Обсуждение ЗДЕСЬ
Готовя статью о семье нефтепромышленников Зубаловых, вдруг наткнулась я на письмо, подписанное неизвестным мне именем "Франц Амирагов", где говорилось о каком-то, судя по всему, довольно крупном конфликте между семейством Зубаловых и братьями Джакели, с которыми первоначально совместно велись дела бакинской фирмы.
Глубокоуважаемый Степан Константинович,
Два года тому назад я продал Вам имеющийся у меня пай Нефт.«Торг. Т-ва С. и И. Джакели и Ко» количеством тридцать пять штук по 400 рублей каждый и тогда же от Вас получил четырнадцать тысяч и никаких более претензий не имел.
В настоящее время Вы от себя сделали мне подарок в количестве девяти тысяч рублей семьсот (9.700) наличными деньгами – для выкупа своего дома, заложенного в Тифл. Банке.
За такой с Вашей стороны братский поступок я не имею слов, чтобы Вас благодарить, но уверяю Вас, что я крайне глубокого уважения и благодарности как к Вам, так и к Отцу Вашему и всему Вашему дому и впредь ничего не могу иметь.
Невольно вспоминаю прошедшие времена: сколько нравственного горя, сколько материального вреда было Вам нанесено братьями Джакели и если я поддерживал их и шел против Вас, то причиною тому было влияние этих господ на меня в руках которых я всегда был слепым орудием.
За все невольно причиненные неприятности приношу Вам искренние извинения.
Не могу не сказать Вам, что и со врагами Вашими Вы и Отец Ваш поступили истинно по христиански за все зло нанесенное Вам Вы отплатили всем добром и так щедро со всеми расплатились
. Да вознаградит Вас за все это Господь Бог!
Я же со своей стороны со всем моим семейством нравственным нашим долгом будем считать всю жизнь молиться за Вас и Ваш дом и сердечно желать Вам всего лучшего.Остаюсь на век преданный Вам
Покорный слуга
Франц Амирагов
1896 г. Января 22 дня г. Баку
Обращение за помощью в разгадке этой истории дало неожиданно результаты. Один из самых активных и дотошных поисковиков Сергей К. наткнулся на интереснейшие письма, написанные Степаном Зубаловым из Баку его брату Льву (Левану), живущему в Москве и ведущему дела фирмы. В них и нашлись начало и объяснение всей этой неприглядной, но, наверняка, типичной для того времени истории.
(Из предыстории отношений Зубаловых и Джакели:
В декабре 1872 года были проведены торги казенных нефтяных участков Апшеронского полуострова, для передачи их в частные руки. Все участки были разделены на группы (площадью по 10 десятин) и пронумерованы.
На Биби-Эйбате было всего 2 группы, XIX и XX, на которых было 25 нефтяных колодцев.
XIX группу приобрели совместно Тагиев и Саркисов, ХХ группу - Джакели и Зубалов (Зубалашвили).
Будучи родственниками (двоюродная сестра Константина Яковлевича Зубалова, Елена Георгиевна Зубалова была мамой Степана и Иосифа Джакели. К тому же Степан Джакели и Константин Зубалов были еще и в свойстве, т. е. женаты на сестрах Тумановых, Эмеренции и Елизавете)[1], они учредили товарищество "К. Зубалов и С. Джакели", построили керосиновый завод.
В 1880 году товарищество было преобразовано в нефтепромышленное и торговое товарищество "С. и И. Джакели и Ко" с основным капиталом 500 тыс. руб. Управлял товариществом, по-видимому, Степан Джакели.
Где то к 1885-86 гг. долги товарищества по векселям достигли 100 тысяч рублей. Чтобы избежать банкротства, векселя и имущество товарищества были заложены в банк - "Общество взаимного кредита" в Тифлисе. Членом совета этого общества до 1877 года был Степан Иванович Джакели.
От лица и по решению пайщиков, с принятием на себя долгов и обязательств по выплате дивидендов пайщикам, в аренду у "Общества взаимного кредита" ХХ группу взял Константин Яковлевич Зубалов. А управлять всем делом в Баку он поставил своего сына Степана. Все это - где-то в 1886 г.
51 письмо Степана Константиновича Зубалова из Баку
Баку, 4 февраля 1888 г.
Дорогой Леван!
Посылаю газету, где ты прочтешь в нефтяном отделе о нашем фонтане. Я посылаю тебе «Бакинский торгово-промышленный листок», не знаю, получаешь ли ты аккуратно? Пишу мало, так как спешу на завод. С каждым днем ожидаем что-нибудь из буровой № 6, которую углубляем.
Пока целую и обнимаю.
Твой брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 24. Л. 1.
[Баку, март 1888 г.]
Дорогой брат Леван!
Получил твое второе письмо, в котором ты пишешь, что мне наверное не понравилось твое первое письмо и поэтому должно быть я не отвечаю. Дорогой Леван, я давно собирался ответить, но не нашел покойной минуты, чтобы ответить тебе. Я отлично знаю, что я с отцом не коммерческие люди и может никогда и не будем, но все-таки из этого не следует, чтобы дело наше не было бы самым богатым делом. Дело это совершенно в наших руках: и вести это дело зависит от нас и ликвидировать тоже вполне от нас зависит. На телеграмму мою, что Амирагов желает продать свои паи по 400 р[ублей] и просит уполномочить его купить для нас и остальные по той же цене, ты ответил, что в апреле нам скажешь. Но я уверен, что все паи можно приобрести от 200—300 руб[лей] за каждый пай.
Купивши эти паи, мы являемся единственными хозяевами дела. Значит, нужно найти от 30 до 40 тысяч рублей, чтобы приобрести все остальные паи. Против этого ты не можешь ничего сказать и ни в чем не сомневаться. Эти деньги потом в случае нежелания продолжать дело и продажи всего дела, с большим барышом можно вернуть. Наконец, если тебя останавливает то обстоятельство, что папаша имеет посторонние долги, то ты понимаешь хорошо, что его интерес в Товариществе можно ограничить десятью паями. Итак, с небольшим капиталом в настоящее время можно будет захватить все дело, уничтожить всякую аренду или передать эту аренду кому-либо из нас и заняться делом совершенно свободно, уплачивая понемногу те 100 т[ысяч) рублей, которые должно Товарищество по векселям. Подумай хорошо, дорогой брат, а то после уже поздно будет, придется ввести в дело человека, который положит по крайней мере 30 т[ысяч] рублей и сделать его половинщиком дела.
Я думаю, ты получаешь «Бакинский торгово-промышленный листок», на который я для тебя записался. Ты можешь видеть, что дело еще переживает кризисы и что еще не установилось нефтяное дело на твердой почве. Но не нужно быть большим коммерсантом, чтобы сейчас же сообразить, что близок час, когда наступит царство нефтяного дела. Наш фонтан дает теперь больше нефти. Теперь период десятидневный между извержениями изменился, и фонтан начинает извергать нефть на шестой день.
Ты наверное узнал, что нефтепровод от Баку до Батума окончательно решен, и в скором времени приступят к работам. Теперь же заметна усиленная закупка земель со стороны крупных нефтепромышленников. Ты, конечно, понимаешь всю важность нефтепровода для бакинской нефтепромышленности, что все эти фонтаны будут быстро перегоняться в Батум и тогда окажется, что нефти в Баку очень мало, никто не будет жаловаться на изобилие нефти.
Вместе с тем начнется усиленное бурение скважин и быстрое повышение цен на нефтяные земли. Вникнув хорошо в нефтяное дело, каждый убедится, что не жаль никаких денег на это дело, так как все должно вернуться сторицей.
