Нашим гидом по славному городу Баку будет известная азербайджанская актриса и певица, заслуженная артистка республики Мехрибан ЗЕКИ.
16-я Завокзальная - улица в Баку, где я родилась. Это в поселке Монтино. Из центра туда можно добраться на метро, ехать надо до станции Наримана Нариманова, был такой известный революционер.
Базар у нас в поселке назывался Стеклянным. Спрашивала у всех - почему Стеклянный, и никто не знал, так я до сих пор этого тоже не знаю.
Двор нашего дома был огромный, П-образный, в нем жили люди самых разных национальностей - азербайджанцы, русские, армяне, евреи, даже немцы. Во дворе всегда с криками носилось множество детей. На первом этаже, помню, жила женщина с мужем, у которой было 11 девочек. Старшие нянчили младших.
16-я Завокзальная не была большой, но рядом с домом был парк, в нем много качелей, а мой дед при них работал, и мне казалось тогда, что дед самый важный человек на свете. Только такой мог разрешать своим внучкам качаться на качелях без всякой очереди и без денег. Большего счастья, чем взлетать вверх, не знала.
Дедушка был высоким и сильным. Переходя дорогу, он брал нас с сестрой под мышки, как двух кукол. Потом ставил на землю и всегда говорил: «Делайте что хотите». Еще мы с сестрой любили сидеть на каменном бордюре тротуара и, распевая «от зари до зари, от темна до темна, о любви говори, пой, гитарная струна», смотреть, как струи поливальных машин смывают уличный мусор, а крутящиеся металлические щетки подчищают мостовую.
А еще на Завокзальной, когда мне было лет 5-6, я посмотрела в кинотеатре имени того же Наримана Нариманова два фильма, которые запомнила навсегда Это были вовсе не индийские картины, на которые все ходили. Один был - «Насими», наш азербайджанский, другой - «Зеркало» Тарковского. Объяснить родителям, что увидела на экране, не смогла, помню только ощущение восторга.
С 16-й Завокзальной мы съехали, когда мне было 10 лет. Потом жили у Гагаринского моста на 4-й Черногородской улице.
Вообще долго на одном месте наша семья не засиживалась, раз в 10-12 лет переезжала на новую квартиру. Если на Завокзальной мы, кроме «классиков» и «резиночки», любили играть в «семь стекол», то на Черногородской играли уже в «трех мушкетеров», сначаля я была миледи, но потом мне сказали, что для миледи я не очень красивая, и предложили роль служанки Кети. Я обиделась и отказалась.
Потом мы жили очень далеко от центра, в поселке Гюнашли, что в переводе означает Солнечный. Это был типичный спальный микрорайон, состоящий из сплошных 9-этажек, тут ты никого не знаешь, тебя никто не знает, и когда мы уехали и оттуда, то в памяти практически ничего не осталось.
В то время я уже училась в театральном институте, целые дни проводила в городе на занятиях. Вот Молоканский садик перед институтом останется в памяти навсегда. Тут в перерывах между занятиями мы ели в сосисочной. К сосискам подавались соленые помидоры, еда была быстрой и сытной, поел - и можно дальше учиться.
И еще рядом - улица Торговая. Теперь она называется Низами, но ее все равно все знают как Торговую. На ней знакомились девочки и мальчики. Тогда это называлось «клеить», как и сейчас, впрочем. Но мне свидания обычно назначали в саду имени 26 бакинских комиссаров, который теперь называется Приморским.
Рядом с Молоканским садиком был Учебный театр. В нем я впервые вышла на сцену. Перед выходом так боялась, что не только руки-ноги дрожали, но даже голова. Представляете? Теперь вместо Учебного театра вырос торговый центр. Вообще теперь многие старые улицы в Баку выглядят не так, какими я их помню.
Старый город в Баку называется Ичари Шехер, дословно Внутренний город. Со стороны центра он огражден стенами, точнее, стенами от основного города отгорожены Внутренний город, бульвар и море.
