Чтобы вспомнить пионерское лето моего детства, надо вспомнить солнечное утро, череду автобусов перед агентством аэрофлота, волнительное ожидание отъезда.
Дорогу в пионерлагерь мне проложила мама: один из её учеников был из семьи авиаторов, отдыхал там, собирался ехать в очередной раз. А потому, лето 1973 года стало для меня решённым: путёвка с изображением самолёта была куплена и торжественно уложена на рояль. Я часто подходил к ней, брал в руки, изучал надписи. Листок мелованной бумаги сулил расставание с привычной жизнью...
"Юный космонавт" - место отдыха детей работников гражданской авиации, уютно означилось посреди узких улиц посёлка Шувеляны. "Улицы" - сказать слишком патетично: было что-то длинное, змеевидное, пыльное... саманные заборы-стены по бокам, виноградная лоза и опасливые кошки... идешь, как в пенале...
Пространство нашего летнего досуга делилось на "до", и на "после столовой".
"До" - это админкорпуса, плац для отрядных отстраиваний и штакетник "родительской площадки".
"После" - это спортивный выгон для игры в волейбол и устроение летнего кинозала с надписью на фронтоне: "Спорт нам поможет - силы умножит!".
Каждый вечер, после спартанского ужина в пахнувшей железом столовой, всё наше лагерное сообщество с энтузиазмом отправлялось "смотреть кино".
Наиболее сметливые, для полноты созерцания, успевали прихватить с собой куски чёрного хлеба, натертые чесноком с солью.
К нашему кинотеатру примыкало жилое подворье и всякий раз, к началу каждого из сеансов, над боковой стенкой зала возникал ряд голов соседствующих киноманов, бесплатно готовых к просмотру очередной киинокартины. Если фильм им не нравился, то можно было наблюдать забавную очередность их последовательного исчезновения.
Там, "в кино", на осыпающейся мелом поверхности экрана, я впервые увидел "Серенаду солнечной долины" и почему-то запомнил политический детектив послевоенных годов "Секретная миссия".
Сцена кинозала запомнилась также КВН-овскими состязаниями, где я играл несколько ролей, причём из них следующие: а) "Первый блеющий баран". Вел за собой, к сцене, остальных баранов; б) "Насреддин иранский". Был в чалме; в) "Незадачливый пионер". Этот пионер решил спать в постели в обуви (актуальная проблема для лагеря) и я, по ходу действа, сорвал громогласный хохот всей аудитории.
Помню ещё, как приезжал кто-то по лётной части; выступал на сцене, рассказывал про авиацию, космос... в конце встречи одевал всем желающим на голову гермошлем.
Между жилыми корпусами, беседками и теннисным кортом рос инжир. Инжир!.. Его полуспелые плоды нашли у "юных космонавтов" неожиданное применение: надо было выдавить на ладонь их вязкое содержимое и долго замешивать с зубной пастой (ценилась апельсиновая "Буратино"), чтобы на выходе, после долгих терзаний, получалась вожделенная жевательная резинка.
Внутрилагерная жизнь подчинялась писанным законам, соблюдение которых было неукоснительным.
Наиболее скучным был "послеполуденный сон". Надо было спать часа два-три, до "первого ужина".
Это было дело нелёгким. Очевидно, зная об этом, в палаты приходила "фигура" из административно-воспитательного состава. Со словами: "Спать будем?" - "фигура" подходила к каждой кровати и больно перехватывая руку в предплечье, устраивала каждого неспящего в положение "сон".
Товарищ Яшар и товарищ Зема... Отрядные вожаки.
Товарищ Яшар был бакинским пижоном: носил усы "а-ля Мулявин", джинсы-клёш, а также был большим приверженцем вина и магнитофонных записей. Товарищ Зема - девушка с каре тёмных волос... была спокойной, доброй, ласковой...
Смотр марширующих лагерей!.. Это действо происходило перед Дворцом Азизбекова в Мардакянах.
Помню, как долго перед этим мы тренировались шагать на родном плацу. Как в одно солнечное утро, погрузившись в "алабаш", поехали демонстрировать своё умение на слёте пионерских здравниц Апшерона.
Шагаем... Подскакивает товарищ Зема и возбужденно подсказывает: "Печатайте шаг! Печатайте шаг!"-
По завершении лагерных смотрин, нас ведут во Дворец Культуры, где я посмотрел увлекательный фильм: "Человек проходящий сквозь стену" (он действительно проходил через неё).
