Удачно подставившись под мою руку, крышу курятника в тот год мой младший брат захватил по приезду на дачу с первого дня, и, судя по всему, с планами на всю пятилетку.
- Ты старше, поэтому должен уступить, и не смей больше бить его!
Я понял, что старшим быть не всегда выгодно, а последние слова лишали меня хоть какой-то моральной компенсации. Зато мой младший брат осознал, что права на крышную недвижимость после бабкиного вердикта перешли к нему, и быстро принялся стяжать в свою цитадель всё, что попадало ему под руку. Он вел себя по-хамски в условиях непорочности – мне запретили пороть, даже просто стукнуть этого подхалима. Я тогда ещё не читал про Каина и Авеля.
Старый дуршлаг, небось, его дырявой башке дошкольника представлялся ракетным локатором, а катушка от спининга явно пошла в батарею противовоздушной обороны «штабика». Долго глядеть на то, как этот нытик прибивает к стене курятника очередную электрическую розетку или патрон, соединяя их между собой бечевками и веревочками штабной связи, желания у меня не было, так, смеха минут на десять. Братишка и сам то походил на небольшой абажур – тоненькое тело с белоголовой лампочкой в дедовой танкистской фуражке.
Я хотел с обиды развести небольшой костер войны из сухих веточек, оставшихся после весенней обрезки виноградника, и сунуть незаметно в огонь кусок старого резинового шланга. Благо ветерок дул с моря северный. Но потом передумал выкуривать этого «мальчика с гитлерюгенда» с крыши - решил обследовать дачные окрестности.
Я уставился в небо, разглядывая плывшие над Апшероном всякие там перистые, башковитые и серебристые облака, одно - так точно как голова певицы Радмилы Караклаич. Солнце было как Юпитер в учебнике, по которому мама преподавала астрономию. Меж облаков точками летали свистолюбивые голуби. Временами натужно гундосили самолёты Аэрофлота, набитые толпами спешивших на юг пассажиров. Реактивные «Ту-104» резали воздух красиво, не то что эти летающие баклажаны «АН-24», пердуны неба.
Самолёты кружили в небе над дачей на небольшой высоте, примеряясь к взлётно-посадочной полосе бакинского аэропорта в поселке Бина. Поразмышляв об отсутствии заднего хода у самолётов, я обнаружил в небе воздушных змеев, некоторые из них взобрались так высоко в небесную высь, что, казалось, мешают самолетам.
Иногда невозможно было разглядеть их змеиный хвост из старых поясов женских халатов. Неожиданно оказалось, что один из змеев управляется кем-то из наших соседей по даче. Так воздушная нить Ариадны привела меня на «майорскую» дачу, где я познакомился с Эльдаром и его братом Адалетом. Как выяснилось, в городе они жили в Крепости, в козырном месте - на той улице, где снималась комедия «Бриллиантовая рука», причем Никулин падал на асфальт возле их дома, а те двое орали «Шчёрт поберьи, шчёрт поберьи!»
Мы крепко сдружились, Эльдар стал у нас заводилой - он был старше меня на год, а я возвышался над нашими братьями на целых три с хвостиком. Эльдар был среди нас всегда самый загорелый, самый атлетичный, лучше всех плавал, нырял как индеец, дальше всех. Как и все крепостные, ну, не те что крестьяне, он никого не боялся, и их отец, майор милиции, который тем более никого не боялся, спокойно мог оставить дачу на десятилетнего сына и уехать с женой на работу.
Сотворив Апшерон с его виноградно-инжирными садами, вдохнув трепет в ласковый вечерний бриз на Каспии, любуясь загорелыми телами на пляже, видимо, Всевышний призадумался - слишком уж райским показался ему сей полуостров, могли уличить в плагиате. Вызвав тёмные силы, он велел падшим внести несколько конструктивных изменений в этот оазис для неги, и в результате местным жителям пришлось сносить ураганные апшеронские норды, чертыхаться среди комков мазута в море, терпеть раскаленный под жарким солнцем песок и колючки сорняков.
Апшеронская дача призвана регулярно обогащать жизнь её владельца... приятными хлопотами. Каждый из хозяев дачи на каспийском побережье, кто давно построил на участке дом из камня-кубика, посадил гранатовые и тутовые деревья и растил детей, должен был нести дополнительную райскую повинность - заниматься облагораживанием участка, приемом гостей и сбором урожая.
Второе и третье часто совпадало - надо отдать должное гостям, четко ориентируясь в сроках созревания инжира и винограда, они ежегодно хорошо помогали хозяевам со сбором урожая. А вот облагораживанием дачи хозяева занимались в гордом одиночестве. Не в том смысле, что вот приехали благородные хозяева, и дача сразу облагородилась, а в смысле уничтожения сорняков, имеющих тягу к жизни и процветанию похлеще всего остального в пригороде Баку.
От репейников и прочих колючек на даче мы избавлялись, как минимум, по двум причинам. Во-первых, колючки мешали ходить босиком и крепко вцеплялись в штаны. А во-вторых, если не чистить дачный участок, то считай что ты сидишь на пороховой бочке из-за этих тупых и ленивых взрослых.
Каждый год жаркое майское солнце превращало зелёную траву в сухие колючки, горевшие летом на апшеронском ветру как бикфордов шнур, запросто вспыхивая от одной брошенной спички или сигареты. Конечно, огонь шел по земле и ни один каменный дом на Инжирной загореться от репейников не мог, но виноградникам и деревянным скамейкам такие пожары наносили ощутимый урон, и был риск не только лишиться ежегодного урожая, но и навсегда потерять виноградную лозу.
Апшеронские дачники делились на несколько категорий. Первые, «дехкане», ещё весной делали полную перекопку участка, а лодыри-«прометеи» брали тяпку в руки лишь в июне. Именно к «прометеям», намахавшимся за час на всю жизнь мотыгой, приходила пламенная мысль выжечь колючки огнем.
Мне кажется, что человек, особенно взрослый, до сих пор не научился понимать огонь - дачники начинали жечь траву, в полной уверенности считая, что когда полоса огня дойдёт до дальней границы их участка, появится Дух Огня и скажет своим шаловливым детям:
- Стоп, ребята, надо уважать границы соседей, дальше гореть западло, не этично.
Куда там, сколько раз мы с Эльдаром, хватая по-пожарному в две секунды лопаты, бросали свои игры и бежали на пожар под вопли несчастных взрослых. И не дай Бог, если в тот день с огнем играл бакинский Ветер, сын Воздуха.
[…]
