Страница истории морского Баку: Учеба в Каспийском Военно-Морском Училище
Страница истории морского Баку: Учеба в Каспийском Военно-Морском Училище [править]
Из воспоминаний капитана 1-го ранга в отставке Плюта Алексея Петровича. [править]
“ Я родился 1 апреля 1923-го года в селе Томашовка Уманского района Киевской области Украинской ССР. Родители мои трудились в колхозе, отец работал зоотехником, а мама – простой колхозницей. У меня было две сестры, Мария и Галина, братьев не имелось.
В 1933-м году наша семья переехала в поселок Новоархангельск Кировоградской области, куда отца назначили на должность начальника охотничьего союза.
Окончил девять классов в местной средней школе, а когда пришло время переходить в десятый класс, то прочитал в газете «Известия» о том, что в Советском Союзе в 1940-м году открываются в больших городах средние специальные военно-морские школы.
Такие спецшколы открылись в Москве, Ленинграде, Баку, Горьком, Владивостоке, Киеве и Одессе.
Я попросил отца отвезти меня с шестью похвальными грамотами в Киев. Побывали у директора, он посмотрел мои документы и говорит: «Мы вас принимаем, только пройдите медкомиссию».
Я ее успешно прошел, и был зачислен учеником 10-го класса в Киевскую среднюю специальную военно-морскую школу № 5, мне тогда было семнадцать лет.
В ходе занятий нам сообщили, что нас, десятиклассников, изначально готовят для будущего поступления в Ленинградское высшее военно-морское училище им. Михаила Васильевича Фрунзе. Все мы ходили в матросской военно-морской форме. Нас готовили морскому делу на Днепровской военной флотилии, командовал занятиями военрук, командир, который уволился из военно-морского флота по выслуге лет, капитан первого ранга запаса. Этот военный руководитель нас подготовил очень хорошо, мы умели стрелять из всех видов оружия, я, к примеру, очень хорошо стрелял из пистолета, как правило, выбивал 29-30 баллов, одни «девятки» и «десятки». На флотилии мы познакомились со всеми видами оружия, в том числе с 45-мм орудиями, установленными на бронекатерах. К концу обучения каждый воспитанник школы легко мог стать горизонтальным и вертикальным наводчиком.
Когда учебный год подходил к концу, 15 июня 1941-го года к нам прибыли три преподавателя из нашего будущего училища, они должны были принять участие в проведении единого экзамена – мы сдавали выпускные экзамены за десятилетку и тут же нас принимали в училище.
Преподаватели, капитаны первого, второго и третьего рангов, были очень грамотными морскими командирами, один из них, капитан 3-го ранга, принимал участие в советско-финской войне 1939-1940-х годов.
Перед экзаменами нас первым делом собрали, и преподаватели из училища выдали каждому специально отпечатанные книжки о Ленинградском высшем военно-морском училище им. Михаила Васильевича Фрунзе. Помогали нам в подготовке, заранее выдали список вопросов, по которым необходимо подготовиться, а также отвечали на все вопросы, которые нас интересовали о будущей учебе. Кстати, в ходе одной из бесед преподаватель, участвовавший в советско-финской войне, нам открытым текстом заявил: «На днях начнется война с Германией! Она на нас нападет!» Эти преподаватели присутствовали на всех экзаменах, но чувствовалось, что существовала установка о том, чтобы все выпускники спецшколы смогли пройти в училище.
В день начала Великой Отечественной войны 22 июня я готовился к экзамену, и рано утром раздался взрыв авиабомбы на товарной станции неподалеку от нас, здание школы затрясло, потому что там, как позднее выяснилось, упала 500-килограммовая бомба.