Очень сильно отложился в памяти выезд на побережье (встреча Солнца!)
Ранним утром нас привезли к скалам; рыбаки... цветная галька... песочный анклав у пенящегося моря... Для завтрака располагаемся по периметру разложенного одеяла. Едим хлеб, яйца, луковицы.
Мимо, плавно покачиваясь, проходят в бикини две купальщицы. Товарищ Яшар, остроумно сообразивши, попадает в одну из них песчаным снежком...
Посещаем мардакянские дворцы бывших нефтяных магнатов. Здесь отдыхал Есенин. Здесь меня удивили цветная роскошь стеклянных витражей и пронзительный, мяукающий крик павлинов.
Приморский пляж... Вообще-то, его обретение всегда было связано с волнующим ожиданием, радостными сборами (не забыть надувной жилет и самодельный пароход!) и последующим семейным выездом на электричке (счёт станций в пути: Беюк-Шор, Сабунчи, Разина); и вот теперь, казеное посещение мне в тягость.
Строем возвращаемся обратно в лагерь; я - замыкающий, несу через плечо тяжёлый громкоговоритель, который меня очень занимает.
"Весёлые старты"! Мы приехали в соседний "Костёр" и прыгаем. После - обед с макаронами по-флотски и просмотр концертной программы. Помню: белёсое, выстиранное небо над лагерем, огромное пространство в вышине...
Выходные дни - "родительские дни". Весь день все внимательно прислушиваются к вещающему мегафону начальника лагеря: "Такой-то такой-то, подойди к родительской беседке, к тебе приехали родители"... Первый осознанный разрыв с домом - первая печаль. В будние дни, дежуря, с радостью отправляюсь подметать кирпичный пол родительской территории.
Дружу с интеллигентным мальчишкой. Говорим обо всём. Собирается после смены поехать на Гёк-Гёль. Обещаю ему рассказать легенду об этом озере, содержание которой забыл (или никогда и не знал). Придумать не получается. Он всё просит рассказать...
Почему-то хочет подружиться со мной одна девочка. Она берёт меня за руку и мы ныряем в кущи дерев... Помню прикосновение её теплой, влажной руки...
Хожу в необычной, цветастой, зашнурованной футболке, которую мне отец привёз из Венгрии. Выслушиваю по этому поводу критическое резюме от одной из лагерниц: "Тоже мне, как попугай!" - Почему?!..
Конкурс рисования. Все сосредоточенно рисуют. Я изобразил нечто скучное, невыразительное, подсмотренное в собираемой коллекции марок. Меня не вывесили. На выставочном стенде понравился рисунок стартующей ракеты с бурными клубами дыма понизу.
Нахожу в песке, около столовой три рубля. Потом, в Баку, покупаю на них два пульмановских вагона с надписью "DDR" - начало моей железной дороги...
Выявление талантов. Сидим в круглой деревянной беседке. Больше дурачимся. Наконец, рождается "женское вокальное трио". Потренировавшись где-то за кустами, девочки демонстрируют свои певческие способности. По завершении запева, они, эффектно разворачиваясь в разные стороны, исполняют припев: "И тогда, любой из нас не против, Хоть всю жизнь служить в военном флоте..."
В тот год обрела популярность мелодия: "Люди встречаются, люди влюбляются, женятся..." Эхо этой музыкальной истории часто разносится по всему лагерю...
Какой удивительный запах был в камере хранения, где сберегались нехитрые пожитки лагерников!
Хранил там свой скарб и я.
Помню, как вдыхая аромат всего, копошусь в своём бауле. Мамин аэрокосмический ученик (он был в мою смену) тоже полез на полку за своим чемоданом.
В открытую дверь доносится сообщение из радиоточки: "...товарищ Брежнев прибыл с официальным визитом в США..." Далее случается ошеломительный по своему взрывному энтузиазму эпизод. С воплем: "Боинг! Сейчас будут показывать Боинг!" - мамин школяр скатывается вниз и мгновенно исчезает в дверях склада... Сейчас, я знаю, он водит самолёты в Америку...
Товарищ Зема мягко обнимает меня, улыбается и что-то тихо напевает... У меня обмирает сердце... Шумит теплый ветер, шумят деревья, дрожат солнечные тени...
А мы, всем лагерем, пели песню слова из которой никак не могу вспомнить:
