(статья доктора Рейхенбаха в “Журнале Санкт-Петербургского общества врачей-гомеопатов” N9 от 1872г.)
Прожив уже 11 лет как представитель гомеопатии на Кавказе, пострадав не мало за нее и поработав на этом поприще по мере сил своих, я считаю себя вправе дать описание состояния гомеопатии в этом крае, и надеюсь, что кое-что из этого описания будет не безинтересно для читателей журнала.
Летом 1861 года я приехал в Баку по приглашению Барона Т.[1], директора Закаспийского торгового общества. Он сам и супруга его ревностные приверженцы гомеопатии; в особенности последняя, снабженная маленькою гомеопатическою литературою и весьма обширною аптекою, пользовала, располагая в случаях надобности моими советами, все бедных, которые обращались к ней за помощью. Гомеопатия сделалась вскоре известною в городе, и практика моя быстро увеличивалась.
Баку известен по своему неблагоприятному для здоровья климату. Город расположен на склоне цепи гор, подошва которой состоит из наносной земли и доходит до моря. Почва была в прежнее время проникнута морскою водою, так как уровень воды в прежнее время стоял более нежели на 100 футов выше нынешнего; и теперь еще можно проследить как мало помалу уровень воды понижается. Поэтому почва содержит большое количество соли и насыщена влагою, так что в домах развивается большая сырость.
Принимая кроме этого в расчет узкие извилистые улицы и обычную на востоке неопрятность, можно бы вывести заключение, что это место положительно необитаемо. Однако природа одарила эту местность сильным вентилятором, очищающим почти непрерывно насыщенный всякого рода миазмами воздух.
В Баку почти не бывает безветрия; большею частью дует северный или южный ветер, доходящий нередко до весьма почтенной силы. Вследствие этого город и получил свое имя, ибо персидское слово Баку - значит по-русски “гора ветра”.
Однако с другой стороны этот постоянный ветер имеет также вредные для здоровья последствия, отчасти сам по себе, отчасти вследствие густого облака пыли, наполняющего по большей части воздух. Иногда ветер достигает такой силы, что уносит маленькие камни, и во время моего пребывания однажды один персиянин был сброшен с крыши своего дома, которую собирался починить.
Вода для питья обыкновенно должна быть предварительно очищаема. Мясо не особенно хорошо, но зато дичь и рыба превосходны. Из фруктов в особенности хороши дыни, арбузы и виноград. Овощей огородных довольно мало.
Растительность преимущественно степная и весьма скудная. Из деревьев в окрестностях города растут только гранаты, оливковые и фиговые деревья.
Близ города персияне разводят шафран в большом количестве, употребляемый ими в виде приправ во многих блюдах.
Обыкновенное столовое вино (Мадрасинское из Мадраси, близ Шемахи) довольно хорошо. В 1862г. был открыт пивоваренный завод, доставивший однако пиво весьма сомнительного свойства.
Дома с весьма немногими исключениями так построены, что они защищают от солнечного зноя, но не защищают вовсе от холода. Печи составляют предмет большой редкости. Они обыкновенно заменяются часть открытыми каминами (кухарь), частью жестяною посудою с угольями (мангал), которая в комнате ставится обыкновенно под стол, за которым сидит семья.
По причине беспрерывного сильного ветра, проникающего легко через платье, я в Баку при 2° Р. более страдал от холода, нежели в Германии при -15° Р., тем более, что вследствие постоянной сильной испарины в жаркое время года кожа делается чрезвычайно чувствительной к холоду. Даже я помню, что в ноябре 1861 года, при 10° Р. в моей комнате я дрожал от холода и был принужден одеться совершенно по зимнему.
В первое время моего пребывания мне в особенности встречались случаи дизентерии и перемежающейся лихорадки (последняя часто в виде осложняющей болезни при дизентерии). Тут я часто имел возможность доказать преимущество гомеопатии перед старой школой. В то время как аллопаты в употреблении слабительных, тонизирующих и вяжущих средств, в том числе в особенности Argentum nitricum, мучили себя и своих пациентов всегда очень долго, мне почти всегда удавалось быстро и легко вылечивать эти болезни при употреблении Mercurius solubilin 3 и Arsenicum 6. В одном случае, у ребенка морского офицера П., которого врачи-аллопаты лечили без успеха уже три месяца, и у которого тенезмы были до того сильны, что прямая кишка выходила и образовывала опухоль величиною с кулак, Kreosotum 6 и Mercurius corrosives 3 в одну неделю прекратили все болезненные припадки. Этот случай много способствовал распространению гомеопатии в Баку.