Вскоре немцы начали каждый день бомбить Киев, и мы сдавали экзамены фактически в подвале, потому что наверху было очень страшно, ведь первое время Киев подвергался интенсивным бомбежкам. В пять часов утра уже надо куда-то прятаться, вражеские бомбардировщики нанесли много вреда, ведь враг знал, в столице Украинской ССР как в центре Киевского особого военного округа сосредоточены немалые войска. Причем агентура противника работала крайне активно, я сам видел, как ночью или рано утром, только сереет, вражеские самолеты появлялись над городом, и в воздух летела ракета. Это диверсанты ее запускали, непонятно только, откуда они брались.
В итоге за десять дней после начала войны мы успешно сдали вступительные экзамены и там же в Киеве мы уже стали курсантами Ленинградского высшего военно-морского училища им. Михаила Васильевича Фрунзе. После этого нас сразу же подготовили в дорогу, выдали сухие пайки, и сказали, что мы поедем на поезде в Ленинград, в училище. Сопровождал нас, 36 будущих курсантов, тот самый капитан третьего ранга.
Но когда оставалось буквально несколько станций до Харькова, немецкие самолеты, которые возвращались с бомбометания, обстреляли наш состав из пулеметов. К счастью, никто не пострадал, и в Харьков мы все-таки приехали, наш капитан созвонился с Ленинградом, и там сказали, что нам нужно поворачивать в Баку, куда перебазируется само училище. Прибыли туда, и месяца через два после нашего приезда появилось наше эвакуированное учебное заведение. Его объединили с Каспийским высшим военно-морским училищем и создали общее учебное заведение под названием Высшее военно-морское ордена Ленина Краснознаменное училище им. Михаила Васильевича Фрунзе.
Таким образом, мы стали «фрунзенцами» в Баку.
Приняли присягу 14 августа 1941-го года. Находились в бакинском поселке Зых.
После присяги нас посадили на учебные корабли «Шаумян» и «Правда», и как курсанты-первокурсники до 1 октября занимались на них, а дальше начались занятия.
Всех 36 выпускников Киевской спецшколы назначили на должности старшин классов и помощников командиров взводов.
В учебе прошел 1941-й, начался 1942-й год, немцы продвинулись на юге до Сталинграда, взяли Ростов и вторглись в Кавказ.
В этот период мы находились на морской практике на канонерских лодках Каспийской военной флотилии. Эти корабли несли сторожевую службу, у них на носу стояли 100-мм орудие и на корме 45-мм орудие, а также пулеметы. Задача канонерок заключалась в том, чтобы патрулировать северную часть Каспия, чтобы немцы не проникли туда, ведь в это время была очень тяжелая борьба с врагом на подступах к Волге.
Кстати, в конце морской практики перед строем нам зачитали Приказ Народного комиссара обороны СССР от 28 июля 1942 года № 227 «Ни шагу назад!» К утру все курсанты в полном составе написали рапорта с просьбой отправить на фронт. Я тоже хотел поехать, но меня вызвал командир, который комплектовал группу добровольцев (примерно одна треть курсантов ушла под Моздок). Мне же заместитель начальника училища по строевой части, полковник, служивший еще в царской армии, говорит: «Так, мне здесь надо, чтобы командиры тоже оставались, ты помкомвзвода, тебя отправить на фронт не могу». Я снова попросился, но мне окончательно отказали, и добровольцы ушли без нас.
В начале осени 1942-го года появилась угроза для бакинской нефти, поэтому в Баку расположились сильные резервы для защиты нефтяных промыслов, и тут в августе 1942-го года дозорную службу в ночное время у нефтяных скважин обязали нести наше училище. По всей видимости, большинство солдат в стрелковых частях были недавнего призыва, сосем молодыми и необученными, так что им не сильно доверяли.
