столь необходимой при исполнении произведений Гайдна, Моцарта, далее Бетховена.
Все сонаты Бетховена звучали в его классе. «Аврору» Георгий Георгиевич показывал особенно вдохновенно. Сколько было в его показе увлеченности, образности, мудрости - при чудесном туше и блеске! Много он унаследовал у своей прославленной учительницы - А.Н.Есиповой!
Георгий Георгиевич - поэт по натуре, особенно любил и чувствовал романтическую музыку. Как дороги ему были «Фантастические отрывки» Шумана!С проникновенной простотой исполнял он «Вечером», с внутренним трепетом и страстью «Ночью»,весь цикл в его исполнении проникнут был вдохновенным лиризмом, контрастностью и драматизмом.
«Сонеты Петрарки» Листа - особый поэтический мир. «Погребальное шествие» (одно из любимых произведений) играл по-особому, по-своему. Его коробило бравурное, легковесное, без должного драматизма исполнение искажением глубокого содержания.
Сложная художественная задача - с первых же тактов ввести слушателя в скрытый психологический мир образов!
Он был превосходным исполнителем цикла «Песни без слов» Мендельсона.
Георгий Георгиевич считал, что работа над этим циклом очень помогает развитию широкой пластики, певучести, красочности звучания и облегчает в дальнейшем работу над ноктюрнами Шопена.
В «Рондо каприччиозо» Мендельсона - широкое распевное вступление и изящные, с порхающей легкостью быстрые части.
Уделял большое внимание творчеству Шопена. Этюды занимали особое место в его преподавании.Чаще всего игрались из op. 10 №№ 4,5,8,12, из op. 25 №№1, 2, 11, 12.
Очень любил этюд op.25, №7, “виолончельный», который он интерпретировал с распевностью, на широком дыхании, когда каждая нота и в пассажах была пропета.
Из Баллад, пожалуй, любимейшей была №2, где он раскрывал огромный контраст между начальной напевно-колыбельной, пасторальной частью и следующей бурно стихийной.
У всех, кому посчастливилось слышать, остались в памяти незабываемые интерпретации Георгия Георгиевича всех концертов Бетховена, Рахманинова c-moll, Рубинштейна №№3, 4.
В 5-м концерте Бетховена в 1-й части он находился в сфере большой мощи, мужественной героики; во 2-й части - воплощались созерцательность и поэтичность, интимность звучания.
Финальное Рондо отличалось напряженностью, большими контрастами, буйной танцевальностью, праздничным ликованием.
С особенной любовью относился Георгий Георгиевич к концертам Рубинштейна. В его классе они исполнялись технически законченно, красивым звуком, с хорошим ощущением формы в целом.
Георгий Георгиевич любил также С.Прокофьева, своего товарища по классу А.Н.Есиповой. Уже в начале 30-х годов ученики его класса исполняли «Сказки старой бабушки», «Мимолетности», «Сарказмы» и др. произведения.
Чрезвычайно выразительно интерпретировал Георгий Георгиевич импрессионистского характера пьесу К.Караева «Царскосельская статуя».
Добивался он от учеников особо тонких звуковых градаций.
Исключительное место в его художественных склонностях занимали «32 вариации» Бетховена. Георгий Георгиевич считал их очень показательными для творческого облика Бетховена, подчеркивая в них черты воли, мужества. Он всегда добивался хорошего нарастания музыкальной волны, ярких контрастов, сурового и просветленного звучания, чтобы держать слушателя в состоянии трепетной взволнованности, которой дышит это необыкновенное сочинение.
В классе Георгия Георгиевича можно было услышать такие масштабные произведения как «Свадьба Фигаро» Моцарта-Листа, 2-ю,6-ю,12-ю и Испанскую рапсодии, Мефисто-вальс, трансцендентные этюды Листа, Увертюру к опере «Тангейзер» Вагнера-Листа, «Прелюдию, хорал и фугу» Франка, 2-ю, 3-ю, 4-ю сонаты и этюды Скрябина.
Это далеко не полный перечень произведений, звучавших в его классе.
На уроках Георгия Георгиевича нередко присутствовали студенты других классов, хотя он не любил работать «напоказ». Бывали уроки необыкновенно впечатляющие, с особым приливом творческой энергии, полетом мысли, порывом чувств и, казалось, неиссякаемой фантазией.
В такие моменты забывалось все, и терялся отсчет времени…. Невозможно забыть, с каким вдохновением, с какой огромной духовной отдачей Георгий Георгиевич занимался сонатами h-moll и b-moll Шопена, h-moll Листа.
Когда он работал с талантливым и, что особенно ценил Георгий Георгиевич, творчески смелым,чутким, мгновенно отзывающимся на мысль и порыв своего учителя студентом – присутствие на уроке давало истинное наслаждение и огромную пищу для ума и сердца.
