Об Александре Шахгелдяне.
Выхожу из метро. На «28». Суббота была, наверное. Мне через площадь пройти.
На «пересеку» Сашка идёт и, как всегда, с девушкой. Эту, как будто не знаю. «Пересеклись» мы почти в центре площади, тогда башни ещё не было. Встречаемся. Всё по этикету. Здороваемся, знакомимся.
И тут Саша что-то вспоминает и падает передо мной на колени.
Представьте – привокзальная площадь, полно народу и посредине - ну, очень интересная композиция. – « Отец родной, умоляю тебя! Выполни просьбу мою! На коленях стою пред тобою!». Сашкина спутница мелко так и дробно хихикает. Оглядываюсь. Толпа вокруг играет в «замри». Очень интересная ситуация. Принимаю правила игры (а что делать?) и возлагаю длань свою, на чело отрока.
- Поднимись с колен, сын мой. И молви просьбу твою. Обещаю выполнить три желания твоих!
Поднимается, лезет в сумочку девушки и достаёт кассету с планочкой непроявленной. Всё ясно.
- Хорошо, хорошо, проявлю.
Этот нахал: «Ну и отпечатай, тогда».
Делать нечего. Обещал.
– Размер….
- А какой хочешь.
- Саша, я так не умею, говори, какой размер.
- Мне всё равно.
В понедельник, только и мысли, как бы «наказать» его. И в голову приходит идея простая и, как мне показалась, гениальная. Увеличитель «Беларусь», который стоял в моей лаборатории, имеет возможность работать как на увеличение, так и на уменьшение. Причем уменьшать он мог оригинальный негатив, примерно в два раза. И я использовал эту возможность.
Сделал отпечатки со всей плёнки, т.е. все тридцать шесть кадров, размером 18Х24… миллиметров. Что это такое? А вы представьте советский пятак – он был размером 25 мм. Долго возился. Но зато, какое было у меня удовольствие увидеть качественные фотографии в микроскопическом исполнении.
Во вторник должен был зайти Саша. В основном, он приходил к брату. Но я отпечатал и полноценные фотографии, по-моему, размером 12Х15.
Когда ко мне в лабораторию, во вторник, заглянул Гриша и сказал, что братец пожаловал, я, взяв два чёрных конверта из-под фотобумаги пошёл в комнату художников. И прямо с порога протягиваю конверт, в котором лежит горсть фотографий.
- Ой, зачем же такие большие (конверт был размером 24Х30).
- Саш, для тебя мне ничего не жалко!
Он ныряет в конверт….
- Мммм?
- Не понял… Что такое?
- Там ничего нет!
- Как, нет. Я туда положил тридцать шесть твоих фото. Как и обещал.
- Но там ничего нет.
- Давай посмотрим.
И я жестом фокусника высыпаю, из конверта на стол свой труд. А у Саши отвисает челюсть: «Ты, что это серьёзно?»
- Ты сказал, любой размер. Вот я и отпечатал.
У него не было больше никаких вопросов, он только сказал, несколько упавшим голосом: «Жор, но я на них ничего не увижу!»
Пожалел я его и отдал второй конверт. После этого Саша никогда не говорил (мне, во всяком случае): «Отпечатай любой размер, какой тебе понравится».
Но и его «месть» была не менее страшной, он рисовал меня.
Рисовал здорово и интересно. И я люблю его шаржи на меня самого.
