Грея спину под апшеронским солнцем, я шел с приятелем по берегу Каспия — самого большого озера на Земле, хотя буряты упорно выдают байку про другой водоём.
Сверкая на солнце золотыми зубами, продает ледяной лимонад предприимчивый Мамед.
- Две бутылки, пожалуйста...
Мамед неуловимым движением отправляет твой рубль в карман, и долгим взглядом пытается найти на горизонте паром, идущий в Красноводск, пока ты безуспешно пытаешься испросить сдачу. Затем с сардонической улыбкой высыпает на треснувшую тарелку горсть пятаков, чтобы вкусить минуту твоего унижения, пока ты негнущимися пальцами под его пристальным взглядом пытаешься собрать эту проклятую на твоих глазах медь.
Инжирник весь в зелени, но какая радость от недозревшего инжира, хотя он и похож на небольшую женскую грудь городской женщины-роженицы, нажмешь - сочится молочко, но немного, не так, как у деревенской коровы.
По берегам небольших соляных озерочков, нет, очков нехорошо, попахивает, сказать соляных озёрков, тоже не пойдёт, ну, может, по берегам соляных луж щетинится густая осока. Нет, я не сказал «оставь её», я сказал Астафьев какой-то получается, а нам необходим местный колорит.
По берегам небольших соляных озёрец щетинятся щёки местных дачников, высматривающих из-за медвежьих ушек похожие на стаканчики белого пломбира силуэты светлорусых приезжих дам. Мужчины неспособны оторвать взгляд от колыщущихся бёдер идущей по бережку Ферромоны Лизы.