Больше я не буду ни хвалить, ни расписывать наше дело, которое, надеюсь, само за себя скажет многое. Скажу только одно, дорогой Леван, что если и в апреле месяце не успеешь ничего для нашего дела, то нам придется исключительно тогда рассчитывать на свои собственные силы и, пожертвовав большими интересами, найти здесь человека, который бы положил в дело тысяч пятьдесят денег. Найти же такого человека здесь — есть много надежды.
Насчет вашего векселя мы хотим распорядиться так, чтобы вы получили исполнительный лист. Надеемся, что вы раньше других, не будете представлять исполнительного листа к взысканию и не будете за 25 т[ысяч] продавать то, что в хороших руках стоит миллион.
Узнай, если только не трудно, какая цена бензина в Москве? Много ли его требуется и какого удельного веса?
Пока до свидания, было бы хорошо, если бы летом ты приехал к нам. Обнимаю вас троих и от всей души желаю вам всего хорошего.
Твой брат С. Зубалов.
Дорогой брат Леван! Я телеграфировал тебе о желании Франца Амирагова продать свои паи в количестве 29 по четыреста рублей за каждый пай. Он же обещает от других приобрести дешевле от 300— 400 руб[лей]. Он говорит, что они очень нуждаются и поэтому продадут. Ты пишешь, что раньше апреля не можешь ничего ответить. Видишь, дорогой брат, что нельзя нам зевать и надо суметь воспользоваться таким моментом. Я думаю, что это можно сделать следующим образом. Найти деньги для приобретения всех остальных паев и в обеспечение этого долга выдать или товарищеск[ие] векселя или же товарищеское имущество. Мы это можем сделать, так как тогда являемся исключительными хозяевами дела. Надеюсь, что ты в состоянии найти деньги под верное обеспечение.
Фонтан № 7 продолжает давать нефть в том же количестве с замечательной периодичностью: бьет на двенадцатый день, выбрасывая от 80—100 тысяч пудов при каждом выбрасывании. Скважину № 6 приводим к концу, после пройденного сплошного камня в три с половиной саженей пошел грунт нефтяной, обещающий также фонтан. Что скажешь тогда? Неужели и тогда не убедишься, что лучше нашего дела нет другого?
Старик Фейгль уже целую неделю ведет с нами переговоры о вступлении к нам в компаньоны, он в конце года кончает дело с Ленцем. Но мы находим это для нас невыгодным, так как более тридцати тысяч он не может внести в дело.
Акциз на керосин пока ничего, особенно на дела влияния не имел. Крупные заводчики относятся к акцизу с большим доверием и надеются, что дело от этого может только выиграть. Никаких стеснений от акциза мы здесь не испытываем, работаем по-прежнему, посмотрим, что даст нам бог с открытием навигации. Сейчас у нас в резервуаре готового керосина 75 т[ысяч] пудов.
Надеюсь, что может тебе удастся для нашего дела что-нибудь сделать и тем поднять наши расстроенные финансы.
Жду от тебя писем.
Пока обнимаю и целую вас троих.
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 41-46.
Баку, 2 мая 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Получил твое письмо, на которое я не успел тебе ответить. Ты задаешь много вопросов и просишь немедленно на них ответить. Я скажу, дорогой брат, что обсуждение таких вопросов нужно сообща, и чем скорее мы обсудим и решим, тем будет лучше для нас всех.
Если ты находишь возможным найти деньги для нашего нефтяного дела, то ты должен приехать на некоторое время сюда и здесь все покончить. Я нахожу, что с общего согласия мы сделаем все: найдем ли нужным купить остальные паи — купим. А может паев нам вовсе не нужно будет сейчас приобретать, а ограничимся в продолжении 10 лет аренды выдавать остальным пайщикам по 1% или 2%, что составит сущие пустяки. Ты говоришь, что желаешь под собою чувствовать твердую почву. Для нас же будет это лучше, если мы постараемся нефтяное дело обставить так, чтобы никто не мог вредить делу в продолжение 10 лет.
Дядя Александр был здесь целую неделю: очень переменился, постарел. Никогда я его не помню таким внимательным и добрым, как на этот раз. Видно, что он нас от души всех любит и желает нашему семейству добра. Он так остался доволен всем, что видел, что сам предложил отцу на его счет заложить две буровые вышки; деньги обещал выслать отцу. «Десять тысяч, говорит, переведу в скором времени». Мы его благодарим за его сочувствие. Но десять тысяч, ты знаешь, это не особенно много, чтобы поставить дело так, как я тебе писал. Конечно эти деньги нам помогут на некоторое время. Что же более интересное могу тебе сообщить, дорогой Леван?
Если бы тебе удалось найти капитал, о котором ты писал, то дела наши могут сделаться блестящими. Были недавно у нас Эфрусси , Арон , Дейч и Фейгль: осматривали промыслы, остались очень довольны, но пока ничего не слышно. Слышал только недавно, что они хотят купить землю Бурмейстера, которая рядом с нами — 5 десятин. Землю Иосиф[а] Джакели 10 десят[ин], арендов[анную] от сельчан (помнишь его дело о мертвых душах?), взяло Товари[щество] бр[атьев] Нобель и уже приступили к бурению. Говорят, что они очень дешево взяли от Иос[ифа] Джакели; 3000 руб. в год платят его семейству и больше ничего. Теперь ты видишь, что у нас соседи Ротшильд и Нобель, и что наше дело этим приобретает ценность.
Папаша собирается писать тебе. Он не мог поехать на праздники в Тифлис: было много дел, ожидали судов для отпуска керосина. Скважина, которую бурили, то есть углубляли, встретила приток нефти на 109 сажени около 4-х тысяч пудов в сутки; пока не знаем, будем ли продолжать бурить дальше. Наш фонтан также аккуратно через 10 дней выбрасывает. Одним словом, есть надежда на бога, что он хотя медленно, но все-таки поможет нам в наших делах.
Твой брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 2-3.
Баку, 12 июня 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Твое последнее письмо доставило мне немало удовольствия. Ты вообще так редко пишешь такие письма, что я не спрашивая тебя: «в чем же дело?», готов верить в хорошее будущее. О деле я могу сказать тебе следующее: дело идет, керосин, нефть и нефтян[ые] остатки продаются; цены к сожалению пока стоят очень низкие. Деньги, которые поступают, идут на текущие расходы и на уплату наших личных долгов. Проценты по векселям и погашения Коммерч[ескому] банку, Взаимному Кредиту, Государственному банку, все отсюда посылаю.
Теперь ты хорошо можешь представить, что может оставаться у меня на расходы для дела; то есть для рабочих и мастеровых, ремонт, сода, кислота и проч[ее]; ведь таких расходов не менее 2-х тысяч рублей в месяц.
Отец в последнее время страдает нервным расстройством. Нужно тебе сказать, что большие, чисто братские услуги оказывает нам Петр Иванович, который целый день занят нашим делом и благодаря которому устраивается и покупка, и продажа, и проч[ее]. Недаром говорится, что родственник никогда не может оказать такие услуги, как посторонний. Да что тут говорить, ведь известно, что наше несчастье — это наши самые близкие родственники.
Жду от тебя писем.
Любящий С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. I. Д. 25. Л. 4-5.
Баку, 18 июня 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Получил твое письмо, вернувшись уставший из завода. Признаться оно доставило мне настолько большое удовольствие, что обычное мое грустное настроение на этот раз прошло, и хотя я не знал (и до сих пор не знаю) смысла твоих писем, но чувствовал себя веселым. С тех пор как ты уехал вообще в Москву я от тебя таких писем не получал. Жду каких-либо разъяснений с нетерпением.
