Эпидемия холеры в Баку. 1892 год

Эпидемия холеры в Баку. 1892 год[править]

Подлинным испытанием для Баку явилась сильнейшая вспышка холеры, начавшаяся в России в 1892г.

"В 1892 г. холера проникла в пределы России из Мешхеда в Закаспийскую область через русско-персидскую границу. Первый случай официально зарегистрирован был 18 мая в сел. Каахыа на Закаспийской жел. дороге.
26 мая появились первые заболевания в Асхабаде, откуда началось массовое бегство населения. 1 июня^[1] отмечается первое заболевание в Баку..."

(из Большой медицинской энциклопедии под редакцией Н.А.Семашко)

К величайшему сожалению, следует признать, что город, несмотря на то, что разговоры о холере шли уже давно и даже не первый год, был абсолютно не подготовлен к этой эпидемии.
9 июня газета "Каспий" отмечала, что нет в достаточном количестве специальных помещений для заразных больных и приходится заболевших холерой класть в общие бараки, нет специальных экипажей, транспортирующих больных в лечебницы (больных развозили на обычных фаэтонах, которые затем даже не дезинфицировались), в городе не оказалось даже микроскопа. Фельдшера отказывались идти в заразные отделения.

Полицмейстер за пару дней, прошедших с начала вспышки эпидемии, составил несколько десятков протоколов на домовладельцев за нарушение ими санитарных правил. Хотя, если говорить откровенно, то штрафовать и наказывать за эти нарушения можно было бы бОльшую часть города.
О катастрофическом санитарном положении в Баку говорилось уже очень и очень давно, но практически ничего не изменялось к лучшему.

Впервые в 1892г. болезнь появилась в восточной части города, в его 3-ей части (районе между самим Баку и Черным городом).
Первые больные, доставленные в городскую больницу, были каменщики, работавшие на постройке вблизи механического завода Эйзеншмидта, рядом с которой находилось озеро "гнилой стоячей воды". Фаэтоны, которыми доставлялись больные в лазарет, развозили заразу по городу, передавая ее следующим пассажирам.
Постепенно болезнь начала переходить и в другие части города - Крепость, Таза-пир и Шемахинку.

Особенно часты были случаи заражения в районе Таза-пир.
Сначала случаи заражения шли по линии кладбищенской дороги, потом по Губернской улице, затем по Персидской, спускаясь к Николаевской.

Словом, начальной неподготовленностью и бездеятельностью было "сделано" все возможное для распространения холеры в Баку.

Если бы до появления еще эпидемии были предприняты надлежащие меры, т.е. заготовлены носилки и экипажи, сделано строгое распоряжение о перевозке покойников непременно по загородным дорогам, с самым тщательным наблюдением за исполнением этого распоряжения, то болезнь, может быть, еще долго продолжала бы оставаться в одном излюбленном ею районе - в 3-ей части, а с принятием энергичных и быстрых мер к немедленному приведению этой части в порядок в санитарном отношении она и здесь могла бы быть пресечена. ^[2]

В борьбе против эпидемии[править]

Советник губернского правления г. Томашевский был командирован в Тифлис для приема от интендатского ведомства палаток для подвижных холерных больниц, которые было решено открыть в разных местах Бакинской губернии.

Город был разделен на 8 санитарных участков, в каждый из которых был назначен санитарный отряд.
Целью работы каждого отряда являлось наведение санитарного порядка на подчиненном ему участке и наблюдение за его соблюдением.
Санитарными участками первоначально заведовали 4 врача: Корона, Архангельский, Ахундов и Локерман.

Управление медицинской частью гражданского ведомства на Кавказе командировало двух врачей в бакинский карантинно-таможенный лазарет.

На Биби-Эйбате, где ранее находился лагерь сальянского батальона, было открыто заразное отделение военного лазарета на 180 кроватей.

Торговцам ежегодной Николаевской ярмарки на Ярмарочной площади было предложено освободить номера в ярмарочном корпусе, где размещалась гостиница "Сахара", т.к. в нем планировалось создать холерное отделение до 60 человек. Другое отделение должно было временно устроено за вокзалом.
К 24 июня заразное отделение, находящееся поблизости от Михайловской больницы, по распоряжению директора и главврача больницы, доктора медицины СС Г. С. Денисенко, было закрыто и находившиеся в нем больные холерой были переведены в бараки на Ярмарочной площади.

