Старик продавал прохладную газированную воду на Приморском бульваре рядом с подземным переходом близ Театра Кукол. Вот уже два месяца он выходил на работу и не приносил к концу дня нужное количество денег. Первые недели с ним был мальчик. Это был племянник начальника всех водяных точек на бульваре. Мальчик не смог бы ответить на вопрос, кто старше – старик, или Театр Кукол.
День за днем старик не приносил дяде требующуюся сумму, и тот удрученно признался племяннику, что Байрам утратил азарт алвера. А может, бакинцам понравилось утолять жажду у новеньких водяных ларьков, где можно спрятаться под пластмассовым козырьком от палящего солнца. Ведь старик, обдуваемый всеми ветрами на берегу Бакинской бухты, работал под открытым небом. Впрочем, пусть и дальше загорает до пенсии рядом со своим агрегатом. На точку рядом с туалетом, хоть и на бульваре, никто не пойдёт работать.
Начальник предложил мальчику поехать на месяц на дачу. Но мальчику тяжело было смотреть, как Байрам каждый день возвращается ни с чем, и он часто бегал к Театру Кукол, чтобы помочь ему поменять баллон с углекислотой, выправить резиновый шланг или поднести банки с сиропом. Можно сказать, что мальчик приходил старику на выручку, хотя чаще на выручку приходил его дядя.
В то лазурную брежневскую путину в торговле было принято ловить рыбку в мутной воде. Каждый день сотни торговых лодок выходили в людское море за уловом. Крупные рыболовные сейнеры-универмаги брали на борт облегченные варианты гирек, подкручивали весы, запасались наживкой в виде дефицитного товара. Овощные баркасы-ларьки оснащались сетями недовеса и недолива, используя для взвешивания товара железные миски. Были даже невидимые глазу простого покупателя подводные лодки, находившиеся, как это и принято во флоте, на базе. На базе применялись манёвры с уценкой, бой тары, взятие деликатесного языка, блестящие комбинации с пересортицей, передислокация со склада на склад, и списание на берег по акту. Подводные лодки работали скрытно и оперативно, не забывая, впрочем, смотреть в перископ – нет ли на горизонте тайфуна ревизии.
Торговля в розлив газированной водой была белым парусом в море алвера, достойным завитком в роге изобилия, крылышками за спиной бога торговли Гермеса. Деньги здесь текли, можно сказать, чистой струёй из обычного городского водопровода.
Мальчик как-то сказал старику, что Приморский бульвар огромен, и он может попросить дядю перевезти утлую лодчонку старика и бросить якорь у парашютной вышки, где постоянно собираются стайки пионеров, или к фуникулёру, где ходят косяки отдыхающих горожан, и где он может наловить не одну, а три дневные нормы выручки. Но чудак-старик сказал мальчику, что в жизни не следует искать тихой гавани. Конечно, человек, прыгнувший первый раз с парашютом с высокой мачты, приходит в себя только после третьего или четвертого стакана газировки, когда перестают от пережитого стучать о стакан зубы. Каждый сможет продавать газировку у фуникулера в летний день, когда толпы народа спускаются с Нагорного парка к каспийскому берегу, усмиренному бетонными плитами с асфальтовым покрытием, как когда-то усмирила старика, поймав на крючок, крупная женщина Фатима, ставшая его рыбой-молотом на долгие печальные годы. Кроме того, старик считал, надо думать о людях. Если они выпьют воду у фуникулера, то не каждый успеет вовремя добежать до туалета рядом с подземным переходом. А тут туалет был рядом.
Старик был худощав, руки его, как руки рыбаков, были покрыты многочисленными шрамами и ожогами, оставленными за годы работы с углекислотой, когда он пальцами зажимал прорывы, пытаясь намотать на шланг изоляционную ленту. Пальцы старика были зелёноватыми от въевшейся меди трехкопеешных монет и пятаков. Потрепанный водяной шланг охладителя был наполовину синим, латанным изолентой, пятнистым как корпус невезучего баркаса, получавшего раз за разом повреждения от неудачной швартовки вечно пьяного капитана.
Старик уселся сзади, на корме профсоюзного собрания, и многие акулы с передних рядов эпохи развитого социализма подсмеивались над Байрамом, покручивая и перебирая пальцами модные янтарные или костяные четки - теспе. Торговым работникам со стажем было грустно глядеть на него из-за роговых оправ больших японских очков размером с иллюминаторы водолазного костюма.
Правда, они не показывали виду и в перерыве вели вежливый разговор о давлении углекислоты, и о том, на какое расстояние можно протянуть шланг от водопроводного вентиля до торговой точки, расспрашивали, как сделать так, чтобы дети не хулиганили и не наступали на шланг подачи воды.
Матёрые заведующие магазинами приехали на собрание на собственных катерах, именуемых «Волга» ГАЗ-21, и с нетерпением ждали завершения мероприятия, чтобы после собрания и кулуарного обмена новостями о судьбе тех, кто сел на мель, побыстрее уехать на дачу подальше от городской прокуратуры, поближе к тем местам, где рыба мечет черную икру, а крабы – свои вкусные консервы.