Теперь сообщу тебе все, что у нас делается. Дело наше идет лучше, чем оно шло когда-либо. Завод работает безостановочно, фонтан бросает каждый день в продолжение от одного часа до полутора. Нефть посылаем Ротшильду и Цатурову . На 22 июля мы вызвали общее собрание обыкновенное, для утверждения старых отчетов. Вот если бы можно было к этому числу устроить какой-либо переворот в нашем деле!
В продолжение этого года кроме своих долгов мы погасили часть и товарищеских от 4-х до 5-ти тысяч.
Если мы возьмем по своим паям дивиденд, то остальным тоже должны выдать, иначе мы должны представить всю оставшуюся арендную плату полностью для покрытия товарищеских долгов. Ты же знаешь, что деньгами-то мы небогаты.
Деньги нам нужны для внесения процентов Взаим(ному) кредиту по долгу, который принял на себя отец.
Посмотрим, как будет лучше устроить: отец завтра едет в Тифлис, чтобы переговорить и условиться [с] Взаимным кредитом. Если бы были надежды на будущее, то есть если бы мы могли рассчитывать, когда может быть от тебя помощь для переворота к лучшему нашего дела, то мы бы могли во всем действовать самоувереннее, могли бы все соображать лучше.
Ожидаю от тебя новых известий и будут отвечать немедленно же на все письма.
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 6-7.
Баку, 24 июня 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Получил письмо, в котором ты пишешь о деле с Крестовниковым насчет 500 т[ысяч] пуд[ов] нефти со сдачею им на завод. Дело это для нас невыгодно, и игра свечей не будет стоить, и вот на каком основании: перевозка от Баку до Казани одного пуда нефти стоит 12 коп. минимум; конечно, с хранением в баржах. Утечку нужно считать минимум 10%. Перевозка от пристани на завод обойдется на пуд 1 коп[ейка]. Итого нужно считать расходов 131/2 коп. Если они дают 16 коп[еек], то на нефть мы получим 2 1/2 коп[ейки] пуд.
Здесь на месте в плохой даже год нефть сбываем от 2 1/2 — 3 коп. Значит, нет никакого расчета еще столько возиться, чтобы отправлять нефть в Казань. Кроме того, если бы мы заключили такое условие, то нам пришлось бы сейчас же приступить к постройке здесь на промысле каменного амбара для хранения нефти емкостью от 200 т[ысяч] до 300 т[ысяч] пудов, что стоит от 15 т[ысяч] рублей.
Если компания «Дружина» берется за такое дело, то у них есть расчет, имея свои собственные суда и баржи, получать большой фрахт и иметь верную работу для своих судов. А для нас такое дело совсем невыгодно.
Отец теперь в Тифлисе и пока от него не имею известий.
Жду от тебя что-нибудь нового, а пока целую вас троих.
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 8.
Баку, 27 июня 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Только что получил от Анечки письмо, в котором она пишет, что отец по приезде в Тифлис заболел серьезно. Я писал тебе, что 22 июля мы назначили обыкновенное] общ[ее] собран[ие] на заводе Товарищества. Я собственно надеялся на отца, что в Тифлисе он предварительно переговорит с Взаимн[ым] Кредит[ом] обо всем, что нужно будет и затем приедет на общее собрание. Но если отец к тому времени не поправится, то тогда я буду здесь один и не буду знать, что мне делать на общем собрании. Если бы ты приехал, то можно бы было устроить так: передать все дело тебе в аренду, а ты бы здесь имел доверенного. По крайней мере отец бы был освобожден от всех этих забот.
Вообще, дорогой Леван, нужно предпринять что-либо, чтобы хоть бы обеспечить это дело за собой по крайней мере на десять лет. Клянусь, только с этим делом мы можем достигнуть всех земных благ. У отца, кроме этого есть еще 31/2 десят[ины] нефт[яной] земли на свое имя, отчего и это не обеспечить? Ведь этот клочок земли через несколько лет будет стоить сто тысяч рублей. А горийское имение?
Вообще ты видишь, дорогой брат, что твое присутствие, твоя энергия больше, чем когда-либо нужны теперь.
Жду твоих писем!
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 9-10.
Баку, 30 июня 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Получил от отца письмо, в котором он жалуется, что он страдает удушьем и что ему немного лучше. Пишет также, что он был [во] Взаимн[ом] Кредит[е] и виделся с Адельхановым, который ему между прочим сказал, что Манташев, Мерабов, Бекханов и другие пайщики заявили ему претензию насчет того, что им не выдают дивиденда и чтобы арендатор или заплатил дивиденд или же предоставил всю арендн[ую] плату для уплаты долгов. В противном случае они будут жаловаться, это уничтожит арендный договор, а с Зубалова [они] будут искать следуемые им деньги. Адельханов спрашивал отца, как нам поступить в данном случае на общем собрании и как порешить на общем собрании с этим вопросом. Отец спрашивает в свою очередь [у] меня совета. Я пока ему ничего не написал, надо все обдумать.
Наличных денег у нас в настоящее время нет, а если найдем, то нужно будет внести к 12 июля проценты Взаимному Кредиту на принятый на себя отцом долг госп[одина] Джакели в количестве 4500 руб[лей].
Теперь если мы им не выдадим дивиденд, то и сами не можем взять дивиденд на свои паи и должны арендную сумму внести и уплатить товарищ[еские] долги. Конечно, мы можем на общем собран[ии] своими голосами делать что хотим, но нужно обставить дело так, чтобы это было бы с виду по крайней мере законно. Нужно тебе сказать, что сегодня я узнал от Амирагова Франца, что Шибаев будто ведет переговоры с Взаимн[ым] Кредит[ом], насчет покупки или аренды нашего дела. У Шибаева в настоящее время совсем нет нефти, и говорят, что он ищет нефтяные земли. Амирагов также намекает, что есть будто и друг[ие] покупатели и что теперь он свои паи и по 80% не отдаст. Сегодня между прочим Рагозин вместе со своим горным инженером и двумя другими инженерами просит позволения осмотреть наши промыслы, что я им и разрешил.
Жду писем.
Любящий С. Зубалов.
Вообще, дорогой брат, нужно быть здесь, чтобы была возможность обо всем вместе подумать, поговорить и решить. Единственным пока советчиком у меня — дорогой Петр Иван[ович], который не только старается о нашем деле, но и выручает во многих критических обстоятельствах.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 11-12.
Баку, 1 июля 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Вчера я тебе писал уже о том, что писал мне отец из Тифлиса насчет его разговора с Адельхановым и что он просит меня со своей стороны посоветовать ему, как быть на общем собрании и что постановить насчет арендной платы. Видишь, что я обдумал: арендная плата 20 т[ысяч] р[ублей], из которых 10 т[ысяч] отчисляется на покрытие долгов, 1 т[ысяча] руб[лей] для приведения старых отчетов в порядок, 500 руб[лей] ежегодно на канцелярские расходы. Остается 18 500 руб[лей], из которых по нашим паям мы должны получить или удержать на 350 паев, а остальные пайщикам выдать на 150 паев дивиденда, что составляет около 5500 руб[лей].
Итак, если мы, положим, на общ[ем] собран[ии] постановим выдать этот маленький дивиденд, то мы можем этим замазать на целый год всем глотки. Не знаю, что ты на это скажешь. Я думаю, что другого способа нет для того, чтобы эти господа не шумели. Иначе надо будет им окончательно объявить, что мы не намерены в продолжение 10 лет ничего платить.
Подумай, что можно еще сделать и сообщи поскорей.
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 13-14.