В канцелярии городской управы была выложена специальная книга, в которую жители города могли записывать заявления о замеченных ими где-либо санитарных нарушениях^[3]. Так, были в книгу занесены жалобы бакинцев на то, что трупы умерших от холеры провозят по городу и это "производит тяжелое впечатление на народ". Вследствие этого управа распорядилась перевозить трупы по загородным дорогам^[4].

Городская управа начала поливать немощенные улицы нефтяными остатками и обязала домовладельцев тщательно поливать прилегающие к их домам мощенные улицы.
Указания о поливке улиц были даны, однако "Каспий"^[5] пишет о том, что поливку начали не с того района, в котором на тот момент имелось наибольшее количество заболеваний, т.е. в 3-й части города, а на Шемахинке. Кроме того, сама поливка, по подсчетам техников и счетоводов управы, должна была стать чрезвычайно дорогой мерой борьбы с болезнью - называлась цифра в 35 тысяч рублей в год, но, по подсчетам газеты, цена была чрезвычайно завышена управскими работниками.
По указанию управы был проложен трубопровод из Черного города к мельнице Скобелева, по которому перекачивалась нефть для поливки улиц.^[6]

Ремесленное училище, расположенное в непосредственной близости от заразного отделения Михайловской больницы, было 10 июня объявлено закрытым до 1 сентября.

Управление конно-железной дороги "предприняло производство дезинфекции всех вагонов, курсирующих по линиям, под наблюдением врача дороги"^[7].

Из Баку была послана телеграмма тифлисскому полицмейстеру с просьбой об оповещении всех вольнопрактикующих врачей Тифлиса о приглашении врача для заведывания холерными бараками в Баку, с содержанием в 300 руб. в месяц и с гарантией выдачи этого содержания в течение четырех месяцев.

Совет Управления закавказской железной дороги принял целый ряд мер для борьбы с эпидемией.
"Новое обозрение" писало о том, что постановлено приступить к строительству временных бараков на 7 станциях, в том числе и в Баку (на 20 кв саженях). Все эти приемные пункты должны были быть покрыты асфальтовыми полами и устроены на подставках или сваях для лучшей вентиляции под полом.
В каждом пассажирском поезде должен был находиться особый вагон для тех, кто заболел в пути.
Начальники станций должны были на перронах во время прихода поездов запретить продажу фруктов, зелени, молока и молочных продуктов.

Бакинский Тифлисский вокзал жандармским штабс-капитаном Патараки и железнодорожным врачом Павловским был приведен в порядок: везде была надлежащая чистота, все продезинфицировано самым тщательным образом, о чем с удовольствием сообщала газета "Каспий" в заметке от 16 июня 1892г.

Жители в панике покидали город.
По сведениям Закавказской железной дороги в течение двух недель из Баку выехало 44.000 человека. На пароходах город покинуло еще около 30.000 человек.
На фаэтонах, в фургонах, повозках в Шемаху, Кубу, Шушу и т.д. выехало еще около 25.000.
Все население Баку, включая Черный и Белый города, составляло в этот период 120.000 человек. Так что, по подсчетам газеты "Каспий"^[8], к концу июня в городе оставалось не более 20 тысяч жителей.

В полицию сообщалось в обязательном порядке о выбывших и прибывших в город людях. На вокзале все прибывающие проходили санобработку паром.

Санобработка на вокзале Мцхеты во время эпидемии холеры 1892 года. Точно также проходили и санобработку приехавшие в Баку пассажиры. (фото - Дм. Ермаков)

Однако покидающие город никакой санитарной обработке не подвергались. Уезжая, они развозили болезнь по другим городам России.

Со многих заводов и фабрик уходили рабочие, в связи с чем поднялись цены на труд. Чернорабочий начал получать 1 руб. 50 коп. в день. И несмотря на это промыслы стояли, практически прекратилась добыча нефти.

Вдвое поднялись цены на продукты первой необходимости: картофель, например, стал стоить 5 коп. за фунт, вместо 2,5 коп., как он стоил до начала эпидемии, лук - 5 коп. за фунт, вместо 3 коп.
Вздорожали также хлеб, молоко и масло.
Губернская врачебная власть потребовала от городского управления запретить продажу в городе фруктов, огурцов, дынь и зелени.

