Георгий Коновалов "Сандалики" (рассказ совершенно домашнего ребёнка)



Георгий Коновалов "Сандалики" (рассказ совершенно домашнего ребёнка)

Их полное имя «сандалеты» (что-то от итальянского, правда), правильно «сандалии» - это греки их так называли, а для нас они были просто «сандалики».

Их покупал отец, после того как вечером рассматривал мою обувку - «И как ты так умудряешься? На тебя не напасешься!» - говорил он, разглядывая дырки на подошвах моих сандалий.

Три вида обуви были у нас в ходу – это босиком, сандалики, «чустики» (это на диалекте нашего переулка), их иногда «спортсменками» ещё называли, и зимний вариант - туфли, в которые после летней вольницы приходилось вбивать свои ноги.

Весь мир был у наших ног.
Ну, положим не «МИР», а вот город – так эттто точно.
И не у ног он был, а был под нашими ногами.
Ногами босыми и обутыми.

Был он всякий – асфальтовый и булыжный, брусчатый, кировый и просто земляной, он был всякий и наши ноги уже на ощупь знали, где мы находимся.

И наши походы были – одни всего ничего – в парк Революции или на бульвар, а были совсем дальними – Баладжарский спуск исследовали.

Одни наши путешествия готовились долго, другие - как только возникала идея.

Как не пытаюсь, но не получается у меня сохранять хоть какую-то хронологию и последовательность. Так что, извините.

Вот и идём мы на юго-запад - запад, это значит в сторону Баилова мы идём.

Через решётки парка Революции, мимо школы, мимо лимонадного завода, где надо было постоять – послушать звяканье бутылок на конвейере, вдохнуть сладкий запах лимонада, пробежать, заткнув нос, мимо кожевного (мы говорили – «кожаного) цеха… всё знакомо дальше, но каждый раз открывали что-то новенькое.

Передвигаемся вприпрыжку – от тени до тени. Подошвы босых ног так прижигает, что…. Тогда про «АД», про «РАЙ» только один из наших знал. Он был из семьи верующих и даже был крещён.

На нашем маршруте: "скалодром" (1), бомбоубежище (2) и горка, в которой мы копали пещеры (3)

Вот, мы случайно открыли для себя «скалодром». Он был между лестницей, ведущий в английский парк, и старинным домом. В этот тупичок выходили окна помещений и ворота – въезд во двор. А прямо напротив окон была скальная стенка, на эти скалы опирается лестница, ведущая в английский парк.

Стенка была в разы выше, чем «грот» в парке Революции и намного круче.
Немногие сейчас помнят этот грот, в принципе, неплохое сооружение. Оно располагалось чуть ниже самой филармонии.
В своё время (во времена Губернаторского), скорее всего воду-мороженое продавали, но во времена наших походов оно уже было пустым и в меру загаженным.
Выложенное грубым, необработанным камнем оно было тем самым «скалодромом» на котором можно было почувствовать себя скалолазом, добравшись до площадки на самом верху.

А «скалодром» у лестницы был вообще идеалом.

Для нас, мальчишей, каждый пройденный там камушек был почти «пиком Сталина». И ведь маршруты на этой стенке выбирались каждый раз всё труднее.
Но долго там оставаться было нельзя – мы тревожили своими криками первооткрывателей проживающих в этом доме. Гоняли нас.

Дальше маршрут по лестнице вверх, а там – «направо пойдешь… или налево пойдешь».

«Налево» идти некуда, там «колючка» - проволока колючая. Хорошее ограждение – несколько рядов проволоки по высоте, да ещё проволока крест – накрест протянута. Можно, конечно, было бы и туда проникнуть, но что-то нас удерживало. Это было то, о чём говорят шёпотом.

Наш путь только прямо вдоль этой самой «колючки». А за ней (в то время) несколько окопов добротных и какое-то бомбоубежище.

Намного позднее, а точнее лет шесть назад, возвращались мы с товарищем из парка нагорного, с прогулки возвращались. Он в прошлом «вояка» - полковник в отставке, ну, а я ему про наши похождения-походы рассказываю. Рассказал и про это такое таинственное бомбоубежище. А он в ответ – «А это могло быть ЗПУ (запасной пункт управления)».
А что, очень может быть – ведь во время войны «Интурист» военные населяли. В основном бааальшие чины.
Так, что мог быть вполне и ЗПУ.

А наш путь дальше, вверх по асфальтовой дорожке, там, где она сворачивает вправо, почти на повороте были остатки какого-то сооружения. Несколько колон и поверх них балка. Скорее всего, остатки чего-то захоронения. Ведь когда-то кладбище на этих местах было.