Баку, 2 июля 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Спешу написать тебе, что в последнем письме к тебе я ошибся в вычислении аренды: спешил, и у меня сидели другие. Вот в чем дело: арендная плата за нынешний год 20 т[ысяч] руб[лей], из которых 10 т[ысяч] руб[лей] уплачиваются [за] долги Товарищеские, 1 т[ысяча] руб[лей] — расходы для приведен[ия] в порядок прежних отчетов и 500 руб[лей] ежегодно — канцелярские расходы.
Итак, на дивиденд остается 8500 руб[лей], из которых на долю остальных пайщиков придется 2550 руб[лей], которые должны и внести Тифлисск[ому] Взаим[ному] Кредит[у]. Тогда по крайней мере глотки будут у всех замазаны. Что же касается 10 т[ысяч], которые следует по долгам, то из них с лишком 4 т[ысяч] р[ублей] уже внесены, остальные можно обязать арендатора внести в текущем году.
Вот все, что я хотел тебе сообщить.
Итак, теперь наши заботы заключаются в следующ[ем]: нужно внести проценты на наш личный долг к 12 июля Взаим[ному] Кред[иту] 4500 и нужно туда же в августе или сентябре (как постановим на общем собрании) 2550 р[ублей] дивиденда для раздачи всем остальным пайщикам.
Целую вас всех.
Остаюсь любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 15-16.
Баку, 12 июля 1888 г.
Дорогой Леван,
ты должно быть удивился, что я так неожиданно обратился к тебе с телеграммой о переводе 4500 руб[лей] в Тифлис. Вот в чем дело: 12 июля срок векселей Взаим[ного] Кред[ита] по долгу, принятому на себя отцом. Я рассчитывал к этому числу окончить сделку и продать 100 т[ысяч] пуд[ов] керосину и получить 5 т[ысяч] рублей задатку. Тем более, что в условиях совершенно сошлись с покупателем. Остановка была и есть в настоящую минуту за телеграммой от правления Бакинск[ого] нефтян[ого] общества, с которым покупатель имеет дело и который вот уже 4—5 дней ожидает ответную телеграмму. Так что и в настоящую минуту ожидаю его с деньгами. Между тем отца я обнадежил к этому числу послать деньги и не успел; согласись, что это меня сильно огорчило, и я решился написать тебе, рассчитывая, конечно, на авось.
Дорогой брат Леван, получил телеграмму твою о том, что мы сможем на общем собрании замазать всем пайщикам глотки. Только чтобы все было оформлено хорошо общим собранием.
Ротшильд просит доставлять им нефть. У нас не хватает, чтобы и Цатурову, и ему сдавать и чтобы и наш завод работал, а ты думаешь, что нефть пропадает. Если фонтан и чаще бьет, то короткие промежутки, и у нас не более 10 т[ысяч] п[удов] в сутки добычи.
С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 17-18.
Баку, 16 июля 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Деньги 4500 р[ублей], которые я не мог отцу выслать, отец раздобыл в Тифлисе и внес во Взаимн[ый] Кредит. К 22 числу сюда приедут отец, Григорий Андреевич, Петя и может быть Гавронский. Я постараюсь это общее собрание провести благополучно, в чем ты можешь быть спокоен. Ты же с своей стороны постарайся к сентябрю месяцу, как ты пишешь, раздобыть деньги для того, чтобы повести хорошо наше дело. Дело наше и теперь идет лучше чем когда-либо, и если ты спросишь первого попавшего[ся] тебе бакинца, то он наверное даже будет восторгаться. Если ты встретишь из Баку кого-нибудь, то, чтобы проверить мои слова, спроси его насчет наших дел в Баку. Но ты знаешь хорошо, что вести дело с виду хорошо — это еще не значит иметь барыши. Нам необходимо хлопотать исключительно о новых буровых скважинах и исключительно заняться одной лишь добычей нефти.
Буровая скважина Нобеля на земле Иос[ифа] Ивановича] Дж[акели] доведена до 56 саженей, и Нобель ожидает уже фонтан. Если у Нобеля ударит фонтан, то Биби-Эйбат получит большое значение.
Пиши почаще письма и сообщай о себе. Петр Иванович Шадинов просит передать тебе поклон. Напиши, когда рассчитываешь приехать.
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 19-20.
Баку, 23 июля 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Твое письмо от 12 июля получил. Прочитав внимательно два-три раза, я убедился, что ты совершенно здраво смотришь на дело и нельзя не согласиться во всем с тобой. Действительно, пока мы дело нефтяное не поставим основательно, чтобы оно было вне всяких случайностей, пока не стоит опять тратить больших денег и снова зарываться еще больше. Для этого я нахожу, что аренду надо передать одному из нас.
На общем собрании мы обязательно постановим, чтобы директора были уполномочены, если они найдут нужным, отобрать дело от отца и передать другому солидному лицу по своему усмотрению.
Я тебе телеграфировал, что общее собрание, назначенное на 22 число, не состоялось. Так как отец телеграфировал отложить на две недели ввиду того, что Адельханов просил отца об этом. В Банке в настоящее время никого, кроме Адельханова и Иоанисиани, нет. Между же членами совета никого компетентного в этом деле нет, так что Адельханов выразил желание приехать сам. Хотя другие пайщики и не знали, что общее собрание не состоится, но никто из них на общее собрание не явился. Так что были только я и Гаузен, составили протокол и назначили общее собрание через две недели, то есть на 6-ое августа с.г.
В предыдущем письме ты мне писал, отчего я тебе балансов не присылаю. Подумай только: могу ли я быть так догадлив и так спокоен, чтобы заниматься балансами. Я знаю только, что ни одной спокойной минуты не имею, ни днем, ни ночью. И всегда как сумасшедший хлопочу, чтобы в известные сроки иметь деньги для пересылки отцу в Тифлис.
Текущие же расходы идут своим чередом. Нужно, например, хоть лопнуть, а в конце месяца иметь тысячу рублей для уплаты жалования служащим. Нужна также и другая тысяча для уплаты за материалы по счетам из магазинов, и все это с какими неимоверными усилиями мне приходится находить, чтобы быть аккуратным. Скоро я пришлю тебе счет, сколько я переслал денег отцу в Тифлис и ты увидишь, что это так легко не дается. У приятеля моего Петра Ивановича еще в апреле я взял на два дня одну тысячу рублей, но до сих пор не находил свободных сумм, чтобы вернуть ему. Где же тут можно думать спокойно?
О лишних затратах о расширении дела, о новых буровых никакой и речи быть не может. Не будь у нас старого фонтана мы бы сразу очутились без нефти. Другие в год закладывают по шести-семи буровых, а мы за свое существование и одну буровую не закладываем. Надо воспользоваться десятилетней арендой. Если нужно будет, мы сейчас же постановим, чтобы по истечении срока арендатор имел бы право после окончания арендного срока еще на 10 лет аренды на тех же условиях. В общем собрании мы все можем сделать. Лишь бы была энергия и спокойствие духа. Вот именно эти-то качества у меня скоро, кажется, совсем пропадут, если мы все будем думать, ничего не решать быстро и во всем сомневаться.
Жду от тебя известий новых и твоих советов насчет того, как в будущем действовать и на что больше всего обращать внимание.
Целую тебя.
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 26. Л. 21-22.
Баку, 9 августа 1888 г.
Дорогой брат Леван!
