Мамедова Афруз. Дядя Адалет и юбилей тети Шафиги

Мамедова Афруз. Дядя Адалет и юбилей тети Шафиги

Рассказ пятый

На очередном семейном чаепитии дядя Адалет напомнил домашним о грядущем юбилее тети Шафиги и призвал всех торжественно отметить это событие.
- Пригласим родственников и друзей, - сказал дядя, - кстати, как раз к этому времени и сваты из Германии приедут.
- Какой еще юбилей, Адалет, - поморщилась тетя Шафига, - лишнее напоминание о возрасте.
- Наши года – наше богатство, - назидательно произнес дядя, - радоваться надо, что вообще живы.
- Ну спасибо тебе большое, - вспылила тетя, - вот сам и радуйся. А я пока на тот свет не собираюсь.
- Так я тебя и не гоню, - добродушно отвечал дядя Адалет, - пока давай юбилей справлять. Закажем столик в ресторане.
- В ресторане не по семейному, - покачала головой тетя, - дома как-то уютнее. Только вот готовка…
- Да ладно тебе, мама, - вмешалась дочь, - в двадцать первом веке живем. Печеное и закуски можно заказать.
Тетя вскинулась и заявила, что не будет класть на стол салаты, резанные бог весть чьими немытыми руками. Дочь страдальчески закатила глаза и пообещала помочь с закуской, главное, разместить гостей, чтобы всем хватило места, потому что кроме традиционной обжираловки хорошо было бы еще и немного потанцевать. На слове «потанцевать» дядя скорчил кислую мину и вышел из комнаты.

Тетя Шафига кивнула и начала загибать пальцы. Насчитала человек двадцать, после чего предложила дочери обсудить меню. Стандартные оливье, пирожки, паштет, мясные нарезки и сыры было решено дополнить осетриной, курицей с орехами и запеченой бараньей ногой.
- Я того… на всякий случай, - неожидано подал голос зять, оторвавшись от телефона, в который он пялился все это время, - мама говорила вам, что она теперь вегетарианка?
- Что?!- изумилась тетя Шафига, - в смысле… больше не ест мяса? А чем ее угощать?
- Мама, не паникуй, Зарифа ханум ест рыбу и яйца, - успокоила ее дочь, - не будем класть в оливье мяса, сделаем овощной салат, а плов можно поесть и с осетриной. Она же вегетарианка, а не веган.
- Зато двоюродный брат Кязим с женой - как раз веганы, - вспомнил дядя Адалет, возвращаясь с тарелкой мясной нарезки, - уже три месяца. Сыроедение и все такое прочее. Не употребляют мясное, молочное, яичное…
- Ладно, - вздохнула тетя, - позвоним им и спросим, что они едят… Кто-то может привести детей, надо и о них подумать. Анарчик, что бы ты хотел поесть на ненешкин день рождения?
- Суши! – проорал из кухни внук Анарчик, деловито откручивавая ручку от кастрюльной крышки.
- Чем вы только ребенка кормите, - в сердцах бросила тетя Шафига дочери.
- Сейчас все в японцы подались, - ехидно прокомментировал дядя Адалет, - и родная дочь туда же. Можно подумать, не мы ее взрастили и воспитали, а какие-то самураи.
Тетя Шафига с дочерью углубились в детали меню, а дядя тем временем отзвонился кузену Кязиму. Дав отбой, он сообщил тете, что кузен с женой едят исключительно сырые фрукты и овощи, домашний цельнозерновой хлеб на закваске, а из сладостей – торт из кешью.
- Хорошенькое дело, - всплеснула руками тетя Шафига.
- Ничего, они сказали, что торт принесут с собой, - успокоил ее дядя, - но вот плов Валида просила сделать с каштанами и на растительном масле. Желательно из черного риса. И не варить, а запарить.
Воцарилось нехорошее молчание. Тетя кротко переспросила, не лишился ли часом дядя Адалет ума. Дядя в ответ заворчал, что тетя вечно делает из мухи слона, что приготовить лишнюю кастрюльку риса для веганов – раз плюнуть, и вообще, зачем столько шума, пошли бы лучше в ресторан, а так тетя Шафига будет выедать ему мозги до самого юбилея.

