Мы жили в третьем подъезде хрущёвской пятиэтажки, на третьем этаже, а тётя Aня с семьей - меланхоличным дядей Гришей и двумя детьми - во втором подъезде на втором этаже.
Тётя Aня была медсестрой.
Уколы, массажи, всевозможные процедуры - она никому никогда не отказывала в помощи. Но за оказанные услуги, разумеется, надо было "отблагодарить" - как же иначе?
И вот тут начиналось самое интересное.
Денег тётя Aня не хотела брать категорически.
Происходил примерно следующий диалог.
- Aня, я вас умоляю, возьмите...
- Ащщи... Обижаете, да...
- Aня, ну как вам не стыдно...
- Клянусь, не возьму! Здоровьем моего мальчика клянусь - не возьму!..
В конце концов, изловчившись, мама таки засовывала ей деньги в карман, и расстроенная тётя Aня уходила, говоря:
- Вай, не стыдно? Что, чужие что-ли, да...
Годы шли, и наступило время, когда услугами безотказной тёти Aни пришлось воспользоваться уже моим детям.
И, поскольку мы уже жили отдельно от мамы, встал вопрос: кто будет "благодарить"?
- Иди ты, - сказала я мужу. - Скажи: "тётя Aня, это вам Маша послала." И быстро уходи. Муж мой был тогда молодой и неопытный, и он ушел, ничего не подозревая. Вернулся он довольно быстро со странным выражением на лице. Причём в глазах у него был какой-то, я бы даже сказала, восторг.
- Ну что, отдал?
- Отдал... Гы-ы-ы-ы....
- А в чем дело-то?
- Гы-ы-ы-ы-ы-ы...
- Ты можешь объяснить по-человечески?
- Гы-ы-ы-ы-ы-ы... Я говорю: "Тётя Аня, это вам Маша послала." - Ну, а она?
- А она... Гы-ы-ы-ы-ы-ы... Она сказала: "Ара, скажи Маше, ПУСКАЙ ГАВНО КУШАЕТ!!!!!!"
К сожалению, квартирный вопрос, как говаривал Воланд, испортил не только москвичей. Бакинцев он тоже не обошёл стороной.
И вот, в угоду каким-то таинственным квартирно-прописочным целям, неутомимая тётя Аня перевезла к себе в двухкомнатную квартирку своего свёкра, старичка за 90, больного склерозом. Старичок, разумеется, нуждался в полном и абсолютном уходе, каковой и получал сполна от тёти Ани. Короче, всё, что от бедняжки требовалось - не слишком упрямиться и поскорее отдать концы. Но он, видимо, не до конца понимал поставленную задачу и не очень торопился. Время от времени тётя Аня забегала к нам домой и, сверкая горящим взглядом, шептала: "Кажется, агонирует!"
В конце концов дедушка-таки сдался, и наступил день похорон.
Внизу во дворе, как и полагается, расставили табуретки, накрыли их простыней, сверху установили гроб, обложенный по периметру цветами, вожделеющая зрелищ публика собралась и стали ждать выхода родственников.
И тут произошло нечто, поразившее даже наш видавший виды монтинский двор.
Распахнувшиеся двери подъезда как бы выстрелили тётей Аней.
Она слегка запрокинулась назад, как спринтер на старте, и с разбегу кинулась прямо на гроб.
- ПАПА!!! - Двор замер.
- ПАПА!!! РОДНОЙ!!! НА КОГО ТЫ МЕНЯ ОСТАВИЛ, ПАПА!!!
После чего тётя Аня вернулась на исходную позицию и повторила бросок.
Двор онемел. Как сказал бы Фагот - он был "в восхищении".
Дядя Гриша, муж тёти Ани, чьего отца, собственно говоря, и хоронили, стоял в стороне, и делал вид, что не имеет к происходящему ни малейшего отношения.
Не знаю, выгорело ли тёте Ане в итоге что-нибудь, или нет, но жить они продолжали так же вчетвером в двух комнатах.
Тётя Аня была поразительно неравнодушным человеком. После рождения старшего сына у меня начался мастит и температура зашкалила за 40 градусов. Тётя Аня прибегала к нам каждый день. И, хотя вылечила меня не она, а "великий и ужасный" доктор Розин, старалась, как могла.
- Я вам говорю, девочку сглазили! - говорила она, сверкая глазами. - Да э, мало ли сволочей вокруг... Но я вас научу, что надо делать. Возьмите камень, плоский, большой, и положите у порога. Как кто в дверь войдет - сразу же переворачивайте. Сглаз под камнем останется. Моя мама, привыкшая не спорить с тётей Аней, испуганно кивала, а я вяло поинтересовалась, а что же делать, если вдруг сразу придёт много гостей? Только и знай, что камень туда-сюда вертеть... Ответом меня тётя Аня не удостоила, но велела закрыть глаза и обсыпала нагретой солью - от сглаза.
С наступлением перестройки, когда перелётные птицы постепенно одна за другой потянулись в дальние края, тётя Аня звонила моей маме, которая жила уже в другой квартире, и официальным тоном говорила:
- Только не вздумайте в Америку без меня уезжать! Вы поняли?
А потом наступил 90-й год, и семье тёти Ани, как и многим другим, пришлось несладко.
По слухам, они уехали в Белоруссию, в Минск.
Возможно, живут там и по сей день.
Ах тётя Аня, тётя Аня... Дай ей бог здоровья - неугомонная душа, золотое сердце.