Так что каждой учебной роте четырехвзводного состава были нарезаны районы охраны, в восемнадцать часов подходил автомобиль, мы на него садились и ехали к месту несения караульной службы. Охраняли через трое суток на четвертые, но все равно не высыпались. По прибытии на место я как помощник взводного оставлял по два вооруженных курсанта у каждой скважины в нашем районе, мы обычно охраняли по четыре действующих поста. То есть непосредственно караулили восемь человек, а всего в моей группе было 22 курсанта. Остальных расставлял цепью, расстояние между ними примерно сто метров, и мы всю ночь прочесывали местность. Дозор несли до восьми часов утра, после чего сдавали свои посты армейцам. Была договоренность о том, чтобы сделать три выстрела в том случае, если охранники что-либо заметят чего-либо или им потребуется помощь. Мы не допустили ни одного поджога нефтяных скважин, охрану несли железно.
В общем, заканчивается 1942-й год. Дальше наступает 1943-й, в марте с нас сняли обязанности по охране нефтяных скважин, враг был разбит, и угроза Кавказу миновала.
Через некоторое появились сведения о том, что в Иране осенью 1943-го года решили организовать Тегеранскую конференцию «большой тройки»: Иосифа Виссарионовича Сталина, Уинстона Черчилля и Франклина Рузвельта.
В это время там находилась наша 45-я армия, которая прикрывала государственную границу с Турцией, а также охраняла ленд-лизовские коммуникации в Иране. Перед началом конференции ее решили усилить за счет различных сводных подразделений, в том числе и за счет сводного батальона двухротного состава нашего училища, всего 250 человек.
Посадили на эсминец «Бакинский рабочий», канонерки «Ленин», «Альтфатер» и «Красный Азербайджан» и мы отправились по Каспийскому морю к городу-порту Ноушехр. От него мы шли пешком километров 20, и вступили на территорию летней резиденции шаха. Говорили, что какие-то иранские части были разоружены, но нам по пути никто не попался, мы спокойно охраняли порученный объект.
Перед тем, как мы отправились к Ноушехру, каждый курсант под смершевским контролем дал подписку о неразглашении деталей операции. И после войны я не встречал в прессе или литературе упоминаний об этих событиях.
Вскоре нас, ничего не объясняя, вернули обратно в училище, и мы получили медаль «За оборону Кавказа».
В 1944-м году началась мичманская практика, половину курса, в том числе и меня, зачислили на эсминец «Бойкий», остальные попали на линкор «Севастополь», который ранее назывался «Парижской коммуной».
Практика проходила с 1 августа по 14 сентября, нам присвоили звание старшин первой статьи, почему-то мичманами не сделали, но выходили мы на корабле в море всего пару раз, в основном подходили к Керчи и Новороссийску.
У меня же чего-то была тяга на малые корабли, и под конец мичманской практики я попросился на сторожевой катер «СКА-450», которым командовал капитан-лейтенант. На этом катере мы все время несли дозорную службу по охране Кавказского морского побережья. Причем главную опасность представляли в основном не немецкие подлодки, а наши мины, которые были выставлены в начале войны. Эти маленькие корабли нам поставили американцы, поэтому их почему-то называли «индейцами».
В итоге благодаря работе на катере я один из всех курсантов своего потока сдал отдельный экзамен на самостоятельное управление морским охотником, а о самом пребывании на «СКА-450» у меня осталась самая хорошая память.
Мы вернулись в училище к 1 октября 1944-го года, и пятый курс для нас продлился до декабря, то есть фактически три месяца, уже в январе 1945-го года сдали все экзамены, а выпустили наш курс 23 февраля 1945-го года.
Дальше пошел процесс распределения курсантов, большинство уехало на Тихоокеанский флот, там надо было укомплектовать экипажи кораблей в связи с приближающейся войной с Японией.
Но я все-таки тянулся к Черноморскому флоту, и выбрал его, потому что имел дополнительные пятнадцать баллов к результатам экзаменов как помощник командира взвода...”
Читать полностью: [1]
- В статье использованы материалы из открытых источников INTERNET'а.
ОБЯЗАТЕЛЬНА !
--Sibor 15:45, 6 апреля 2013 (CEST)