Дядя Адалет как в воду смотрел: всю следующую неделю ему приходилось каждый день отправляться за продуктами. Дядя оставался верен своей природе и покупал все в двойном количестве, присовокупляя кое-что от себя, чем несказанно раздражал тетю. Он купил два кило фасоли вместо трехсот граммов, которые написала ему тетя в списке, приволок четыре курицы вместо двух и вывалил на стол три огромных пучка редиски.
- А это кто будет есть в таком количестве? – мрачно поинтересовалась тетя.
- Твои родственники-веганы, - огрызнулся дядя Адалет, доставая между тем из пакета несколько пачек печенья непонятного происхождения. Тетя махнула рукой и сосчитала про себя до ста.
И дернул же ее черт пожаловаться ненароком на переизбыток продуктов, не вмещающихся в морозилку. Дядя промолчал, но к вечеру вышел и вернулся с огромной коробкой, которую еле выволок из лифта.
- Предчувствия меня не обманули, - загробным голосом произнесла тетя Шафига, глядя как дядя, пыхтя, тащит коробку на лоджию, - только не говори, что это то, что я думаю.
- Ты мне еще сто раз спасибо скажешь, - торжественно возвестил дядя Адалет, - морозильная камера! Перекидывай все сюда и радуйся!
Тетя осведомилась, не планирует ли дядя справлять юбилеи еженедельно, а если нет, то не собирается ли он держать в новом морозильнике убиенного на охоте мамонта.
- Никогда не угодишь этой женщине! – возопил дядя, обращаясь к морозильной камере, - я же только хочу облегчить тебе жизнь! Посмотри как удобно. Накупим мороженого…
Тетя Шафига застонала и с шумом хлопнула дверью лоджии.

В день юбилея тетя в новом нарядном платье, с укладкой и маникюром принимала гостей. Женщины ахали при виде накрытого стола и сокрушались, что они на диете. Не озабоченные диетой мужчины довольно потирали руки, рассаживаясь поудобнее.
Внук Анарчик бегал по комнатам наперегонки с детьми, которых привели родственники, таскал орехи и конфеты из приготовленных заранее к сладкому столу вазочек и путался в ногах у матери и бабушки.
Последними ввалились родители зятя – известный композитор с женой - и принесли с собой кучу подарков из Германии плюс хрустальный графин с домашней брусничной наливкой.
- Специально для именинницы! – провозгласил сват, облобызавшись с дядей Адалетом, - от фройляйн Хельги.
При упоминании имени германской домоправительницы сватов дядя с тетей, имевшие опыт общения с упомянутой особой, вздрогнули.
- Нет-нет, я не буду! – воскликнула тетя Шафига, но сват не сходя с места налил ей рюмочку рубиновой жидкости, утверждая, что за себя грех не выпить.

Гости расселись. Престарелый дядюшка тети Шафиги произнес тост за виновницу торжества, вплетая в речь отрывки из стихов восточных поэтов, при этом он назвал племянницу нежным цветком и велел дяде Адалету быть достойным его (цветка) садовником. Дядя метафору понял плохо, но тост поддержал; гости выпили, шумно поздравили зардевшуюся именинницу и праздненство началось.

Жена Кязима Валида, вытащив из сумки несколько кусочков кусок хлеба подозрительного серо-бурого цвета, начала накладывать мужу овощи с зеленью и вещать соседкам по столу о пользе веганства. К ней с интересом присоединилась сватья Зарифа. Муж Валиды Кязим захрустел редиской, с тоской косясь на кусок курицы с лявянги, которую шлепнул себе на тарелку один из гостей.
С другого конца стола подала голос супруга престарелого дядюшки, Кюбра хала, громогласно заявившая, что она, разумаеется, не имеет в виду никого из присутствующих, но вообще все эти вегетарианские причуды есть ничто иное как шизофрения.
- Всю жизнь мясо ели и слава богу живы, - сообщила Кюбра хала, приступая к долме.
- Мне только кусочек рыбы, - сказала Зарифа тете Шафиге, - и салат из лобио. Лично я прямо помолодела, когда отказалась от мяса.
- Это еще что, - воскликнула веганка Валида, - а вот когда перейдете на сыроедение… Нас с Кязимом совершенно не тянет на вредную пищу, чувствуем себя просто детьми. Правда, Кязим?
Кязим согласился, что это правда, грустно посмотрел на запеченную баранью ногу и начал жевать веточку петрушки. Кюбра хала вспомнила, что в старые времена мужчины без мяса и за стол бы не сели, скажем, брат ее дедушки зараз сьедал по сто кутабов, жена только и успевала поворачиваться. Валида в ответ начала диктовать Зарифе рецепт смузи из сельдерея и брокколи.

