Георгий Коновалов. Два месяца и двадцать лет

Георгий Коновалов. Два месяца и двадцать лет

Тронула меня эта фотография. Вот и сделал я схему. Взял за основу план города отпечатанный в 1990 году. Другими словами он наиболее приближён к дате съёмки оригинала. И это, на мой взгляд, наиболее честно. Ведь как это получается фото семидесятых годов а планы 2017 года. Ведь сколько поменялось и почти ничего уже нет что было когда-то.
Я знаю этот район примерно с 1955, а основательно познакомился уже с конца 1957 года.

Посмотрите и погуляйте по местам, кому знакомым, а кто-то и не узнает.

Два месяца и двадцать лет

Был у меня в своё время знакомец один, скорее сослуживец, чем просто знакомый.
Обратишься бывало к нему с каким-нибудь вопросом, даже самым простеньким и прежде чем ответить сослуживец этот ритуал обязательно проведёт.
Он долго-долго моргал потом важно садился на стул, доставал пачку сигарет (хотя курил редко), доставал мундштук вставлял сигарету, закуривал и только тогда – «Я в этом немножечко разбираюсь» и «слушай сюда».
Вот он полоскал мозги своими знаниями. К тому же и на сайте подобные присутствуют. Так что я не слишком скучаю.
Вот и я сейчас сам себе похож на того сослуживца.

И «слушай сюда».

Вообще-то надо бы с номера (1) начинать, но я начну со второго.
В начале ноября, сразу после праздника, прошёлся начальник нашего цеха и собрал всех учеников – токарей, фрезеровщиков, шлифовальщиков, а вот разметчика не тронул – элита.

Приказал переодеться и вывел к проходной. А там уже толпа собралась и все ученики.
Выступил с кратеньким словом зам директора завода. Сказал, что надеется на нас и что мы поможем старшим нашим товарищам.

Тогда в Союзе была практика строительства жилья силами самого предприятия и рабочие, которые должны были получить квартиру, должны были отработать какое-то количество часов на стройке, чтоб заработать на эту квартиру. А на нашей стройке кто-то и как-то не поспевал за чем-то. Одним словом, прорыв назревал. А мы должны были заткнуть тот самый прорыв.

Подогнали автобус заводской.
Такой большой - голубой, с флажком на радиаторе и надписью- «ЗИС». С габаритными фонарями на крыше, таких красивых фонариков больше никогда и не видел. Посадили нас всех в этот автобус и повезли куда-то. Вскарабкался автобус по Чкалова, свернул на Буйнакского…. Мне места эти все знакомые – трассы мои кроссовые здесь были проложены. Проехали ещё чуть и въехали на участок какой-то с недостроенным (2) домом. Высадили и опять построили, и передали нас мужичонке в кителе морском, с воротником стоячем и сверху фуражкой прикрытый, на фуражке «краб» военно-морской. Дядей Мишей представился. Прораб, оказывается.

И тут же, чтоб не скучали работёнку предложили. Два грузовика-самосвала выгрузили прямо посреди построечного двора.

- Вот вам задание, ребята. Эту кучу надо оттащить к ограде. И чем быстрее, тем лучше для вас.

Одним словом, это был последний день свободы. Мы стали «неграми», а скорее всего «кули». Вверх нагруженные, вниз свободные и так весь день. Прятались в подвале. Дом был «своей» постройки и в подвал был поделён на множество (по количеству квартир) чуланчиков. Казалось бы, ну не найдёт этот дядя Миша, ни в жисть не найдёт. А он находил.

А наверху каменщики кричат – Камень давай! Кубик давай!
Штукатуры орут – Раствор…. Где раствор. А ведь и деться никуда нельзя, пропуска на завод у него, у дяди Миши.

И было ещё одно не самое хорошее – Где пожрать в перерыв? На заводе всё просто, пошёл в столовку и за копейки первое-второе и третье…. А здесь?
Гордость не позволяла таскать бутерброды из дома, вот и ходили в столовую, (3) которую прозвали «офицерская».
Как же вкусно там готовили, но не по карману ученику заводскому.

А можно было и посидеть на солнышке – погреться. Сидели мы с товарищем на краю стены, которая была у прохода в будущий двор, и обозревали окрестности, а вокруг фундаменты и частично начатые стены. Только далеко был виден «политех». В нём шли отделочные.