К общему собранию приехали отец, мать, Петя, Григор[ий] Андреевич Иоанисиани. На общее собрание, которое у нас происходило на заводе, совершенно неожиданно приехали Амирагов с Иосиф Иван[овичем]. Они сидели тихо и после окончания уехали. Дело в том, что отчеты хотя все готовы, но без просмотра ревизионной комиссии не могут быть представлены в Казенную Палату. Поэтому Иоанисиани предложил назначить нескольких лиц для проверки отчетов 2 последних только годов, то есть со дня аренды. Выбрали Амирагова, Бекханова и Георгия Джакели, которых правление пригласит вместе проверить отчеты и подписать. Никто им слова не говорил ни насчет дивиденда, ни насчет аренды. Так что об этом разговор может быть только в след[ующем] общ[ем] собрании. Пока здесь все благополучно. Есть много у меня вопросов насчет нашего дела, которые только и могут быть решены по приезде твоем в Баку.
Фейгль мне недавно объявил, что он у нас будет брать керосин остальную навигацию и все что мы будем готовить зимой. Завод работает днем и ночью. Фонтан дает достаточно нефти.
Напиши, когда думаешь быть в Баку.
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 23-24.
Баку, 25 октября 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Работа по новой буровой идет быстро. Паровики поставлены на месте. Теперь строят дымовую трубу. Приходил вчера Исай Абросимович Сафаров (помощник управляющего Бр[атьев] Нобель) и предложил продать фирме Нобель всю добычу из наших буровых по 2 коп[ейки] за пуд на месте на целый год. Я обещал ему дать ответ через неделю. Нужно узнать прежде, что нам даст Цатуров и Ко, Ротшильд и если увижу, что цены и условия их одинаковы с Нобелем, то конечно лучше постоянно иметь дело с Нобелем. В случае фонтана, больше Нобеля здесь никто не может принимать.
Теперь наверно ты ведешь переговоры с Банком. Между прочим не мешает им сказать о действиях ревизионной комиссии, которая вместо того, чтобы исполнять свои обязанности, занимается кляузами, приносящими постоянно вред интересу арендатора. Так, например, мы их просили и письменно, и через газету пожаловать ревизовать, а они через нотариуса спрашивают, когда мы их допустим ревизовать книги. После того как с ними обращались деликатно и предоставляли все удобства, они все делаются заносчивее. Нужно же наконец положить конец всем этим вымогателям.
Амирагов прямо в лицо говорит, что если мы у него не купим паи по 500 руб[лей], то что он все время будет нам надоедать. Удивляюсь также Бекханову, что он слушает и что соглашается играть такую роль, под влиянием этих господ.
После грубостей, которые они наделали Гаузену, последний слагает с себя директорство, придется в случае неотлагательных вопросов Григорию Андреевичу быть наготове и приехать по первому моему вызову.
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 25-27.
Баку, 27 октября 1888 г.
Дорогой брат Леван!
При сем письме посылаю две копии с заявления, посланного нам через нотариуса ревизионной комиссией. Из них ты увидишь, как ведут себя эти господа с Францем Амираговым во главе.
В лавках и на бульварах этот Амирагов громко болтает о том, что они решили аренду отнять у К.Зубалова, отдать под суд директоров и проч[ее] и проч[ее]. Я думаю, что они без поощрения Взаимного Кредита никогда бы не позволили вести себя таким образом. Что они хотят, ей богу не пойму. Книги Товарищеские все были и в настоящее время находятся у Николая Карловича Гаузена. Мы их просили и записками и посредством газеты пожаловать ревизовать. Они все это время ходят то сначала Амирагов sо1о, затем с Георг[ием] Джакели вдвоем, затем с Бекхановым — всегда им оказывали всевозможные удобства для ревизии книг и составления резюме для будущего общего собрания. Они же, чтобы сложить с себя ответственность перед общим собранием и ложно уверить в том, что они не могли ревизовать и что будто помехой им — Правление, ведут с нами нотариальную переписку.
Дорогой брат, нужно, повторяю, вымогателям положить конец, иначе каким образом вести дела и приводить все в порядок. Ведь это одна шайка — Амирагов, Бекханов, бр[атья] Джакели, Взаимн[ый] Кредит, которые столько лет тяготеют над нами.
Дорогой Леван! Из верных источников я узнан, что прис[яжный] поверенный Лебединский очень хороший и смышленый адвокат. Имел против Взаимн[ого] Кредита много крупных дел и что Взаимн[ый] Кредит его очень недолюбливает. По товарищеским делам он имел много процессов и как говорят всегда оставался победителем. Не мешает, дорогой Леван, тебе сходить к нему поговорить о вопросах нужных и предупредить его, если он может, то иметь в виду в случае возникновения каких-либо пререканий с господами пайщиками взять на себя защиту наших дел . Если господа Ревизион[ная] комиссия пустит такое объявление в газетах, ведь надо же будет их наказать. Нужно же оградить арендатора от каждого пайщика-самодура.
Вышку подняли. Работа идет успешно. Петр Иванович кланяется и просит сказать тебе, что все что я тебе пишу о Ревизионной комиссии все это пустяки, лишь бы Леван успел в Тифлис немного, и все Товарищеские дрязги сразу прекратятся. Гаузен со мной в хороших отношениях, хотя он отказался от директорства, но быть пайщиком и нашим поверенным по делам Товарищества он согласен и никогда не отказывался.
Любящий С. Зубалов.
Сообщи, нужно ли назначить собрание и на какое число, чтобы эти сволочи не выкинули гадость и не назначили бы сами.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 29-30.
Баку, 28 октября 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Посылаю при сем копию ответа Гаузена ревизион[ной] комиссии. Может пригодиться для соображения.
Вышку, как писал вчера, подняли и скоро будет готова. Шагиданов сегодня посылает все, что было тобой заказано, то есть арматуру, два барабана и боевую штангу. Итак, дорогой брат, у нас есть все, чтобы приняться за работу.
Вчера был с Петром Ивановичем у Тильманса насчет труб газовых и железа для труб. Он с большим удовольствием согласился нам отпускать все, что желаем и с кредитом на три месяца. Итак, все обстоит великолепно. Нужно только работать. Нефть с днем на день становится дороже, я пока никаких условий не заключаю и даже не кончаю с Нобелем. Если Нобель даст 21/2 копейки на круглый год и обяжется брать все, что у меня будет, то кончу с ним.
Любящий С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 31-33.
Баку, 1 ноября 1888 г.
Дорогой брат Леван!
Спешу писать тебе в Москву и выразить тебе свое мнение. Если я не все ясно скажу, то остальное дополни ты. Твои два письма из Тифлиса получил. Насчет трех десятин земли устрою все через Дикова и ни о чем не беспокойся — будет все исполнено точно и ничего не будет пропущено. Общее собрание, как ты писал, назначу на 20 декабря сего года и объявление будет напечатано в таком виде, как ты это писал.
Теперь хочу поговорить с тобой насчет тех предложений Взаимного Кредита, которые высказал тебе Адельханов. Прежде всего, дорогой Леван, худой мир лучше, чем хорошая война. Если бы даже мы и могли остаться победителями, то прежде чем начать войну, надо все возможное сделать, чтобы в коммерции ее избежать.
Джакели и Ко того только и домогаются, чтобы поссорить нас с Взаимным Кредитом. Я стою за то, что если есть какая-либо возможность обеспечить наши платежи Банку товарищеским векселем в двадцать пять тысяч, то это было бы хорошо. Нужно только постараться, чтобы этот вексель лежал нетронутым не три года, а если можно, то пять лет. Во всяком случае и три года теперь срок большой для того, чтобы наше дело поставить блестяще.
Внести же 41/2 тысячи как вклад из 51/2% для гарантии аккуратной уплаты процентов по векселям отца тоже считают пустяками, и вот на основании каких соображений: упрочив аренду и действуя совместно с банком, наши неприятели совсем под собой потеряют почву и сдадутся на капитуляцию. Потеряв надежду на получение процентов по своим паям, они за бесценок предложат их нам. А аренду всю, то есть двадцать пять тысяч мы употребим на погашение долгов товарищеских по векселям.