Дядя Адалет разливал по рюмкам спиртное, тетя озабоченно призывала присутствующих попробовать паштет и пирожки, беспокоясь, что никто ничего не ест.
- А теперь тост за мужа именинницы, - провозгласил сват, протягивая тете Шафиге еще одну рюмочку наливки.
- Ты чего ее спаиваешь, - хохотнул дядя, - она ж не пьет.
- За любимого мужа надо обязательно, - возразил композитор, - тем более такую амброзию.
- Давайте, - не стала ломаться тетя Шафига, принимая наливку, - напиток просто прелесть, ароматный, прямо компот.
- Ну-ну, - хмыкнул дядя Адалет, и приготовился слушать свата, который рассказал всем о выдающихся достоинствах дяди как человека и главы семейства и сообщил тете Шафиге, что ей несказанно повезло иметь супругом такого душевного и хозяйственного спутника жизни. Дядя слушал и цвел, гости кивали и ели, после чего тетя Шафига чокнулась с мужем, одним махом опрокинула наливку и побежала на кухню проверить плов. Далее гости рассортировались по интересам; мужики заговорили о политике, машинах и спорте, женщины начали обсуждать зарубежные вояжи и показывать друг другу фотографии детей и внуков.
Среди женских голосов особо выделялся стрекот новоиспеченной невесты племянника дяди Адалета по имени Айгюн. Невесту не смущал первый выход в свет в качестве официальной нареченной; она умудрялась говорить без перерыва. Так, она с ходу надиктовала Валиде рецепт какого-то салата, сообщила, что ее мама не любит класть горошек в оливье, и посетовала на нездоровый цвет лица дяди Адалета.

Дамы выходили на кухню поболтать с распаренной тетей Шафигой, хлопотавшей над очередным блюдом, на балконе без перерыва курил случайно затесавшийся на торжество какой-то дальний родственник в клетчатом костюме.

Время от времени поднимались бокалы; отдельным номером пошел тост, который поднял клетчатый родственник – за свата, гордость нации, выдающегося композитора современности и прочее. Маэстро кивал и подливал сватье наливки. Тетя Шафига исправно выпивала по рюмочке за каждого тостуемого, при этом глаза ее подозрительно блестели.
Дядя Адалет удивленно косился на жену, но тут же забывал о ней и присоединялся к жарким мужским дебатам о моторах, кузовах и лошадиных силах. Племянникова невеста Айтен решила и тут вставить свои пять копеек, затарахтев про купленную ее папашей подержаную Тойоту.

В разгар торжества гости начали просить свата сыграть что-нибудь. Маэстро долго отнекивался, потом сел за пианино и исполнил нечто мудреное под названием «Рондо-токкатина». Мужики затосковали, потом вежливо похлопали, и поспешно налили ему рюмку, призвав срочно выпить за искусство. Место за инструментом заняла кузина Эля, с шиком сыгравшая длинный пассаж, после чего женщины вразнобой затянули бессмертную «Сене де галмаз».
Как и все безголосые люди тетя Шафига обожала петь, но, трезво оценивая свои возможности, пела исключительно в ванной комнате. А тут вдруг она протиснулась поближе к подруге и к собственному изумлению заголосила припев.
- Ялгызам ялгыыыыыз, - пискляво выводила тетя, - салма вефасыыыыз…
Гости изумленно затихли.
- Саг ол, Шафига, - сказал сват.
- Сейля недир, - перекрикивала тетя пианино, - бу ишве бу наз!
- Чего она кричит, плачет, что ли? – спросила тугоухая Кюбра хала.
- Маме, наверное, хватит наливки, - шепнула дочь дяде Адалету.
- Браво! – зааплодировал двоюродный брат тети. Тетя счастливо раскланялась. Дядя Адалет недовольно засопел, подошел к кузине Эле, двинул бровями и неожиданно загудел басом:
- Очи черррные…
- Только этого не хватало, - застонала дочь, - что с ними сегодня?! Фарид, отвлеки папу!
- Дядя Адалет, а у меня тост, - вякнул зять.
- Очи страстттные, тост подождет, - недовольно зыркнул дядя в сторону зятя.
- Кушайте кутум, – обижено вклинилась тетя Шафига, решив, что дядя поет ей в пику, - сейчас принесу плов!
- Очи жгууучие, - торжествующе заглушил ее дядя, - и прекрррасные!
- Да что с ним такое? – шепнула Зарифа мужу.
- Я ему в вино Хельгиной наливки добавляю, - хохотнул маэстро.
Невеста Айгюн, не страдающая комплексами, раскинула руки и, тряся плечами, пошла цыганочкой, приведя в восторг престарелого дядюшку. Дядя Адалет залихватски взмахнул рукой, призвав кузину Элю играть «Нари-нари-най». В эту минуту тетя Шафига внесла блюдо с пловом и шлепнула его на стол.