Между тем Баку вследствие появления частых землетрясений в Шемахе сделался губернским городом и вместе с другими заведениями в Баку было переведено воспитательное заведение Св.Нины (школа и пансион для девиц). Баронесса Т. как начальница этого заведения поручила мне медицинский надзор.
Здесь мне снова открылся прекрасный круг деятельности. В особенности на Рождество после каникул, значительное число воспитанниц возвратилось в заведение с расстроенным пищеварением; однако при употреблении Antimonium crudum и Pulsatilla мне удалось в весьма короткое время предотвратить всякие дурные последствия, так что ни одна из моих пациенток не была принуждена пропустить уроков. Одна из заболевших было дочь врача-аллопата, который поторопился взять ее для излечения к себе домой. Там ей между прочим были приставлены пиявки на стороне желудка и больная проболела более двух недель, так что только на семнадцатый день она была в состоянии возвратиться к своим занятиям.
Однако здесь в приюте мне представился случай, который легко мог бы сделаться опасным для доверия публики к гомеопатии вообще и к моему искусству в особенности. Одна из воспитанниц приюта девица М., дочь сельского священника, которая поступила в приют уже со слабым здоровьем после коклюша, продолжавшегося пять месяцев, заболела 16-го ноября 1861г. воспалением правого легкого и легочной плевы (Pleuro-pneumonie dextra).
Я употребил известные для этой болезни гомеопатические средства и все шло благополучно в продолжении трех дней. В ночь с 19-го на 20-ое ноября, вследствие беспечности сиделки, больная снова сильно простудилась. Воспаление в правом легком, которое было уже уменьшилось, снова значительно усилилось и левое легкое также было поражено воспалительным процессом. Тут, конечно, предсказание сделалось весьма сомнительным и представилось необходимым для уменьшения моей ответственности созвать консилиум.
Однако с кем консультировать? Кроме меня во всей Кавказской области был только еще один врач-гомеопат, Д-р Прибыль, в Тифлисе, с которым я тогда даже еще не был знаком. Тут барон Т. меня познакомил с губернским врачом Д-ром Ростамовым, хотя аллопат, был человеком без предрассудков и замечательной прямоты и честности. Он сказал мне: “Я кое-что читал о гомеопатии и с удовольствием воспользуюсь случаем составить себе о ней мнение с помощью практического наблюдения у постели больного. Пока все пойдет хорошо, действуйте совершенно свободно; если же болезнь примет дурное направление, то я конечно должен буду принять сообразно с обстоятельствами решительные меры”.
Мы вместе обследовали больную, и Д-р Ростамов совершенно подтвердил мое распознавание. Было назначено мною Aconitum 6, 3 капли на стакан воды через несколько часов по одному приему. На другой день мы опять встретились у больной, и он нашел состояние ее столь удовлетворительным, что не возразил ничего, когда я назначил Bryonia 6. 22-го ноября у больной уже появился аппетит и в следующую ночь более спокойный сон. Один раз я еще против судорожного кашля должен был вставить прием Cuprum 6, но после этого опять продолжал давать Bryonia, которая и довершила исцеление. 29-го ноября больная встала с постели и вскоре после того была уже в состоянии принять участие в учебных занятиях.
В 1866 году я опять увидал пациентку мою в самом цветущем состоянии здоровья. После этого Д-р Ростамов в своей практике мне часто предоставлял случай испытывать гомеопатические средства и удивлялся быстрому успеху, нередко следующему после двух или трех маленьких приемов. Он также посещал со мной военный госпиталь. Тут ординатор, по его просьбе, представил мне для излечения одного солдата К.М. с упорной лихорадкой, против которой 14-ти-месячное употребление аллопатических средств не дало ни малейшего хорошего результата. Больной в Ленкоране почти целый год принимал Chininum sulphuricum в больших дозах и после этого лихорадка приняла ремиттирующий характер и в особенности больной страдал от жесточайшей головной боли.
30-го ноября я этому больному назначил Aconitum 6. На другой день уже пульс с 120 упал на 108, а на третий день на 96. Больной начал спать по ночам. 4-го декабря селезенка показалась значительно уменьшенною в объеме и вместо мучительной головной боли остался только небольшой шум в ушах. Тогда я назначил укрепляющую диету и наконец два приема Sulphur 6 довершили исцеление, так что пациент 6-го декабря выписался из госпиталя.
Тогда и другие больные в госпитале пожелали лечиться у меня, однако ординатор, Д-р Х., отказал наотрез, и я должен был довольствоваться этим одним, хотя блестящим успехом, доказывающим превосходство гомеопатии над старой школой.