Итак ты видишь, что наших врагов этим совершенно зарежем, и дело наше в мире пойдет гигантскими шагами. У нас нефти много, цены поднимаются, дают уже 2 1/2 копейки на месте на год, но не продаю.
Вчера я был приглашен у Нобеля на обед. Нобель очень радушно меня принял, называя меня соседом. В разговоре он сказал, что желал бы иметь с нами постоянно дела и что на днях он придет ко мне поговорить о делах. Я, конечно, выразил ему свое удовольствие. Если только я с ним кончу запродажу по хорошей цене, то сделаем громадное дело, так как он обязывается забирать при фонтане всю нефть.
Нет сомнения никакого, что буровая № 6 начнет бить и из 6 дюймовой скважины мы можем ежесуточно получать от 120 т[ысяч] до 150 т[ысяч] пуд[ов] нефти. Считай теперь, какие придется получить с нее деньги. Пример налицо; у Бенкендорфа в Балаханах б дюймовая скважина, доведенная до 136 саженей (а у нас 135 саженей) бьет уже неделю и выбрасывает по 150 т[ысяч] пуд[ов] в сутки, которые забирает все Нобель (по 2 копейки).
Итак, дорогой брат, не подумай, что я увлекаюсь. Я тебе докажу все на деле и недолго придется ждать. Через три года, поверь, дорогой брат, мы также останемся сильны[ми], чтобы нести войну с банками. А пока нахожу совершенно лишним тратиться на адвокатов . Через три года если даже допустить, что наше дело не будет иметь успеха, то тогда не жаль будет и бросить все.
В ожидании твоих писем я остаюсь всегда любящий и преданный брат.
С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 33-35.
Баку, 7 декабря 1888 г.
Дорогой брат Леван! После твоего отъезда получил твое письмо (одно) и одну телеграмму. Отец в Тифлисе, Петр Иванович тоже. Адельханов выбрал Петра Андреевича в посредники для переговоров с отцом и предложил это отцу, на что, конечно, отец радостно согласился. Писем из Тифлиса пока не получал. Получил только телеграммы от отца и от Петра Ивановича, в которых пишут о хорошем ходе дела и обещают отличных результатов.
Насчет трех с половиной десятин земли, как я уже телеграфировал тебе, кончили. Отец передает тебе на вечное пользование аренду. С тем, чтобы ты бурил и из добытой непроданной нефти 1/4 часть уплачивал бы ему. Сначала, когда ты написал, что не можешь убедить тестя и обеспечить Взаимн[ый] Кред[итный] Банк имеющимся у вас векселем Товарищества, то отец замялся и хотел отложить передачу этих 31/2 десятин тебе. Он морально видно сильно страдает и высказывал различные сомнения, как то: что ему жаль меня и остальных, что все долги ложатся на нас; но я скоро рассеял его сомнения, сказав, что страдающим лицом во всем этом хочу быть я один, что нехорошо с его стороны сомневаться в ком бы то ни было из сыновей, видя столько лет наши братские отношения.
Теперь должен тебе сказать, отчего эти господа пайщики подняли шум и действовали так смело. Оказывается Нобель предложил в год 50 т[ысяч] руб[лей] аренды (я думаю предложит, когда на промысле 2 фонтана!). Такую же сумму предложил Арафелов. Цатуров же и Ко не задумаются дать 40 т[ысяч] р[ублей]. Кстати, есть здесь горн[ый] инж[енер] Счастливцев (он же имеет промысел на Балаханах), который третьего дня меня пригласил и после обеда предложил мне такую комбинацию: что он хочет бурить на Биби-Эйбате, на земле, которую мы ему отведем, на свой страх и на свои деньги с тем, чтобы из добытой нефти половина была его, а половина — наша. Конечно, я ему пока никакого ответа не дал, сказав, что об этом нужно переговорить с отцом и что если условия будут выгодные, то можно будет что-нибудь сделать. Счастливцев имеет до 100 т[ысяч] состояния и женат на свояченице Дикова. Это тебе сообщаю, если ты захочешь отдать 3 1/2 десятин под бурение.
Конторщика бывшего я уволил, теперь работает у меня Бенгнер (старик), бывший бухгалтер у Нобеля.
Состояние счетов на днях тебе вышлю. Нефть на промыслах теперь 4 коп[ейки] пуд.
Любящий С. Зубалов.
Я еще ни с кем на год не связываюсь.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 36-37.
Баку, 25 декабря 1888 г.
Дорогой брат Леван!
При сем письме прилагаю копию протокола общего собрания, состоявшегося 20-го декабря 88-го года. Надеюсь ты интересуешься всеми подробностями, а потому начну сначала.
Петр Иванович поехал в Тифлис раньше отца тремя днями и специально для нашего дела, но под предлогом, что едет по своим делам сначала в Тифлис, а потом в Батум. Отец также не знал причину и цель его поездки. Приехав в Тифлис, он остановился в гостинице «Кавказ» и, конечно, в тот же день его начали посещать его друзья и приятели, которых у него немало. В том числе его посетил в тот же день и его старый приятель, хорошо тебе известный Григорий Григор[ьевич] Адельханов, который узнав, что Петр Иванович через два дня едет в Батум, пристал к нему остаться и принять на себя посредничество между Взаимн[ым] Кредитом и отцом.
После долгих просьб и увещеваний он, наконец, согласился пожертвовать несколькими днями и остаться в Тифлисе. Конечно, такой удачный и ловкий маневр и до сих пор никто не знает.
Из разговора с Адельхановым, директором Бабановым (который тоже его закадычный друг) он узнал, что приятели наши в лице Амирагова, Бекханова, Джакели не раз осаждали их с различными комбинациями и по адресу нашему рассказывали им невероятные вещи. Так что Адельханов вошел в сомнение и сказал им, что если у них действительно есть другой арендатор, который дает 50 т[ысяч] руб[лей] в год и если условия будут выгодны для Банка, то они посмотрят и постараются аренду передать другому. Вот наши приятели за это уцепились и думая, что Банк во всем солидарен с ними, они и подняли здесь такой шум.
Узнавши от Петра Ивановича все подробно о нашем деле, о нашем старании вести это дело и убедившись в наших честных стремлениях, Адельханов сказал Петру Ивановичу: «Очень и очень жаль, что раньше им не удалось встретить Петра Ивановича». Что отныне он имеет верный взгляд и понятие о деле, которое эти мошенники (так назвал он наших приятелей) так ловко их путали, и что он дает честное слово отныне действовать во всем солидарно и рука об руку с нами.
Вот почему по приезде отца в Тифлис они согласились на все его предложения и выдали мне полную доверенность на общем собрании. Отец, наверное, напишет тебе свои условия с Банком, а я теперь перейду к самому общему собранию.
Еще накануне Г.Г. Джакели, Амирагов, Бекханов бегали по городу и справлялись во всех гостиницах, не приехал ли кто-нибудь из доверенных от Взаимного Кредита и заседания свои устраивали в магазине Ришара. Банк, несмотря на их запросы, никому не сказал, что доверенность выдана мне.
Поэтому 20 числа в 10 часов утра приехали на завод Амирагов, Бекханов, Иосиф Джакели и Георгий Джакели. Они уже были там, когда приехал я, Гаузен, Григорий Андреевич и отец. Был сильный мороз. Мы все разместились около стола в шубах и калошах. Когда Гаузен начал считать голоса и предложил им показать доверенности, то они все разом начали требовать паевую книгу, которую я не привез на завод. Но у меня была выписка из паевой книги, и я предложил им этим довольствоваться, объяснив, что за всякую неправильность в этом отношении ответственность падает на Правление. По счету голосов оказалось, что явились представители 248 паев. Недоставало 2-х паев для того, чтобы общ[ее] собран[ие] считалось состоявшимся.