Вот несколько принципиально важных положений, которыми руководствовался Георгий Георгиевич в своей своей педагогической деятельности:
1) В повседневной работе студента Георгий Георгиевич первостепенное значение придавал непосредственному слуховому восприятию музыки;вся работа, по его убеждению, должна контролироваться, подсказываться и направляться слухом. Только правильное слышание музыки может подсказать правильный прием, правильный штрих, аппликатуру, звуковую краску.
2) Георгий Георгиевич был противником многочасовой зубрежки. Он считал, что работать можно максимум 4 часа в день, но очень собранно, с большой интеллектуальной и слуховой отдачей, с беспощадной взыскательностью к себе.
3) Категорически запрещал учить трудные технические эпизоды слишком громким звуком, вообще, играть слишком громко, когда звук уже не ощущается по тембру как элемент пения, эмоциональной краски, но превращается в стук, который уводит не только от характера изучаемого произведения, но и от самой музыки.
4) Считал, что нельзя бессмысленно, без пользы натруживать пальцы, пальцы «надо щадить». Он постоянно спрашивал: "Вы не устали? Руки не устали?"
5) Запрещал играть в слишком медленном темпе, когда уже не ощущается дыхание музыки. Раотать, считал Георгий Георгиевич, надо преимущественно в среднем темпе и лишь как исключение в медленном или быстром, в зависимости от поставленной в конкретном случае задачи.
6) Не разрешал расчленять музыкальную мысль на слишком мелкие элементы, дабы не разрушить музыкальную структуру, фразу, предложение, но учить законченными музыкальными мыслями.
7) Возмущался, когда работа над техникой, включая упражнения, велась механически, без слухового контроля. Георгий Георгиевич считал, что и в упражнениях должна быть музыка.
8) Всегда требовал, чтобы пассажи были ясно, точно доиграны, допеты. При этом объяснял:»отрезок времени, отведенный на исполнение данного пассажа, надо распределить так, чтобы большая часть нот приходилась на первую половину времени и оставался достаточный временной резерв на доигрывание, чтобы концы пассажей не ускорять, а даже несколько замедлять». Кстати, то же говорил Бетховен.
9) Требовал во время работы над произведением обязательно проигрывать его целиком несколько раз подряд для тренировки, выдержки физической и психологической и для слухового охвата всего произведения.
10) В скачках и технически трудных, неудобных, корявых местах рекомендовал смягчать движение, добиваться максимальной эластичности, свободы, некоторой расслабленности в плечах, локтях, кисти (но не в пальцах!).
11) Внутри больших, широких пассажей, идущих на crescendo или diminuendo, не делать акцентов, не разбивать звуковую линию. Пальцы держать ближе к клавиатуре, слегка помогать корпусом вправо или влево - не вперед и назад, как это делают многие!
12) В работе над виртуозными пьесами советовал избегать частых коротких позиций, но стараться найти большие, крупные . Искать такую аппликатуру, при которой было бы наименьшее число стыков между позициями. Часто предлагал несколько аппликатурных вариантов на выбор самого студента.
13) Рекомендовал учить на P, чтобы лучше прослушать всю музыкальную канву, лучше вызвучить всю фактуру.
14) Пройденные и отыгранные произведения настоятельно советовал держать в репертуаре, считая это необходимым не только для будущих концертных исполнителей, но и для будущих преподавателей.
15) Георгий Георгиевич говорил: «Не делайти музыку, послушайти ее, вслушивайтесь глубоко, и идите за ней!»
16) Советовал почаще учить без педали. Работа без педали способствует лучшему достижению legato, закругленности, законченности, эластичности музыкального рисунка (Георгий Георгиевич часто употреблял термин «эластичность», это пришло к нему через А.Н.Есипову от ее учителя Л.Лешетицкого, который вместо «свобода» употреблял более выразительное «эластичность»).
Вся жизнь Георгия Георгиевича протекла в стенах Азербайджанской Государственной Консерватории, которую он очень любил. Здесь он прошел свой славный путь от старшего преподателя (1920г.) до профессора (1930г.) и заместителя директора по научной и учебной части.
Уз.Гаджибеков абсолютно верил ему как большому музыканту, уважал и любил за то, что он всю жизнь посвятил беззаветному служению музыке.
Основную работу в АГК с той же энергией и интенсивностью Георгий Георгиевич совмещал с занятиями в Музкомбинате БОНО (1922-1934 гг.). При этом он был неизменно в центре научно-исследовательской и методической работы Консерватории. Его перу принадлежит работа «Фортепианное творчество азербайджанских композиторов», в которой дан анализ отечественных произведений, их народных истоков, ладовой основы, мелодико-гармонического и ритмического своеобразия, особенностей фактурного изложения в стремлении воплотить звучания народных азербайджанских инструментов. Указана связь и влияние на азербайджанскую фортепианную музыку русской пианистической школы и фортепианного творчества советских композиторов.
