В школе номер один города Баку царил величественный стопудовый порядок от Арона Давыдовыча Визеля – директор, словно свинцовая плита, подавлял большинство наших цепных реакций. Все пять уроков у нас чесалась задница,– в ней собиралась бертолетова соль и другие взрывчатые вещества. Полундра – последний звонок! Кто последний со школы до газетного киоска, тот - вонючая туша дохлого тюленя, блевотина, трусы учителя по труду, фашистское гавно, всё вместе !!! От хохота подгибаются колени, но мы продолжаем лететь вперед.
Оставив за спиной директорский кондуит, мы покидали школу со сверхзвуковой скоростью, сметая всё, что могло хоть на секунду задержать путь гуингмов к свободе. От нашего пионерско-реактивного форсажа дрожала трехдюймовой толщины дверь, звенели стекла, птицы покидали свои гнезда, недокормив птенцов, вместе с ними разлетались в стороны неосторожные родители, опрометчиво оставленные у школьных дверей портфели, опавшая листва.
При виде этого торнадо шарахались с ужасом на лице косяки первоклашек, на улице Толстого испуганно сигналили и тормозили водители, от нашего рева у случайных прохожих вылетала сера из ушей. Своим сгустком пионерской энергии мы восхитили бы тренера австралийской сборной по регби, или осветили бы вечером небольшой городок размером с Кюрдамир. Уж по крайней мере искры летели от нас во все стороны.
Наши перетруженные уроками мозги шестиклассников, явно не успевая за раскрасневшимися лицами их владельцев, из-за эффекта красного смещения на час-полтора оставались ещё там, в классных комнатах, ибо только так можно объяснить наши безмозглые забавы. Недаром же по трудовому законодательству целый час после работы человек ещё числится в рабочем состоянии.
В тот день дул резкий бакинский норд, захвативший власть в городе до прихода бабьего лета. Однако, на Торговой сложилась необходимая для нашей игры ситуация – было много народу. Мы вытянули номерки – Абульфасу досталась черная метка судьи, разыграли дорожки и заняли привычные места на старте, напряженно вглядываясь в толпу. Ралли «Ресторан «Тбилиси» - магазин Шахновича».
Где-то варили кир, и сполохи едкого дыма несли горький запах предстоящей битвы. В то славное брежневское время Торговая улица была вымощена в шахматном порядке розово-серыми квадратами бетонных плиток метровой ширины. Каждый из нас был пешкой, которая стремилась, не сходя с дорожки, первой пробраться в ферзи – до конца пассажа у кинотеатра «Вэтэн», почти до того самого магазина, где директором был Герой Советского Союза Шахнович, и каждый считал, что он выглядит так же грозно, как трехчетвертной регбийной команды. Абульфас по жребию должен был следить за теми, кто сошел в сторону со своей дорожки, и отправлять их в аут - снимать с дистанции.
В наших рядах в такие минуты чувствовалась особая сплоченность похохотать над сошедшим с дистанции неудачником. Интерес к победе подогревал тот факт, что наши девчонки, делая безразличный ко всему вид, слонялись по «трассе» в ожидании победителя. И вот, долгожданный свисток арбитра, - битва началась!
Поначалу тяжелее всех пришлось Акифу. Взяв неплохой старт, резво пройдя несколько бетонных плит, он по самой ближней к кинотеатру дорожке уперся в лоток с горячими пирожками-слойками и грузинскими хачапури. В те годы, когда в хачапури был сыр, старожилы не дадут соврать, продавать пирожки на Торговой было занятием для женщин, хотя газировку на углу, напротив ресторана «Тбилиси» продавали исключительно мужчины.
На глазах у попавшей в ступор продавщицы, Акиф обнял проклинаемый им в душе лоток с хачапури и нежно прижался всем тельцем к стеклу, за которым томились эти кулинарные изделия. Распластавшись по стеклу этого теремка с хлебобулочными изделиями, в эту минуту он не мог напоминать Фиолетова на барельефе в садике 26-ти Бакинских комиссаров по причине своей тщедушности, и скорее напоминал Деточкина из фильма «Берегись автомобиля» в сцене с троллейбусом.
- Мальчик, угощайся,- сглотнув слюну, сердобольная продавщица обошла лоток с неудачной для Акифа стороны – загородив путь для продвижения к победе, и протянула булочку обессилевшему, на её взгляд, голодному ребенку.
- Уйдите, тетенька,- натужно выдавил Акиф, старавшийся под неусыпным оком Абульфаса решить сложную задачу – не переступить черты и удержать ступни на своей дорожке, одновременно подтыкивая в сторону головой продавщицу. По габаритам это выглядело так, будто небольшой баркас тщетно пытается затолкать обратно в порт паром с железнодорожным составом.
[продолжение следует]