14 июня в Николаевском соборе отцом А.Юницким было отслужено молебствие об избавлении от холеры, после которого им была произнесена проповедь, "которая произвела сильное впечатление на присутствующих"^[9].

9 июня газета "Каспий" "доложила" горожанам, что телеграммой в Москве в оптике Швабе заказан микроскоп, и, наконец, 19 июня пришла весть о получении "злополучного микроскопа для исследования холерных запятых".

Аптеки и аптечные склады также оказались неподготовлены к эпидемии: в них не было или было крайне мало дезинфекционных средств, что было установлено во время осмотра всех аптек, проведенного 17 июня помощником губернского врача Амировым и полицмейстером подполковником П.Э. фон Адлербергом.

19 июня сообщалось^[10], что врач Локерман на время эпидемии отказался от занимаемой им должности санитарного врача, а на его место был приглашен доктор Галкин.
В этом же номере газеты бакинская пресса довела до сведения горожан, что для оказания первоначальной помощи заболевающим холерой приглашены след. врачи:
1) АРХАНГЕЛЬСКИЙ - Биржевая ул., дом Попова, напротив склада Бродского
2) АХУНДОВ - Николаевская ул., дом. Шагиданова
3) КОРОНА - напротив Мариинского сада, дом Вартановой
4) ГАЛКИН - Прачечная ул., дом Калантарова, напротив аптеки Беккера.
5) ГРЕЧАНИНОВ - угол Воронцовской и Губернской ул., дом Красильникова
6) РААК Н.Р. - Чимберекент, Кладбищенская ул., дом Осипова

Из Тифлиса были командированы врачи Козловский (для заведывания холерной больницей на Зыхе) и Вейншаль (для бактериологических исследований).

В виду того, что биржевые фаэтонщики также начали уезжать из города и город мог остаться без них, городская управа заключила соглашение с 50-тью фаэтонщиками,по которому они обязывались не покидать город во все время эпидемии, за что должны были получать от управы субсидию в размере двух рублей в сутки, не считая, разумеется, платы от пассажиров.

Начальник бакинского почтово-телеграфного округа устроил для своих чиновников столовую и чайную, где каждый служащий мог за небольшую плату поесть.
На случай заболевания служащих был нанят фельдшер и куплены медикаменты.

По официальным сведениям, со времени появления холеры в городе, т.е. с 6-го по 26-ое июня 1892г., в Баку, считая Черный и Белый городки, умерло 996 человек, в Балаханах - 37 человек.

В помощь причту Николаевского собора, по распоряжению экзарха Грузии, прибыли два священика из Тифлиса.

В конце июня по распоряжению начальника Закавказской казенной железной дороги инженера А.Ю.Фриде, приступили к постройке на вокзальной горе, в местности Кани-тапа, холерного барака, куда было запланировано перевести в последствии больных, временно находившихся в вагонах на запасных путях станции Баку.^[11]

Визит Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе С.А.Шереметева[править]

25 июня в Баку прибыл Главноначальствующий гражданской частью на Кавказе генерал-адъютант С.А.Шереметев, пробыл он здесь до 27 июня. За эти дни он посетил холерные бараки в разных частях города, встретился с жителями города разных национальностей.

Нефтепромышленники города в борьбе с эпидемией[править]

Для обсуждения мер по борьбе с эпидемией 6 июня заведующим балаханским полицейским участком были созваны предствители нефтепромышленников и врачи промысловой больницы.
Собрание постановило:

построить два барака на 10 кроватей каждый и дезинфекционную камеру с соответствующими службами

исследовать колодцы с питьевой водой, закрыть непригодные к применению

разработку и исполнение решения собрание было возложено на медицинский персонал промысловой лечебницы и ее хозяйственный комитет

пригласить еще одного врача в качестве второго ординатора лечебницы

набрать достаточное количество фельдшеров, санитаров и т.п.

составить санитарный отряд

заведующий полицейским участком ходатайствует перед высшим начальством об отводе казенной земли для холерного отделения лечебницы и холерного кладбища.