В итоге закончились мучения. Правда для меня несколько необычно. Поехали мы тогда на Шихово за песком и попали под проливной дождь. Моя одёжка насквозь (а это был ватник, он как компресс на теле высох). Вот и встречал Новый год в больнице, и это была не самое плохая встреча Нового года. Встреча среди капитанов, боцманов и матросов. И, конечно с пробкой в потолок.

А на корабле, то бишь на стройке был бунт (до сих пор жалею, что меня там не было) и учеников отправили по местам на завод.

Потом пауза, которая временами заполнялась ознакомительными поездками в «тот район».
В одну из поездок вдруг обнаружилось, что в военном доме кинозал (4) открылся. Даже трудно себе представить. Но он появился и даже афиши у входа.

Под номером (5) двадцатая школа. Прямо на кладбище, хоть и заброшенном. Один из углов школы находился прямо на могиле моего дядьки.

Дальше в порядке очереди надо рассмотреть (6) угол дома, который в семидесятые вдруг сам собой развалился. Отчего и почему кто его знает. Разные слухи, разные предположения. Говорили даже, что виновник разрушения метро. Но было еще одно разрушение – взрыв газа в кафешки напротив «политеха» (24). Взрыв произошёл рано утром перед началом занятий. Были жертвы. И было это до семидесятого.

А тем временем тогда было нечто непонятное, которое знатоки называли «музыкальной школой». (7) Так и построили. Это чудо стало главным входом, а уж несколько лет спустя построили второй корпус. И он тоже был со входом под козырьком (1). Потом, это когда уже те самые двери в холл забили сказали, что это второй корпус. Официально спальный корпус, и даже с квартирами для преподавателей. Квартиры своими окнами выходили на площадь перед кинотеатром. Кинотеатр «Джабара Джабарлы» не был «первоэкранным» кинотеатром и поэтому мы иногда заезжали в этот район чтоб посмотреть фильм, который уже давно прошёл в городе.

А вот (8) и магазин по имени «Алмас». За всё время что знаю его бывал там крайне редко. Чего в нём смотреть да рассматривать. Но были у меня друзья-товарищи, которые пропадали в нём. Его бы надо объединить с (16) и с магазином, который носил гордое имя «Альбатрос». В нём продавали только по каким-то «морским» ценам. Моряки в нём отоваривались. Но он не попал в мою схему к моему счастью.

(9) и (10) две конторы в одном здании. А были там «Госстрах» и отдел проектного института если не ошибаюсь «Бакгипрогора». Хотя может и какого-то другого.

(11) Обычная типовая бакинская школа. Под номером 225. Отдавать своих детей в неё не особо и стремились. Вот в «двадцатую» так с удовольствием, а в эту силою и в приказном порядке разве что. Не уважали её.

Не хочется даже и вспоминать улицу Алекперова. Грязнее улицы в нашем городе не видел. И особо по утрам. До сих пор передёргивает.

После «одиннадцати» идёт «двенадцать», а я пока пропущу пока «двенадцать» и начну рассказывать о (13).
Познакомился с этим зданием, когда оно было ещё в проекте. Буквально в проекте. А потом и единожды ходил с автором на авторский надзор. Только вошли мы в него немного необычно – через окно актового зала.

Потом от меня не зависело – просто мне предложили работать в этом здании, в «Азгипроводхозе», а коротко «АГВХ». Это институт такой, он водой занимается. И проработал в нём целых двадцать лет. Ужас. Ведь для кого-то целая жизнь с младенчеством, детством, юностью и взрослением.
Самые счастливые, самые интересные и самые трудовые годы моей жизни.

Окна моей лаборатории выходили во двор институтский. Через двор, за крышами «самостроек», город виден. Он разный он в тумане, он на восходящем солнце, он на заходе. Но через семь-восемь лет перенесли лабораторию на противоположную сторону. И теперь под окнами была спортплощадка, где по утрам делали гимнастику жители близлежащего дома. И мимо окон теперь проходили люди. Пришло время поездок по моей стране – по Азербайджану. Это было узнавание страны, это было узнавание нового для меня района. Такого знакомого и незнакомого одновременно.

Вот теперь можно посмотреть и на номер (12). Там на площадке началась стройка, начали строить жилой дом по «ленинградскому проекту».