Открывая багажники, они загружали в трюм ящики чешского пива и палки финской колбасы салями. В их представлении таксишная «Волга»-двадцатьчетверка, ржавевшая на третий год плавания под сырыми бакинскими ветрами, не могла претендовать на лавры предшественницы, и в знак окончательного презрения завмаги и товароведы просили знакомых мастеров профилактория и переставить мотор от ГАЗ-24 на свою неувядающую «двадцать первую».
На собрании выступили передовики торговли. Сверкая золотыми мормышками зубов, боцманом рокотал весельчак Ахмед, возивший со Ставрополя вагонами кур третьей категории. Кое-кто в Баку знал, что по ночам нанятые за две бутылки водки алкаши обрубали ставропольским белотелым медузам их когтистые щупальца, переводя их в кур первой категории.
Достойно нес свою речь Автандил, распределявший по торговой сети толстую серую оберточную бумагу, удельный вес которой с успехом использовался в продуктовых магазинах города. Порадовал трудовым энтузиазмом Джабраил, король усушек и утрусок, снимавший сливки с большой минторговской базы. Сколько воды, на радость Джабраилу, впитал тот сахар в мешках, только успевай ставить на ночь полные ведра! В числе выступавших был и начальник начальника всех точек на бульваре по продаже газированной воды. Наверное, он был начальником всех точек по реализации газировки населению всего Апшерона. Его костюм сверкал на трибуне, как хромированное железо стойки, что держала разноцветные стекляные столбики с сиропом.
После собрания дядя подошел в очередной раз к Байраму с предложением перенести его точку. Например, к кафе-ракушке, где всегда полно народу, нет туалетного запаха, и где он сможет легко давать план, и ещё на холодильник «Розенлев» останется. Но старик опять отказался, мудро заметив, что уж если бакинец захотел выпить газировки, то запах затхлой тины ему не помеха.
Живут же люди годами возле кишлинского мясокомбината, у завода стирального порошка в Сумгаите, или у стен нефтеперерабатывающего завода на Рабочем проспекте. Мальчик вспомнил фигуру китобоя-рабочего на пьедестале, жилистыми руками выворачивавшего гарпуном наизнанку Моби Дика в форме земного шара, а жизнь сопротивлялась, гнула гарпун, и скручивала того литого китобоя Исмаила в три погибели. И, хотя это был всего лишь памятник, Рагимчик с детства стал бояться рабочих, до тех пор, пока гуляя с няней, не повстречал на бульваре добродушного Байрама.
Тот от души хохотал, когда малыш с серьезным видом принялся расспрашивать старика о том, как же попадает газ по газопроводу из Тюмени, где работает на буровой его папа, в газированную воду, продаваемую на бакинском бульваре. А затем терпеливо объяснил, что газ, добываемый папой Рагимчика, это другой газ, и он несёт тепло людям многих стран.
Мальчик с раннего детства любил гулять по Приморскому бульвару и обожал газированную воду. Он показывал старику на бульваре пальцем на выбранный цвет из радуги сиропов, и пользуясь служебным положением дяди, открывшего ему карт-бланш, бесплатно трескал газировку до вздутия живота. Тархун взрывался во рту терпкостью степных трав Мугани, и мальчику казалось, что он скачет на карабахском скакуне по широкой долине.
Лимон растекался по нёбу ленкоранскими плантациями, заставляя слегка морщиться от кислинки, причмокивать, и в восторге сжимать язык, а яблоки и груши привносили богатую палитру вкусов кубинских садов. Ну, а малиновый сироп напоминал ему ту злосчастную поездку с дядей в молоканскую деревню за Шемаху. Он тогда думал, что молокане угостят его молоком, раз они молокане.
Но весёлый дядя Гриша отвел его к малиновому кусту, и Рагимчик на время забыл о времени, о староверах-молоканах и о дяде, пока тот со смехом не оттащил в сторону малыша, с ног до головы заляпанного малиной и походившего на несмышленого маленького вампира с окровавленным ртом, вздумавшего выпить всю кровь большого буйвола. По дороге домой у мальчика поднялась температура, и по приезду в Баку мама долго ругала дядю, обзывая своего брата страшным словом «этоаллергия».
Как-то раз, когда мама привезла Рагимчику от папы маленького братика, они вышли вместе с няней погулять. Во время дневной прогулки по бульвару мама, толкавшая перед собой коляску с младенцем, заговорилась с няней, забыв о своём первенце. У мальчика в ту минуту появилась жгучая потребность получше разглядеть военный корабль, стоявший на рейде в Бакинской бухте. Для этого он отбежал в сторону, просунул голову между похожими на бочонки для игры в лото бетонными столбиками оградительного барьера.
Во время наблюдения за передислокацией судов в бухте, Рагимчик увлекся, сдвинул голову вниз, к центральной части ограждения, где бочонки сходились ближе, и с ужасом обнаружил, что голова из барьера на волю не вытаскивается. Тотчас же раздался рёв, которому мог бы позавидовать гудок среднего рыболовецкого траулера, но увлеченно беседующие о кормлении младенца женщины продолжали удаляться от места вселенской катастрофы, не слыша воплей, шедших в направлении моря. Извлек незадачливого исследователя акватории из затруднительной ситуации, как вы догадались, Байрам. Обтер ему своим платком платком слезы, на руках отнес к враз запричитавшим женщинам. Так появилась на планете ещё одна крепкая дружба.