21 июня в Черном городе состоялось заседание черногородских заводчиков и их представителей для выработки мер борьбы против холеры. На этом заседании было решено организовать специальный комитет. В число его обязанностей входило приведение Черного города в надлежащий, в санитарном отношении, вид и подача первоначальной медицинской помощи, для чего должны будут учреждены врачебные пункты. Членами комитета^[12] являлись:

Бережнов - зав. "Каспийского товарищества"

Степанов - зав. "Цатуров и Ко"

Галлер - зав. "Товарищества бр. Нобель"

Паронян - зав. "Лианозов и Ко"

Хайс - зав. "Арамянц и Ко"

Писаренко - зав. фирмы "Асадуллаев"

Кянджунцев - зав. "Арафелов"

черногородский пристав

Когда в Баку вспыхнула эпидемия, в “Товариществе братьев Нобель” был организован отряд по борьбе с холерой, которую возглавил технический директор "Товарищества бр. Нобель" Карл Вильгельм Хагелин.

Товарищество бр. Нобель поручило помощнику управляющего А.фон Галлеру устроить около завода Кианда особый холерный барак на 35 кроватей.

В отряд вошли специалисты по холере, присланные Эмануэлем Нобелем, – русский доктор Григорий Шубенко и американец доктор Артур Блахштейн. Оба окончили Институт экпериментальной медицины в Петербурге.
Штатный врач компании доктор Петкевич вместе с несколькими служащими устроил барак для холерных больных и поставил палатку для медперсонала, оборудованную дезинфекционным аппаратом.

Руководители нобелевского отряда по борьбе с холерой: технический директор "Тов-ва Бр. Нобель" К.В.Хагелин и врачи Г.С.Шубенко и А.Блахштейн (1892)

Отряд круглосуточно обследовал дома и предприятия в Чёрном городе, следил за поддержанием чистоты и за тем, чтобы никто не ел свежих фруктов и не пил сырой воды.

О положении дел ежедневно телеграфировали в Петербург - среди работников Нобелей оказалось 157 случаев холеры, около 40 из них со смертельным исходом.

В России бывали случаи убийства врачей во время эпидемий, поскольку их считали разносчиками заразы, но к отряду Хагелина относились с доверием, он умел успокоить народ. В отряде Хагелина обошлось без потерь, не заболел и никто из врачей.

Холерный барак Товарищества бр. Нобель (1892г.)

В Балаханах несколько фирм попыталось совместными усилиями организовать обходы своих сотрудников, как это сделало «Товарищество бр. Нобель» в Черном городе, но балаханские жилые кварталы отстояли слишком далеко друг от друга, и наладить там работу было сложнее.

К концу августа эпидемия стала спадать.

12 сентября в Баку приехал Эмануэль Нобель с сестрой Миной (Вильгеминой), и в поселке Вилла Петролеа устроили празднество – роскошный ужин с танцами.

Доктор Блекштайн произнес краткую речь о великой силе медицины: «Вот перед вами я и доктор Шубенко. Он поглощал огромные количества салола и нафтола, я же ограничивался чаем и красным вином.Как видите, мы оба остались живы!»

Заметка в газете "Каспий" от 13 (25) сентября 1892г.

Газета "Каспий" №133 от 16.06.1910г. в заметке "К движению холеры в Баку" дает следующую информацию, заимствованную в медико-санитарном бюро при городской управе:

Самая сильная эпидемия в Баку за последние годы была в 1892 году, когда холера появилась 6 июня и продолжалась до 25 августа.
В течение этого периода заболело всего 2499 человек, из коих умерло 1828 человек, т.е. 73,8% всех заболевших.
В Михайловской больнице было изолировано тогда всего 1226 больных, из коих умерло 721, причем в числе изолированных было 853 мужчин,В Михайловской больнице было изолировано тогда всего 1226 больных, из коих умерло 721, причем в числе изолированных было 853 мужчин,41 женщина и 32 детей, а по национальности: 826 русских, 162 мусульман, 150 армян, 78 немцев и 27 поляков.

Воспоминания о холерном лете 1892г.

Громаковский А. В. Тяжелые, но поучительные воспоминания священника.

(Из недавнего-прошлого. Лето 1892. Эпидемия холеры в Баку. Похороны прихожан портовой церкви.). - ВВД, 1893, № 14, с. 440-442.
Громаковский Андрей Васильевич, протоиерей.

Лавров Н. Воспоминания накануне холеры.(1892. Эпидемия холеры в Баку. Бегство населения из города. Действия администрации и городской думы. Организация медицинской помощи.)- НЖ, 1905, № 4, стб. 1271-1304.

Лавров Николай, очевидец событий.