Вот здесь мы останавливались.

Надо было по сосне, ветки которой на эту балку опирались, взобраться на самую эту балку, а там… это могло стать штабом, могло кораблём, могло…. Да мало ли чем могли стать эти развалины в парке.

Это был наш мир.

А можно было на лестнице повернуть вправо, и тогда приходили к песчаной скале. Скала была вся изрыта норами и пещерами.

Там работали-трудились такие же, как и мы. Рыли пещеры, в которых и развернуться толком нельзя было, а уж встать во весь рост и разговора не было, но рыли. Пещеры обваливались, засыпая строителей. Не серьёзно, конечно, но всё же можно было почувствовать себя заваленным.

Сейчас на этом месте дворец стоит.

А однажды – «Там, на доме мальчик и девочка стоят, на чём-то играют» - это мой товарищ на рыбалку с отцом ездил (на какой-то совершенно таинственный Шихово) и по дороге усмотрел это чудо (для нас всё было чудом).

Вот и поступило предложение осмотреть и ознакомится с ними. Собрались идти с самого утра, и маршрут проложили.

Так и пошли сначала по бульвару, затем уже за «Интуристом» на другую сторону перебежали.

Вдоль каких-то заборов до дома, который ремесленным училищем назывался.

В нём когда-то учился наш сосед, который утонул в «купалке».
Там, где дом был таким кругленьким, были окна, в которые мы заглядывали. Там, внизу (это был полуподвал) станки токарные стояли. На одном из них и работал наш сосед. А нам было совсем непонятно – почему на станке, где он работал, нет ни табличек, ни даже надписи никакой – «Здесь работал…».

Прямо за «ремеслухой» подъём вверх (здесь будет небольшое отступление), стенка, в стенке ворота, над ними надпись «ЗООПАРК».

В зоопарке мы уже были, на всех зверей и птиц посмотрели и поэтому он нас не привлекает, а вот фабрика слева, она обувь шьёт, очень даже.

Там рядом с фабрикой лежат выброшенные обрезки кожи. Кожа цветов разных, и в куче очень красиво выглядит. Но нам не красота нужна, а сама кожа – во-первых, она замечательно шла на изготовление рогаток, для того самого мешочка, куда камешек вкладывается, во-вторых…. А какая разница, где эта кожа могла ещё понадобиться.

Здание фабрики было очень красивым (даже по нашим – мальчишечьим понятиям), на самой кромке обрыва, с широкими окнами – оно был таким лёгким и воздушным. Оно было очень похоже на здание «ремеслухи». Одним словом любование.

А за воротами, если пойти влево, то выходили на площадку с главным входом в зоопарк (не помню – может, была и другая дорога) и кассами, а нас привлекал почти отвесный склон.

В своё время видно, при оползне откололся от основной части склона кусок и стал стенкой на пути, заставляя сворачивать влево к зоопарку, вправо к асфальтовым дорожкам ведущих вверх. Этими дорожками пользовались работяги с завода «Паркоммуна».

А для нас был склон, который мы брали, вырубая ступени. Благо грунт песчаный был. А так совсем как у Высоцкого – «от напряжения коленки дрожат, и сердце готово бежать из груди», вот и мы «рубим ступени ни шагу назад…».

Там наверху было плато размерами примерно метров пятнадцать на пятьдесят и одиноким деревом. Этакий «Затерянный мир» Конан Дойля. И как дерево жило – выживало там?

Отдыхали в тенёчке этого дерева, а вот чтоб попить были проблемы. Можно было спуститься вниз, по совсем не крутому спуску в небольшое ущелье, очень тенистое и даже с травой внизу и краном. Для нас это был – родник.

Ладно, ведь наш то путь совсем в места другие. Проходим мимо дома украшенного разными фруктами–ягодами-овощами. Каменными конечно.

Разрушили оползни и чудо-фабрику и этот чудо-особняк.

Дальше «пожарка», а мы опять на распутьи.
Вправо вверх идти не хочется, туда трамваи по склону взбираются, а влево прямо мне довольно часто приходилось бывать с отцом.

Вот и идём туда, где влево.

Справа под самым обрывом печи стоят, огонь горячий виден. Огонь через отверстия наружу выбивается какими-то пучками.
Отец говорил, что это «вагранка» - металл плавят, в формы разливают и на завод отвозят. Вагранка и завод такими узеньким путями соединяются.
Постояли - поглазели, но так и не дождались, когда по этим рельсам хоть кто-то проедет.

Справа по-прежнему отвесный обрыв, а слева вышки и качалки.
Вышки какие-то низкорослые, а совсем не те, которые на картинках. Те, наверное, уже взрослые, а наши ещё их детишки.
За вышками и качалками море и больше ничего.