В начале моего пребывания в Баку мне не встретилось ни одного случая легочной чахотки. Однажды в разговоре с Д-м Ростамовым я выразил свое удивление, что почти не видел чахоточных в местности, которая по-видимому соединяла в себе все условия, способствующих развитию именно этой болезни: известковая почва, постоянный сильный ветер, пыль, резкие переходы температуры. Д-р Ростамов ответил мне: “Поживите побольше у нас, коллега, и вы увидите чахоточных между туземцами в большом колличестве!”
И действительно, я вскоре убедился в том, что чахотка в Баку встречается весьма нередко.
Однажды в начале февраля 1862 года мне удалось в удивительно короткое время остановить сильное кровохарканье у одного молодого армянина, при употреблении Aconitum и Ipecacuanha. Я сообщил это доктору Р. и пригласил его посетить вместе со мной пациента, чтобы убедиться в успешности моего лечения. Однако он возразил мне: “Делайте что хотите, ваш пациент должен умереть”. И действительно, к крайнему моему сожалению, в конце февраля и в марте последовало несколько рецидивов, и при последнем из этих, 28-го марта, все употребленные мною средства не могли унять кровотечения и больной умер.
Чахотка в Баку постоянно скоротечна.
Из всех заболевающих ею в этой местности никто не выздоравливает. Поэтому чиновники и другие приезжающие, которые имеют расположение к этой болезни, спешат как можно скорее выбраться из Баку. В Тифлисе болезнь эта тоже иногда является в острой форме, но все-таки чаще в хронической.
Весьма замечательно было для меня также то обстоятельство, что в Баку, где в 1861-62 году самая низкая температура зимою была - 2° Р. (один только раз ночью термометр упал на - 3° Р.) весьма часто встречаются случаи отморожения, значительно чаще, нежели в Дрездене, Лейпциге, Вене и Берлине. Причину тому следует искать в большой чувствительности кожи туземцев, которые вдобавок имеют обыкновение ходить в одних туфлях или даже вовсе босыми по улице; придя же домой они тотчас же греют конечности над жаровнями.
Лучшие успехи я при отморожении видел от наружного применения Petroleum. Я всегда брал одну часть на десять частей оливкового или кунжутного масла (Oleum , Sesami), и эта смесь была употребляема для втирания. После нескольких дней в свежих случаях всегда следовало полное выздоровление.
Сифилис в Баку встречается часто; некоторые случаи весьма злокачественной формы этой болезни были туда импортированы из Астрахани. Нередко встречаются и различные формы цынготного худосочия. Из числа воспалительных процессов часты воспаления глаз, так что например Ectropium, Pannus, Staphyloma можно там видеть весьма часто. В ревматических страданиях также недостатка нет. Катары дыхательных органов, желудка и кишок также встречаются очень часто. Из числа острых сыпей в особенности выдается оспа (Variola vera). Исход ее сравнительно редко бывает смертельным, но зато часто после нее следует потеря зрения, так как туземцы при этой болезни редко прибегают к помощи врача.
Скарлатину я видел только у одного ребенка, привезенного из Астрахани, который заболел дорогой на корабле. Корь не встречалась.
Коклюш я видел часто, в особенности те формы, которым соответствует Drosera, Ipecacuanha, Cuprum.
Холера во время моего пребывания в Баку не появлялась, зато она свирепствовала там несколько лет спустя.
Тиф появляется только изредка, в одиночных случаях. Нервные болезни, в особенности невралгии, очень часты. Двух дам я излечил от мигрени, продолжавшейся уже десять лет (Nux vomica).
Вообще в Баку преобладает нервная конституция, как я, между прочим, испытал и на самом себе. При усиленной работе, в особенности в дурную погоду, я страдаю головной болью, против которой обыкновенно Pulsatilla очень скоро помогает. В Баку у меня появилась головная боль, я принял Pulsatilla, но не почувствовал после некоторого времени ни малейшего облегчения.
Я поэтому опять тщательно анализировал свое состояние и нашел какое-то особенное чувство холода в темени, как будто там лежит холодный компресс. Я принял одну каплю Muschus 3, и почти мгновенно почувствовал как будто с основания черепа исходило приятное тепло, распространяющееся снизу вверх, и как будто давящий на темя холодный компресс был приподнят и снят. Несколько времени спустя я еще в другом случае быстро излечил подобного рода нервную головную боль посредством Muschus. В конце апреля 1862 года барон Т. с семейством оставил Баку и по его совету я переселился в Тифлис.
Из наблюдений, сделанных мною в этом городе, я думаю в близком будущем сделать кое-какие сообщения, не лишенные может быть интереса для читателей гомеопатического журнала.
Примечание:
Источник: Здесь