Продолжительные годы Георгий Георгиевич работал над темой «Роль Антона Рубинштейна в становлении русского пианизма». В этой работе, охватывающей многостороннюю деятельность Антона Рубинштейна, он подверг детальному анализу его фортепианное творчество и осветил концертно-педагогическую и дирижерскую деятельность А.Г.Рубинштейна, отведя особое место его общественно-организаторской работе по созданию Русского Музыкального Общества (РМО) и основанию Петербургской Консерватории.
Георгий Георгиевич отмечал и подчеркивал значение работы А.Рубинштейна в коренной реформе музыкального дела в России.
Другая работа - «Формирование и развитие музыкальной памяти у пианистов-профессионалов». Вопросы специфики памяти у пианистов-профессионалов всегда будоражили внимание Георгия Георгиевича В этой работе он разбирает проблемы социально-исторического процесса развития музыкальной памяти, психо-физической основы ее, процессов восприятия, запоминания и воспроизведения музыки, преобладания моторно-двигательного начала у пианистов и, наконец, комплексного процесса музыкальной памяти, т. е. внутреннего слуха, моторики, содержания и формы, эмоциональности и сознания.
Многое сделал Георгий Георгиевич в области методики. Так, им был зачитан на художественном совете доклад о необходимости создания художественно-педагогического репертуара на азербайджанскую тематику в форме виртуозных транскрипций. Художественный совет поручил ему возглавить эту работу, организовав ее при фортепианной кафедре. Были привлечены композиторы, члены кафедры струнных инструментов и пианисты.
В результате возникли: Фортепианная фантазия Г.Бурштейна «Кер-оглы», Фантазия на темы оперетты «Аршин-мал-алан» Н.Карницкой, Вариации на тему арии Нигяр для виолончели и фортепиано Б.Зейдмана, Шесть фортепианных этюдов на азербайджанские народные темы Евг.Ив.Перевертайло, Концертная обработка «Яхшы-йол» и «Джанги» В.Апресова.
В процессе создания этих произведений надо отметить ценные замечания и помощь Уз.Гаджибекова. Все произведения прочно вошли в исполнительскую и педагогическую практику АГК и других учебных заведений. Значительным событием в жизни фортепианной кафедры было исполнение 48 прелюдий и фуг WTK со сравнительным анализом различных редакций.
Георгию Георгиевичу как заведующему кафедрой принадлежала инициатива организации и проведения тематических концертов. Так, в Музтехникуме БОНО состоялся цикл концертов, в которых силами студентов были исполнены в четыре руки все симфонии Бетховена, причем исполнение их готовилось с консультациями авторитетных дирижеров.
Исполнительская деятельность Георгия Георгиевича не носила систематического характера, были лишь отдельные выступления с сольными и камерными программами. Он играл в партнерстве с С.А.Бретаницким, У.Гольдштейном, М.Пальцевым, А.Алиевым. В молодые годы выступал с И.В.Тартаковым, с Ниной Кошиц (сохранились афиши).
Открытые концерты студентов класса Георгия Георгиевича вызывали большой интерес у композиторов, артистов, педагогов и просто любителей музыки, у всей студенческой молодежи. Сохранилась афиша концерта с именами его даровитых студентов В. Апресова, К. Караева. Евг. Перевертайло 15 января 1934г. и отзыв Р.Глиэра об этом концерте (май 1934г.) Его студенты часто были первыми исполнителями произведений студентов кафедры композиции(записи Л.Рудольфа).
Георгий Георгиевич воспитал многочисленных музыкантов-специалистов, работающих в настоящее время в АГК и других музыкальных учебных заведениях разных городов СССР.
Одной из кафедр специального фортепиано АГК заведует заслуженный деятель искусств профессор Э. Назирова, кафедрой общего фортепиано заведует доцент Евг. Ив. Перевертайло, кафедрой специального фортепиано заведует профессор Ф.Кулиева…..
Незаменимым учебником игры на фортепиано для детей стало «Пособие», составленное его ученицей Л.Н.Егоровой совместно с заслуженным учителем Р.И.Сирович.
Записки сделаны в начале 1970-х годов.
Фотоальбом[править]
Г.Г.Шароев с портретом Антона Григорьевича Рубинштейна, сидит И.В.Тартаков, солист и гл.режиссер Мариинского театра
Г. Г. Шароев со студентками, справа Е.И.Перевертайло, слева стоит И.Г.Плям, справа М.Б. Иоаннисян
- ↑ Музыкальная школа им.Г.Г.Шароева(Во время съемки она называлась Музшкола при ДКА (Доме Красной Армии), затем - Муз.школа при Доме Офицеров.