Доверенность от Эмиренц[ианы] и Елизаветы Джакели они не хотели представить.
Они очень обрадовались, просияли и все разом начали говорить, что общее собрание не может состояться, так как нет доверенного Взаимн[ого] Кредита (они еще надеялись, что опоздал почему-либо, что он приедет на 2-ое общ[ее] собрание). Требовали, чтобы закрыть общ[ее] собрание и отложить на две недели и все ссылались на параграфы Устава и проч[ее].
Каково же было их удивление, когда я им сказал спокойно: «Вы хотите присутствия доверенного Взаимного Кредита? Так он здесь!» и вынул доверенность. Нельзя описать пером те физиономии, которые они состроили. Надо было самого талантливого карикатуриста, чтобы срисовать эти физиономии. Они были положительно поражены, уничтожены, смяты, даже жалки. Тоны тотчас же переменились, и они начали жаловаться на холод и просить, нельзя ли перенести общее собрание в город, в теплую комнату. По соглашению было решено перенести ко мне в комнату, и мы поехали в город.
Они приехали ко мне спустя два часа (надо было посоветоваться с Степ[аном] Ивановичем — главным атаманом шайки). Иос[иф] Джакели больше не приехал. Пришли Амирагов, Бекханов и Георг[ий] Джакели без всяких доверенностей и общ[ее] собр[ание] открыли самым спокойным образом. Дальнейшее ты узнаешь из прилагаемого протокола. Покажи этот протокол кому хочешь и напиши твое мнение. Я нахожу, что протокол этот крепче купчей крепости.
Я сильно был утомлен и до общ[его] собр[ания] и после. Так что не удивляйся, что я не мог тебе написать и обдумать всего того, что ты спрашиваешь в твоем письме от 14 декабря. Смету и остальные счета своевременно пришлю.
Отец 23-го декабря вместе с Григ[орием] Андреевичем уехал в Тифлис. Твои телеграммы нас огорчили. Ты нас считаешь совсем уже глупыми и думаешь, что вечно будем ошибаться. Прошу, не беспокойся ни о чем. Никогда, за все время моего здесь пребывания я не верил так сильно в нашем будущем успехе, как теперь.
С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 38-39.
Баку, 30 декабря 1888 г.
Дорогой брат Леван!
При сем письме прилагаю счет Н.Шагиданова, подписанный тобой, который я на следующий же день по получении денег уплатил, как это было сказано тобой. Так как по свидетельству губернского механика паровики оказались в 13 сил, то я ему по этому счету уплатил 2600 руб., а остальные 200 руб. он получил в счет старого долга.
Погода здесь все время стоит ужасная. Давно никто не запомнит здесь такую погоду. Мороз до 7°. Работы на промыслах всюду приостановлены. Водяные и паровые трубы замерзли, и много труб от этого полопалось. Дорога на промысел прервана. В Баку показались не виданные до сих пор сани. Протокол общего собрания я тебе уже отправил. Желал бы как можно скорей узнать твое мнение.
Я думаю, что сделаю все, чтобы можно было спокойно и энергично приступить к работам.
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 40.
Баку, 10 января, 1889 г.
Дорогой брат Леван!
Твое письмо от 29 декабря 1888 года получил и спешу ответить. Тебе хорошо [известно], что 20-го декабря было общее собрание, о результатах которого я уже сообщил. Нужно было поработать и обставить для того, чтобы достигнуть этих результатов. Поэтому неудивительно, что до 20 числа я ни о чем другом думать не мог, также не мог исполнить обещания сообщать тебе о ходе дела, об отчетах, о сметах и т.д.
Тебе также известно, что времени у отца было очень мало (всего 20 дней, то есть от 1-го декабря до 20-го), поэтому и он не мог успевать и сообщать из Тифлиса о результатах переговоров с Банком. Нужно было спешить, тем более, что в № 248 газеты «Каспий» от 19-го ноября 88 года эти мерзавцы (ревизионная комиссия) поместили объявление, которое при сем прилагаю. Правление в свою очередь на это ответило в № 250 той же газеты от 23 ноября, который тоже посылаю. Нахальство такое нас, конечно, сильно расстроило. Мы должны были усмотреть, что господа эти видно заручились согласием и солидарностью Взаимного Кредита.
Нужно сказать, что эти канальи разослали по почте номера газеты со своим объявлением в Тифлисе всем, с которыми отец имеет какие-либо денежные дела: как-то Банкам, Гургенову, Патеру Альфонсу и т.д., а также в Гори Григорию Андреевичу. Теперь ясно, что этим объяснением эти негодяи хотели нас ошельмовать, запутать, подорвать кредит и доверие; показать банкам и другим, что мы находимся в критическом положении и что с нами можно сделать все, что они желают.
Бекханов в свою очередь являлся неоднократно во Взаимный Кредит и рассказывал невероятные вещи про нас, в особенности про меня. Он указывал Адельханову на наше безденежье и неумение вести дело, что я только занимаюсь кутежами, курением сторублевых сигар, хождением в жувеновских перчатках и т.п. Так что Адельханов одно время усомнился в положении нашего дела и поэтому в разговоре сказал ему, что он сам думает приехать на общее собрание и что если у них на самом деле есть арендаторы, дающие 50 т[ысяч] р[ублей] в год, то он имея в виду, что этим значительно поднимается как достоинство паев, так и ценность на имение и что преследуя исключительно интересы банка будет действовать в пользу Банка.
Конечно, Бекханов телеграфировал в Баку этим ослам, что Банк с нами во всем солидарен и будет действовать вместе с нами и поэтому ослы эти подняли такой шум. Я уже писал, как скоро пришлось во всем им разочароваться. После объявления ревизионной комиссии вечером за ужином мы с Петром Ивановичем, переговорив, решили, что на второй же день он должен выехать в Тифлис и так, чтобы никому отнюдь не была известна цель его поездки, даже отцу, который выехал отсюда спустя неделю и узнал об этом только после общего собрания.
В Тифлисе, узнав о его приезде, знакомые посетили его, в том числе и Адельханов, который так ловко попался на удочку: он сам убедительно просил Петра Иван(овича) принять на себя посредничество в переговорах Банка с отцом, говоря что с отцом положительно нет никакой возможности говорить о деле и что он будто надоел им с своими Исарловыми и tutti quanti. Знаю, что отец никогда никаких Исарловых не уполномочивал и не посылал от себя в Банк, но эти господа являлись в Банк от имени отца, желая, конечно, все пронюхать и всюду совать свой нос, эксплуатируя откровенность отца в делах. Что хотел ты сделать при таком настроении банка, при невозможности отца лично и самостоятельно вести коммерческий серьезный разговор и неимения вокруг себя ни одной души порядочной и толковой для дела.
Теперь могу смело сказать, что не приди мне в голову послать Петра Иван[овича] в Тифлис, то мы решительно ничего бы не успели сделать с Банком, все бы запуталось, все бы пошло прахом. Вижу теперь, что обвинять Банк за его недоверие к нам нельзя.
Помилуй, как же ты хочешь и требуешь, чтобы они понимали отца, доверяли бы слепо ему, когда кроме того, что он не умеет с ними говорить, в дела наши, совсем не подозревая, вмешивались со стороны такие сволочи, как Исарловы, которые в жизни своей кроме грязных интриг ничем не занимались.