Гости, к негодованию дяди, переключили внимание на плов. Тетя Шафига поставила перед Кязимом черный рис, чем чуть не довела до истерики Кюбру хала. Валида под сочувствующие взгляды мужчин наложила мужу полную тарелку месива.
- Держись, брат, - вздохнул маэстро.
Престарелый дядюшка вновь решил толкнуть тост и велел всем наполнить бокалы.
- Адалет, тебе больше не надо, у тебя разыграется язва, - сказала тетя Шафига, подставляя тем не менее собственную рюмку свату.
Услышав про болезнь, племянникова невеста Айгюн оживилась, и сообщила, что работает в крутом медицинском центре, где можно пройти полное обследование и вылечиться за несколько дней.
- Рентген, УЗИ, МРТ, - затрещала Айгюн, поворачиваясь к дяде Адалету, - это вы язва?
- Почему я? – обиделся дядя, и покосился на тетю Шафигу, - это она. Прямо настоящая.
Тетя сильно изменилась в лице, что не предвещало ничего хорошего, но старый дядюшка очень вовремя призвал выпить за женщин (при этом он косился в сторону знойной племянниковой невесты) и завел стих Физули, который никто толком не понял из-за его витиеватости. Мужчины пили стоя, дамы мило улыбались.

- По-моему гостям пора бы потанцевать, - сказала дочь юбилярши мужу и включила музыку. Невеста Айгюн поволокла плясать своего упирающегося жениха. Кюбра хала начала было рассказывать, что в ее время невесты были тише воды ниже травы, но была подцеплена под локоть клетчатым родственником. Изумленная Кюбра хала сначала засопротивлялась, а потом вдруг с удовольствием исполнила Терекеме. К ней неожиданно присоединился никогда в жизни не танцевавший дядя Адалет.
- Ты только посмотри на него, - засопев, сказала тетя Шафига кузине Эле, - тридцать лет живем, ни разу он со мной не станцевал. А тут прямо кренделя выписывает.
Тем временем дядя Адалет схватил валявшийся где-то Анарчиков игрушечный бубен и затряс им в такт музыке. Гости присоединились к дядиной оргии и втащили в круг именинницу. Раскрасневшаяся тетя исполнила нечто в испанском духе, притоплывая ногами. Дядя тряс бубном и выкрикивал «оле!».

Из соседней комнаты истошно орал внук Анарчик, потому что кто-то из детей пытался вытащить из-под кровати за хвост ошалевшего кота Мистона.
Дочь внесла в комнату праздничный торт. Тетя Шафига, переступая с ноги на ногу, пыталась задуть свечи; дядя Адалет поддерживал ее под локоть, упрекал и показывал как надо, но свечи продолжали гореть, поскольку дядя и тетя дули мимо торта. Дочь снимала родителей на телефон; в кадре время от времени мелькал хвост несчастного кота Мистона, спасавшегося от оравы детей.
- Как у вас весело, - сказала невеста Айгюн и тут же поведала историю о собственном дне рождения на курорте в Анталии.
Престарелый дядюшка хотел было произнести заключительный тост, но задремал и был разбужен тычком жены в бок. Гости стали собираться; тетя Шафига, втайне мечтавшая, чтобы все поскорее убрались домой, почему-то начала уговаривать родственников не уходить и выпить еще чаю. А когда Кязим с Валидой поддались на уговоры и протянули ей свои стаканы, чтобы еще раз насладиться принесенным ими из дома веганским тортом, тетя в душе чертыхнулась и поплелась на кухню, с трудом соображая, где лежит заварка.

Когда все, наконец, закончилось, тетя Шафига со стоном упала на диван и скинула с себя туфли.
- Ну ты и напилась сегодня, Шафига, - сказал дядя Адалет, еле ворочая языком, - прямо не ожидал от тебя. Иди отдыхай, утром все уберем, я помогу тебе.
С этими словами он включил свой любимый робот-пылесос и ушел в спальню. Пылесос, жужжа, пополз к дивану.
- Пшел отсюда, - строго сказала ему тетя Шафига, - брысь! Иди к своему хозяину!
- Что ты на него кричишь, - возмутился дядя Адалет из спальни, - покормила бы лучше животное.
Дядя, разумеется, имел в виду кота Мистона, и был крайне удивлен, когда через пару минут заглянул в комнату и увидал тетю Шафигу с миской корма в руке. Тетя ходила за пылесосом, уговаривала его сьесть что-нибудь и жаловалась на дядю.



© Copyright: Афруз Мамедова, 2021


Рассказ первый - Мамедова Афруз. Дядя Адалет идет в гости
Рассказ второй - Мамедова Афруз. Тетя Шафига и мышь
Рассказ третий - Мамедова Афруз. Дядя Адалет в гостях у сватов
Рассказ четвертый - Мамедова Афруз. Дядя Адалет и комариная камарилья