" Над огромной страной распростёрли свои крыла птице-люди, демоны революции, заклевавшие двуглавого самодержавного орла.
Среди демонов высоко над землёй парили профессиональные революционеры, посвятившие жизнь идее строительства счастливого общества и создания нового человека, ведомого не божественным провидением, а твёрдой рукой коммунистических вождей. Ниже над землёй суетливо летали демоны помельче.
Лев Давидович Троцкий, один из главных демонов революции, одна из самых ярких фигур большевицкой эпохи, относился к ярым сторонникам идеи мировой революции. Бредовая идея быстро потеряла привлекательность после поражения пролетарского бунта в Германии и провала наступления на мировой империализм в походе Красной Армии на Варшаву.
Утратив идейное лидерство, Лев Троцкий лишился поддержки в армии и партийной бюрократии. Обстоятельства толкнули его к поискам опоры в профсоюзах. В результате глубоких размышлений Троцкий пришёл к выводу о необходимости подчинения профсоюзов партии большевиков, вернее, той небольшой партийной группе единомышленников, во главе которой стоял. В партии развернулась дискуссия о свободных профсоюзах.
Петр Степнов познакомился с Троцким еще в гражданскую войну, когда Лев Давидович, будучи председателем Реввоенсовета республики, фактически командовал всей Красной Армией.
Степнов, назначенный по распоряжению Троцкого комиссаром полка в конницу Семёна Будённого, подчинялся лично Главкому.
Комиссар активно боролся против процветающего среди конармейцев бандитизма, и в связи с этим был нелюбим командующим Конной армией и ненавидим рядовыми конниками.
В последующем это обстоятельство сыграло роковую роль в судьбе Петра Ивановича.
После гражданской войны Степнов верой и правдой служил партии и лично Льву Давидовичу на руководящих должностях объединенного профсоюза железнодорожников и водников, возглавляемого наркомом путей сообщения Троцким.
Первые послевоенные годы Россия тяжело выходила из разрухи. Большевикам, чтобы не потерять источник красной человеческой крови, пришлось пойти на частичный возврат старых порядков. Новая экономическая политика (НЭП) милостиво разрешила частной инициативе накормить и одеть обнищавший народ.
Страна Советов нуждалась в керосине. Кроме того, что продажа нефтепродуктов за границу приносила доход тощей казне первой страны социализма, все города России варили себе пищу на керосиновых керогазах и примусах. Очереди возле керосиновых лавок походили на фитиль, готовый вспыхнуть, только поднеси к ней огонь.
«Шаганэ, ты моя, Шаганэ…», – чуть слышно доносился голос из мейхане, где гуляла подвыпившая компания местных литераторов, собравшаяся в который раз в честь приезда в Баку скандального российского поэта Сергея Есенина.
Есенин зачерпнул рукой нефть из резервуара и, наблюдая, как медленно стекала по его ладони и рукаву шикарного костюма маслянистая чёрная жидкость, продекламировал:
Неожиданно для всех поэт разбежался и прыгнул в чан с нефтью. Присутствующие при очередной пьяной есенинской выходке оторопели. Только тогда, когда голова человека, залитая чёрной краской, появилась на поверхности нефти, друзья поэта бросились ему на помощь.
- Это моё второе крещение! – выкрикнул поэт, извлечённый из нефтяной жижи.
Не знал поэт, что нефтяное крещение отдало его душу из рук Бога в хищные лапы демонов революции.
- С жиру бесятся бездельники! – со злобой произнёс худой, измождённого вида рабочий, обтирая руки о грязные штаны. Он с вызовом посмотрел на Степнова, совсем недавно рассказывающего им о диктатуре пролетариата.
Степнов не мог оставить эпизод с поэтом без внимания чекистов и написал о купании пьяного Есенина в нефти С.М.Кирову, возглавлявшему компартию Азербайджана,
В Москве, при передаче денег из профсоюзного общака на политическую поддержку троцкистского движения, Степнов рассказал Троцкому о нефтяном крещении Есенина.
Мальчик был копией мамы за одним исключением – на лице его выделялся большой горбатый нос, выдающий примесь кавказской крови, текущей в жилах отца. Действительно, дед маленького Бориса, огромный тамбовский мужик, приехавший на Кавказ в целях подзаработать на коровёнку на нефтепромыслах Каспия, нашёл себе невесту среди местных.
Пётр Иванович долго не решался завести ребёнка. Партийные и профсоюзные дела не оставляли места для семейного счастья, а тут он расслабился. Всему виной был НЭП, новая экономическая политика, допустившая частную инициативу. В атмосфере частного предпринимательства демонам дышалось всё труднее и труднее, а простым людям всё легче и легче. Степнов, истинный большевик, глотнув воздух свободы, на миг расслабился – и наказание в виде кричащего по ночам младенца пришло незамедлительно.
Младенец оказался слишком крикливым, словно предупреждал весь мир о появлении на свет нового художественного таланта, впрочем, пропавшего в дальнейшем в попойках творческой интеллигенции, загнанной в угол кухни цензурой победившего социалистического реализма. Только Степнов приступил к строительству уютного семейного гнёздышка, как начальство бросило его в сибирскую тьму-таракань, в Иркутск, уполномоченным Центрального управления рек.