- «Ну и где твои мальчик и девочка, а?»
- «Да погоди, они на другой улице. Не бойся, найдём».

А впереди базар меж двух улиц. Он такой маленький, но в нашем переулке его очень любят и называют его «Баиловский».

Дальше, большое и красивое здание – это роддом. Смущено, проскакиваем мимо, а дальше уже всё. Дальше некуда, дальше «табу».

Это площадь Красина – здесь трамваи на круг идут.
Трамваи на круге уже в обратный путь идут, и мы пошли назад.

Теперь наш путь вдоль путей трамвайных. И опять роддом, а дальше будет базарчик баиловский.

- «Ну и где твои дети?»
- «Ну, вот где-то здесь… да вот же они…»

Переходим на другую сторону улицы, оттуда лучше видно.
Стоим, любуемся детишками.

Спорим – на чём они играют. Мальчишечка – так он на волынке играет (это уже потом узнал), а вот на чём играет девчушка – не помню.

Теперь после увиденного можно и в обратный путь, с обязательной остановкой у «пожарки» - водички попить. Нам пожарные никогда не отказывали и разрешали напиться из крана, который рядом с грибочком с дежурным был.

А теперь только домой - в Крепость.

Это путешествие на юго-юго-запад, а были и на чистый запад. Это сходить на кладбища, посмотреть, как планёры летают, а в основном посмотреть на танки.

Нас, что-то удерживало, и мы не спускались вниз (это там где сейчас кладбище) и смотрели только сверху.

Там танки бегали.

В клубах пыли, которые тянулись за ними, они выглядели совсем не страшно. Они иногда резко останавливались, и тогда пыль накрывала их как дымовая завеса. Было интересно, но скучно, вот так просто без всяких действий сидеть на камешках и смотреть. Нам нужно было действие, и мы возвращались. Не слишком хороший был маршрут – попить было негде. Ведь все наши дороги были от «попить» до «попить». А иначе как.

Трудное, ну просто очень трудное было путешествие на север.

Кто-то у нас за столом рассказал о том, что на баладжарском спуске перевернулся грузовик.
- «А он там до сих пор лежит?»
Ведь если его уже нет то какой интерес.

Вот с утра пораньше и двинулись в путь.
Сначала всё было известное и для нас интереса не представляющее.

Там два пути – можно остановиться - на рыцаря поглазеть, а можно по Базарной, вдоль трамвайных путей.

Пошли по Базарной, у «карамелки» - сладкий воздух понюхали и дальше. Дальше остановка у дома, на котором петушок сидит. Вот здесь надо постоять, посмотреть на него, порассуждать и только потом дальше.

Дальше всё было скучно и неинтересно, но договорились дойти - вот и шли.

Пустыри, ямы какие-то правильные (это уже потом выяснили – каменоломни это) и опять пустыри-пустыри.
Позади остались, как оазис, зелёные насаждения вокруг каких-то мастерских.
Много-много потом узнал, что в этих мастерских снаряды для «катюш» делали.

Одним словом добрели до спуска.

Машины уже, конечно, не было, да и сам спуск, о котором всегда столько слухов и легенд было, впечатления не произвёл. Просто узенькая дорожка, как и на Волчьих воротах, вдоль склона спускается. По ней с напрягом грузовики поднимаются вот и всё.

Далеко-далеко поезда видны, а справа, за горкой не видно, Баладжары находятся.
Поезда к Баладжарам или от них идут.

Паровозы дым свой расстилают. Хорошо всё видно. Дорога через мост над путями дальше убегает. Там далеко - горка с какими-то потоками видна. Потом нам рассказали, что это грязевой вулкан. Да ради этого вулкана стоило сюда прийти. Увидеть своими глазами вулкан.
Он, конечно, не такой как Везувий, но он же вулкан.

Дороги на запад долгое время были ограничены железной дорогой – путями в одном месте и черногородским мостом на Телефонной.

Потом был прорыв – это после того, как нас моя тётушка в парк Роте-фане вывезла.

Вот тогда я узнал о новых территориях.

Собирались и ездили на бассейн.
Ездили до тех пор, пока одного из нас не «грабанули». Оставили его без рубашки.
В тот раз еле вернулись домой, ведь одному из нас пришлось брести по городу полуголым.

А потом обнаружили, что совсем рядом, напротив дворца культуры, в заводских застройках есть чудный бассейн. Это был, похоже, пожарный водоём, в котором вода была постоянно теплой.
Вот и ходили на этот бассейн.