Я в своё время работал над этим проектом. И хорошо знал каждую деталь, каждую панель и мне было интересно как собирается дом. А дом рос не по дням, а по часам. Года через два у меня и друзья-приятели там появились, в первом этаже этого здания расположился музей геологии.
Как же было интересно ходить по залу музея среди стеллажей. За стёклами камни разные: одни невыразительные, другие красивые до невозможности у входных дверей друза хрусталя большая. Художники музейные в неё лапочку вставили и заиграли кристаллы. А я сколько не приводил приятелей в музей все сразу: А золото есть? Вот натура человеческая.

А ведь золото было на стеллажах, правда в вкраплениях. Неинтересное и некрасивое.
Музей был под эгидой Управления Геологии. И здание Управления находилось на той же площади, что и АГВХ. Я отметил его номером (14).

Через площадь, по диагонали заканчивали строительство какого-то административного здания.
Поговаривали, что это райком партии будет. Так и оказалось. (15) Райком партии и райком комсомола расположились. А я, снимая для отчётов здание нашего института лазил по этажам стройки. Гулял по будущему актовому залу, по каким-то кабинетам.

Рядом с этой стройкой «стекляшка» была. Рынок остеклённый. И когда пришла пора сносить его институтские женщины чуть не плакали. Но заново построили его, только дальше от института. Его не отметил, не посчитал нужным, да и на самом плане он почему-то отсутствует.

Номер (16) уже упоминал.

Под номером (17) здание, которое у нас называли ГЛАВКом. Эта контора была братом нашего института и имела полное название «Главводстрой» а ещё раньше обзывалась «Кура-Араксводстрой». И наши инженера довольно часто срывались погулять, прикрываясь посещением «главка». Вот и ходили, пересекаясь где-то посередине, в скверике.

А вот с чего это я вдруг обозначил (18)? Это большой такой магазин тканей.

В институте была санитарная дружина, это которая сандружина, мы её называли вежливо по-японски – дружина-сан. Ещё бы невежливо – дружина чемпионки района, чемпионки города и в итоге выиграли и республику. А дальше пришло в наш город время смутное.
Тренировала эту дружину врач института Ирина Александровна, а я был постоянным представителем, снимающим команду.

А в магазин тканей нас послали из ателье мод (19), где заказали форму для наших девчат. Какие же красавицы они у нас были в своей темно синей форме и пилоточках. Они были командой.

Под (21) детская поликлиника с интересно расписанными витринами.

О поликлинике рассказ в одну фразу поместился, а зато (20) это как-то неожиданно открытый магазин инструментов.
Вначале были только инструменты, а потом в магазин стали завозить «нелеквиды». Вот где был праздник для души у «самоделкиных». И чего только не было. Солнечные батареи – пожалуйста, обрезки уплотнителей – сколько хочешь и каких хочешь. А какие чурочки, планочки, реечки. Просто мечта.

Знаменитое кафе – «Джейран» (22). В городе интересная была тенденция, если кафе, то обязательно или «Наргиз» или «Джейран». И очень многие в городе знали это кафе. И даже «собирушки» в нём устраивали. А сколько мне пришлось фотографировать мероприятий в нём. То институтские организовали, то райком. И все хотят быть сфотографированными и обязательно чтоб фотографии были розданы. В пакетиках и каждому в полном комплекте. И самое главное, чтоб это без всяких заявок и минуя все административные условности. Но это так – жалоба на то далёкое прошлое.

В одном ряду с кафе - магазин «Охотник-рыболов» (23). Если кто не охотник и не рыболов, то интересного ничего нет. Вот разве очень большой аквариум и какие-то красивые рыбки в нём. А так порох, дробь да гильзы. И ружья, висящие на стене.

Объект под номером (24) я уже упоминал. Рано по утру взрыв произошёл. Была утечка газа.

(25) Каспаровские дома, в строительстве которых принимал и завод «Паркоммуна». Несколько семей в том доме жили. А в первом этаже был большой гастроном. По-моему, гастроном этот снабжался по линии «каспо». Во всяком случае выбор был немаленький. И наши женщины всегда в перерыв старались успеть добежать до него и потом хвастать своими приобретениями. Но меня мало волновал этот магазин. Через дорогу от него, через «стеклянный» базар был отличный книжный магазин (26) . И имея знакомых продавщиц можно было иметь кое какую литературу.

Вот и всё, что вспомнилось, пока цифрами разрисовывал план. Может вспомниться ещё, но это будет совсем другая история и другой план.

P.S. Не судите строго, ведь всё менялось и тогда и сейчас. Так, что некоторые вещи будут выглядеть иначе и описание будет совсем другим. И потом у каждого своё и восприятие и свои интересы.