Перед Степновым была поставлена задача – организовать Селенгинское пароходство в Улан-Удэ. Первым делом уполномоченный вывесил на стене нового здания пароходства, собранного из толстых брёвен трёхсотлетней сибирской лиственницы, панно с нарисованным на нём капитаном, держащимся за штурвал, и надписью «Вперёд к мировой коммуне!»
Вторая задача, сбор вступительных членских взносов, решалась медленнее, но он справился и с ней. Деваться владельцам пароходов было некуда. НЭП НЭПом, а угроза экспроприации частной собственности висела над ними дамокловым мячом, грозя в любой момент отрубить голову врагам революции. Под крышей троцкистского профсоюза было всё же спокойней.
Степнов, собрав немалую сумму, отправил деньги в обшарпанном чемоданчике с нарочным и под охраной своему хозяину.
Ответная благодарность последовала незамедлительно. Степнова отозвали на работу в Волжский райкомвод, в Самару, где он приступил к строительству фабрик-кухонь для рабочих.
Куда только не бросала судьба Степнова, но везде с ним был чемоданчик. Перед отъездом на очередную стройку социализма истинный большевик всегда брал его с собой, обычно до верху набитый деньгами, выданными ему в профсоюзной кассе. С помощью ключа от этого чемоданчика открывались любые двери в любом государственном учреждении и коммерческой организации.
По возвращению из командировок Петр Степнов отчитывался в произведенных затратах расписками от физических лиц. Отсутствие оправдательных документов объяснялось произведением расходов в экстремальных условиях. Никто и никогда не предъявлял к нему финансовые претензии. Время было такое – некогда было заниматься бухгалтерским учетом. Вся страна того времени пела: «Наш паровоз лети вперед – в коммуне остановка! Другого нет у нас пути – в руках у нас винтовка!»
Перед каждой командировкой Степнов раскрывал свой чемоданчик, набитый денежными купюрами и небрежно, несколько рисуясь, спрашивал свою жену: " Шура, сколько тебе оставить на жизнь?"
И отсчитывал столько, сколько считал необходимым.
В то смутное и героическое время через обшарпанный чемоданчик Петра Степнова прошли огромные суммы взносов рядовых членов профсоюза. Частенько профсоюзными рублями оплачивались услуги политических сторонников и деловых партеров Льва Давидовича Троцкого.
Последнюю денежную посылку Петр Степнов передал Троцкому на железнодорожной станции г.Бузулук, когда опальный демон революции направлялся в изгнание в Алма-Ату.
Неудача в дискуссии о профсоюзах обернулась для него крупным политическим и личностным поражением. Коба воспользовался настроением партийных и профсоюзных масс, уставших от военного коммунизма, идейным лидером которого являлся Троцкий, и лишил его всех должностей и привилегий.
Лев Давидович, вальяжный, в меховом пальто, с огромной собакой, очень похожий издалека на знаменитого певца-баса Фёдора Шаляпина, принял деньги в пакете, извлеченном из обшарпанного чемоданчика Степнова, и со значением произнес:
Петр Степнов, преданный соратник Троцкого, до самого последнего дня, вплоть до момента эмиграции Троцкого за границу получал от Льва Давидовича указания и следовал им. Он приложил неимоверные усилия и потратил огромную сумму денег, препятствуя разделу профсоюза водников. Однако политическая воля генерального демона партии большевиков Иосифа Сталина и его сторонников побеждала.
Степнов в очередной раз направлялся в Москву на заседание Президиума ЦК профсоюза водников России. В купе пассажирского поезда он ехал, как всегда, один, вернее, со своим чемоданчиком, набитом денежными ассигнациями. В нём лежали взносы членов профсоюза и отчисления от прибыли профсоюзных предприятий. Деньги, как всегда предназначались для подкупа чиновников Совнаркома и аппаратчиков из Центрального комитета партии. Это были отступные за право свободной профсоюзной деятельности.
Сталин в отношении профсоюзов неожиданно для всех пошел по пути Троцкого – огосударствление профсоюзов и превращение их в придаток коммунистической партии. Для этого на первом этапе преобразований профсоюзное движение разрывалось на части по принципу, давно обкатанном историей – «Разделяй и властвуй!»
Вторым изуверским политическим приёмом стала передача профсоюзам государственных функций по социальному страхованию и контролю над исполнением трудового законодательства. Тем самым партия приобретала право контроля над деятельностью профсоюзов. Если хочешь лишить самостоятельности независимую организацию трудящихся, передай ей на исполнение государственные функции – таков закон тоталитарного государственного управления. «Передай – и властвуй!»
Лидеры большинства профсоюзов, не согласные с линией партии, были сломлены или уничтожены в застенках ОГПУ. Дольше всех отстаивал свое право на самостоятельность профсоюз водников, объединяющий около полумиллиона работников морского и речного транспорта. Руководство профсоюза понимало, что разделение профсоюза и создание новых двух не только ослабит его, но и станет поводом для окончательного уничтожения соратников Троцкого.