Здорово, правда? – «Ходили на бассейн», ведь это было всего-навсего пересечь город.
При чём надо учесть, что всё это ножками-ножками. Денег на трамвай не было, а ехать «зайцем» или на подножке, а ещё того пуще – на «бундере» гордость не позволяла.

Это были те самые путешествия, после которых отец за голову хватался – «Опять сандалики покупать!»

А были и «официальные» (если выражаться языком протокола) путешествия.

Это с вечера –«Пааап, а я приеду к тебе завтра на работу, можно, да?».
Утром отец, уходя на работу, не будил, уходил тихо и незаметно, как всегда, но на столе оставалась мелочь на дорогу.

Впервые когда я напросился приехать к нему на работу, мне также снабдили мелочью и подробным описанием того, что мне надлежит сделать. – «Выйдешь к Баксовету (если бы знали взрослые, что это уже давно не проблема), там ходит трамвай с номером два (а то я не знаю), сядешь на него заплатишь кондуктору (не помню сколько) и через семь (?) остановок выйдешь. Перейдёшь трамвайные пути (тоже мне проблема), перед тобой будет косогор, вот по нему ты поднимешься к ограждению из колючей проволоки, пойдёшь вдоль него до ворот, а там уже спросишь – тебе покажут».

Вот и еду, остановки считаю, пальцы загибаю, боюсь пропустить.

Приехал тогда я в первый раз на работу отца. Он заведовал большущим складом, какой то воинской части.

На площади огороженной проволокой располагались – кузня (в смысле кузница), помещение, где хранились кислородные баллоны и установка для ацетилена. Ну, это та самая, в которую карбид засыпают. И большой (мне тогда так казалось) двухэтажный дом, в полуподвале под этим домом и находился сам склад.

И чего только в этом складе не было…. Было все, начиная с гвоздей и заканчивая кабельными катушками, которые хранились около склада.

Отцу помогали по складу два солдата, оба родом из Латвии. Один очень высокий, с широким лицом, толстыми губами и очень светлыми волосами. Одним словом лицом добряка. Другой, ростом поменьше и такой чернявенький. Оба дослуживали свой срок.

У обоих были одинаковые медали, которые они носили постоянно.
Мне медали эти не давали спокойно спать. Одну медаль я знал хорошо – это была медаль «За победу над Германией», а вот вторая «За взятие Кёнигсберга» увидел впервые.
И мне вдруг так стало жалко эти медали – каждый день их носят, тренькают на гимнастёрке у одного и на комбинезоне у другого.

И посоветовал я им (нахал) планки вместо медалей носить.
Ну, они меня тут же вопросами забросали, а где их взять, да где их купить. Выделили они мне сумму какую-то, и я на следующий день с друзьями пошёл в «Военторг», тот самый, что на Торговой.

Мы часто заходили в тот магазин и не волновали нас отделы ни вправо, ни влево, для нас самый главный отдел был от входа прямо.
Там на прилавке, под стеклом разная воинская атрибутика продавалась – знаки различия, погоны, родовые значки – пушечки, танки, крылышки и даже подковка с саблями была.
И, самое главное, лежали планочки всех-всех наград.

Вот и пришли мы сюда уже не поглазеть, а покупать….
Выложила продавщица по две планочки на каждую медаль и спрашивает – «Может, вам нужна планка сразу для двух медалей, а?».
На свой страх купил эти планочки с иголкой, прямо на месте продавщица вставила эти планочки на места, «усики» у них загнула, и стали они такие хорошенькие и аккуратненькие.
Одним словом остались мои «подопечные» очень довольны. Теперь уже медали не носили, а всего планки.

А я с приятелями своими стал не какое-то время постоянным покупателем.
Приносил отец списочки наград ребят, которые вместе с Альбертом и Яном служили, а я на следующий день шёл в «Военторг», выкладывал списочек, а мне продавщица по списку выкладывала планочки. Теперь уже даже без вопросов прикрепляла к общей планке с иголочкой.

А мне с моими дружками перепадала мелочь на воду с сиропом.
Это был наш маленький «бизнес», хоть и слова мы этого не знали, просто всегда оставалась мелочь, которую мы тратили на сладкую воду.

Я благодарю этот город за сочувствие ко мне и моим друзьям, за то, что в те времена он оберегал и защищал нас. Мы тогда были «первооткрывателями» его территорий, и для нас ГОРОД с именем БАКУ был не пустым звуком, он был частицей нас.

И мне сейчас трудно представить малыша, бредущего в «неизвестность», только для того, чтоб посмотреть на «виноград», на «листики», на «мальчика с девочкой».

Просто нет этих «первооткрывателей». Исчезли как класс.