Во Внутреннем городе есть музей Ширван-шаха, с которым у меня тоже много связано. Здесь работала моя тетя, папина сестра, так что в этом музее, а точнее, дворце, я знаю каждый камень, каждый закоулочек, верхний и нижний бассейны, помещение для казней, которое называлось «диван», мечеть. Одно время тетя брала меня или сестру в музей чуть не каждый день, и когда теперь я попадаю в Ширван-шах, то такое ощущение, что прихожу в родной дом. Ведь можно сказать, что я здесь выросла.
Баку невозможно представить себе без Бульвара. Сюда я особенно часто ходила, когда мы жили возле Гагаринского моста. Теперь это Национальный парк, но для горожан он все равно остается Бульваром. В те времена море от города было далеко, но в 88-м году оно сильно поднялось и смыло берег, потом многие связали этот подъем с последовавшими позже и многое переменившими политическими событиями, в результате которых мы стали независимым государством.
Бульвар построили заново, а мне запомнилось, что тогда мы, три девочки-старшеклассницы - я, моя сестра и наша двоюродная сестра - впервые ходили по Бульвару одни, до этого подобные прогулки нам не разрешались. Мы шли и во все глаза смотрели на целующиеся на скамейках у всех на виду парочки. Толкали друг дружку и шептали: посмотри туда, посмотри сюда, какой ужас, целуются при всех. Вообще-то мы были городскими цивильными девочками, но необычность происходящего состояла в том, что нам, живущим при мамах и папах, такое категорически не разрешалось, а девочки на скамейках были из провинции, из районов, приезжали на учебу, им запрещать было некому, вот они и отрывались по полной.
Самым известным рестораном Баку долгое время считалась «Жемчужина», он был очень дорогим, но об этом мы знали понаслышке, потому что увидеть женщину там было практически невозможно. Посещение ресторана для женщин считалось очень неприличным. Что там ресторан - женщине без сопровождающего невозможно было зайти съесть мороженое или выпить чаю в чайхане. На Бульваре таких вещей и не было, все пришло только после событий, когда, собираясь вместе, люди ощутили, что могут свободно говорить, могут чувствовать себя свободными. И танки, которые вошли в Баку в 90-м, уже ничего не могли изменить. Если вы посетите мемориал памяти погибших в январе 90-го года, то прочтете несколько сот имен, выбитых на гранитных плитах, - азербайджанцев, русских и других национальностей. На портретах они в пиджаках, свитерах, военной или милицейской форме. Свобода нашей страны стала их общей судьбой.
Теперь женщины, беседующие в чайхане, обычное явление. А помню время, когда говорила себе: все равно пойду в чайхану, несмотря ни на что буду там сидеть. Первое время были косые взгляды, но убеждала себя - наплевать, пусть смотрят, я свободна. Конечно, ментальность осталась, через что-то перешагнуть по-прежнему трудно, но все равно изменилось очень многое. Например, девушкам не полагалось водить машину, а теперь их половина за рулем.
Если раньше до 25 лет девушка не выходила замуж, то среди родственников начиналась паника, выдавали за кого получится, лишь бы все было «как у людей». Сейчас девушка нередко уже сама вольна решать, как планировать свою личную жизнь.
Еще на Бульваре стоит здание первого в Баку синематографа, здесь в 1899 году демонстрировались первые «ленты», потом в этом небольшом здании открылось казино, сейчас в нем Кукольный театр. Возродилось казино в Баку в начале 90-х, самое большое было возле ресторана «Хаят Рейнджерс», но однажды в один день все казино были закрыты. Честно говоря, чувства большой потери я от этого не испытала, до этого не играла и потом играть не собиралась, наверное, для этого мне не хватает азарта.
Метро? Последние лет пять я практически в нем не езжу. У нас ведь мало того что узнают, а еще и громко обсуждают с тыканьем пальцем в твою сторону, а то и прямо в лицо. Словно ты диковинка. От этого становится как-то не по себе. А самой моей любимой станцией метро была Наримана Нариманова. Вот опять о ней… Потолок там усеян множеством ослепительных лампочек, и когда поезд выезжает на станцию из туннеля, то кажется, что попадаешь под звездный дождь.
Источник: газета "Молодежь Эстонии"