Профсоюз водников плыл явно не ту сторону, куда указывала партия и 5-й Пленум ВЦСПС, следовавший в фарватере партийного корабля.
Члены ЦК профсоюза водников не могли знать, что их судьба уже решена.
Семен Михайлович Будённый при обсуждении судьбы профсоюзов в узком партийном кругу обратил внимание в списке ЦК профсоюза водников на фамилию Степнова, своего давнего врага-комиссара:
Во время совещания Коба молча и бесшумно, как это он любил делать, прохаживался за спинами своих соратников, сидевших за длинным столом, терпеливо выслушивая их мнения.
Остановившись за спиной товарища Менжинского, генсек выдавил из себя то ли вопрос, то ли ответ:
" Товарищ Менжинский расскажет нам о том, почему агенты Троцкого, окопавшиеся в ЦК профсоюза водников, до сих пор спокойно вершат свои грязные и подлые делишки – саботируют решения партии по развитию профсоюзного движения?!"
При намеке генсека на его промах в борьбе с врагами партии и народа начальник объединенного ОГПУ побледнел и судорожно начал искать нужный ответ.
" И это будет правильно!" – заметил Коба. Ему нравились блатные словечки ещё со времён тюремных застенков, куда он попадал за грабежи в революционной молодости.
Петр Степнов, ничего не подозревающий о губительном для него решении высшего руководства страны, размахивая обшарпанным чемоданчиком и сунув для спокойствия руку в правый глубокий карман пиджака, где лежал заряженный револьвер, прямо с вокзала направился к месту встречи.
Последнее время в целях конспирации заседания Президиума ЦК профсоюза назначались в глухих местах. Сегодня заседание проводилось в небольшом ресторанчике на окраине Москвы.
Члены Президиума не выписывали себе командировки, оделись просто и вели себя, как простые люди: не шиковали по дороге, курили дешевые папиросы, пили самогон. Разве, что позволяли себе купить билет в купейный вагон – не дай бог сопрут служебные документы. Ворья по поездам шныряло не меряно.
Когда Петр Иванович добрался на извозчике до ресторанчика, стемнело. На дверях заведения висело объявление: «Закрыто на ремонт». Поздний гость постучал, как было условлено. Ему открыл элегантно одетый официант и провел в небольшой зал, где весь состав Президиума уже был в сборе. " С приездом, Петр Иванович!" – приветствовал его председатель Президиума Александр Ищенко. – "Пожалуй, начнем."
Пока Ищенко информировал присутствующих о состоянии дел в профсоюзе и приводил доказательства против его разделения, члены Президиума закусывали. После доклада председателя вопросов не задавали. Единогласно согласились с проектом резолюции предстоящего съезда профсоюза, сохраняющей его единство.
Собственно, все уже давно было оговорено и для многих казалось странным приглашение в Москву для обсуждения очевидного и согласованного решения. Сейчас, сидя за столом, члены Президиума глушили тревогу, неожиданно появившуюся после голосования и подписания проекта резолюции. Такого порядка раньше не было. Голосовали – и все дела!
Председатель объяснил, что ему позвонили из ВЦСПС и сообщили о своем согласии на сохранение единства профсоюза, если он срочно представит проект соответствующей резолюции, подписанной всеми членами Президиума.
Откуда он мог знать о том, что это была провокация, подготовленная в ОГПУ!? Разве он мог подозревать о готовящемся аресте членов Президиума профсоюза, как только они соберутся в Москве? Менжинский был мастером провокаций.
Хлебные фургоны подъехали к ресторанчику со стороны центра Москвы. Из них выпрыгнули люди в длинных серых шинелях, фуражках с темно-синим околышем и винтовками. Дверь в увеселительное заведение распахнулась – их ждали. Люди в серых шинелях с громким топотом пробежали через пустой банкетный зал и ворвались в комнату, где за столом сидели профсоюзные лидеры. Застигнутых врасплох людей стали избивать прикладами винтовок и ногами. Когда под ударами они затихали на полу, их безжизненные тела тащили волоком на улицу и забрасывали в фургоны, как мешки с песком. Так началось уничтожение ЦК профсоюза водников.
Спустя два года решением ВЦСПС без созыва съезда профсоюз работников водного транспорта был разделен на союз моряков и союз речников.
На Лубянке Степнову Петру Ивановичу предъявили обвинение в хищении профсоюзных средств в особо крупных размерах в целях финансовой поддержки врага народа – Троцкого, а так же в незаконном ношении огнестрельного оружия. Оружие было именное, но на нем красовалась надпись: «Товарищу по борьбе за беззаветную службу революции. Председатель Реввоенсовета Л.Д.Троцкий».
Растратчик профсоюзных средств был осужден тройкой НКВД г. Москва на 10 лет без права переписки и выслан за пределы Москвы.
Сгинул Петр Иванович в Сибири, успев из Иркутска послать жене записочку: «Устраивай жизнь, как можешь. Без меня. Я не вернусь. Петр»."
Примечания:
--Sibor 17:58, 6 апреля 2011 (CEST)