Итак, можно с уверенностью сказать, что такой перемене взгляда на нас со стороны Банка и его представителей мы обязаны исключительно Петру Ивановичу. Слишком много пришлось бы писать тебе о всех деталях переговоров и ходе дела. Все вышесказанное наводит невольно меня на грустные мысли: что во всем виноваты мы одни, наша коммерческая неопытность и вообще незнание людей и неумение их выбирать, а в особенности наша глупая во всем откровенность в делах. Что же делать: что с возу упало — пропало! Нужно теперь подумать о будущем и глядеть в будущее смелее и верить, что шансы наши на успехи к нам вернулись.
Теперь не мешало бы на всякий случай посоветоваться тебе с хорошим юристом насчет ревизион[ной] комиссии: нельзя ли их наказать материально? Не может ли арендатор начать против них иск о нанесении ему убытков от вышеупомянутой публикации? И взыскать с них убытки?
Дело это отец во всякое время может начать, главное как и с чего начать, как определить убытки, кому предоставить ведение дела? Ты знаешь, что нашим олухам-поверенным серьезного дела поручать нельзя. Теперь дело в том, чтобы быть аккуратным плательщиком Взаимного Кредита и потихоньку выкупать паи. Банк предоставляет нам делать все что нам угодно и ничего не имеет против сокращения аренды до 10 т[ысяч] руб[лей] в год, которые бы шли исключительно на погашение долгов. Таким образом не надеясь в продолжении 12 лет получить ни одной копейки дивиденду, остальные пайщики поневоле принуждены будут продавать нам свои паи дешево. В суд они не пойдут: недалеко то время, когда господа эти отдали все дело в аренду за 3 т[ысячи] руб[лей] в год на 12 лет приказчику Ага-Джафару и Эмеренциане Джакели.
Итак, теперь могу смело тебя уверить, что с сегодняшнего дня Банк в лице Совета и Правления готовы во всем нам помочь и во всем солидарны с нами, убедившись как глубоко они до сих пор ошибались в нас. Они говорят: требуйте все что вы хотите и что вам выгодно, мы все усилия употребим для того, чтобы вас во всем обставить, только чтобы это не было противно уставу Банка. Так что теперь нет места сомнениям насчет доброжелательности Банка: они доказали свое доверие тем, что дали нам доверенность и согласие на всякие перемены арендного договора, обеспечивающегося за нами дело в продолжение 12-летнего срока.
Что же касается частных долгов отца, то скажу, если показать деньги, то все эти векселя можно выкупить за половинную цену. Тебе хорошо известно, какое дело у нас под рукой и если только ты серьезно интересуешься этим делом, то можем сделать много, обсуждая и действуя совместно. При всем желании быть ясным, нет никакой возможности о таких делах трактовать постоянно письменно: отсюда до Москвы и обратно для обмена одной пустячной мысли требуется около 20 дней времени.
Перехожу к нашему делу: фонтан № 7 (старый) действует по-прежнему и незаметно никакой перемены к худшему. № 6 переливается круглые сутки. В среднем считаю 15 т[ысяч] пуд[ов] в сутки. В № 8-й (новая буровая) все готово и начавшаяся было работа остановлена сильными морозами, которые до сегодняшнего дня продолжаются. Нефть идет к Цатурову и Ротшильду с 1-го октября 88 г. по 1-ое января 89 г., считаем цену 2 копейки у нас на заводе; дальнейшая цена будет зависеть от рынка. Цена пока упала по случаю сильного фонтана у Нобеля, который предлагает по 1 коп[ейке] [за] пуд. С открытием навигации по всем признакам нефть должна значительно подняться в цене. Мы совершенно свободны, ни с кем не связаны, и не думаю связываться контрактами.
Нужно тебе сказать, что в Баку, как видно из истории нефтяного дела, начиная Нобелем и Ротшильдом и кончая последним промышленником-мусульманином, никто понятия не имеет о святости и нерушимости контрактов и всегда страдает большею частью продавец. Нефть такая вещь, что никакой контракт не может предусмотреть всех случайностей с одной или с другой стороны. Если ты в этом сомневаешься, то во всякое время могу привести массу фактов, удостоверяющих такое мое мнение.
Ходят слухи, что Фейгля убирают отсюда, неизвестно, кто будет на его месте, но думаю, что от такой потери кроме пользы — вреда никому не будет. Больше выжимать со всех, чем он выжимал, невозможно без риска поплатиться ребрами или взлететь со всей конторой на воздух. Все сильно настроены против системы ведения дел Ротшильдом.
Ты пишешь, чтобы я не зевал и старался набивать карман. До сих пор никто не может меня упрекнуть в том, чтобы я что-либо прозевал и надеюсь на бога, что и в будущем ничего не прозеваю, потому что делом интересуюсь, люблю и предан ему всей душой. Тебе известно, сколько нужно было бороться и сколько преодолеть, чтобы дело это не погибло окончательно. Теперь дело дышит свободнее, как больной после долгой и тяжкой болезни. Нужно еще маленькое усилие и дело сделается завидным. Если наши враги убиваются, то только из-за того, что прозевали такое дело. Кажется, довольно фантазировать, к делу! Не то вижу, что могу надоесть.
Ты пишешь подумать насчет перегонного куба для керосина, насчет насосов, пристани и пр. Перегонный куб в 1500 пуд[ов] налива нам нужен, ввиду того, что старые кубы сильно подгуляли и требуют постоянного ремонта. Насосов пока не нужно, можем обойтись имеющимися насосами, хотя лишнего, — запасного, насоса у нас нет. Пристань следует непременно строить и постараться начать в феврале. Каменных амбаров пока не нужно. Теперь роем амбар выше закрытого нефтяного амбара, грунты такие твердые, что положительно не будут пропускать нефть. Когда выроем достаточно, то закрою деревянной крышей. Подобные амбары практикуются у многих, начиная с Нобеля, поэтому пока и этим можем обойтись.
Перед отъездом, не зная исхода общего собрания, ты сказал записать купленные тобою предметы по нашим книгам как поступившие заимообразно. Теперь не знаю, как ты желаешь, чтобы мы их заприходовали. Мне кажется лучше и удобнее будет деньги заприходовать по кассе как поступившие заимообраз[но] и провести по всем книгам. Во всяком случае напиши как можно скорее, как ты этого желаешь, чтобы не задерживать бухгалтера. Теперь бухгалтер у нас хороший, и поэтому книги с 1-го января 89 г. будут вестись примерно.
В данную минуту, когда я пишу это письмо, получил письмо от отца, который пишет выслать 5800 рублей для уплаты процентов Взаимному Кредиту по векселям. Войди теперь в мое положение: в кассе у меня в настоящую минуту 4000 рублей, значит следует найти еще 2000 рублей и выслать все немедленно. Между тем от Ротшильда и Цатурова почти ничего не имею получить. Что же делать?! Во всяком случае так или сяк, а завтра сделаю полностью перевод. Ты знаешь отлично, что не такие миллионеры, как мы лопались и пропадали из-за пустячных сумм. Не заплатить в срок проценты равносильно гибели всего дела.
Ты можешь подумать, куда я дел присланные тобой деньги. Не беспокойся, счет их ты получишь и увидишь, что каждая копейка поставлена ребром и пошла на дело. Не подумай также, дорогой брат, что пишу все это тебе для того, чтобы показать тебе, что нужны деньги и пришли их. Не в таких еще положениях я находился и всегда слава богу выворачивался. Вывернусь и теперь с божьей помощью. Совсем не в этом дело: но как же ты хочешь, чтобы я без тормоза для дела рассчитывал строго мою незначительную кассу. Такие деньги приходят и уходят постоянно. Четыре тысячи из твоих денег, которые посылаю отцу, он обещает вернуть мне к 20-му числу сего месяца. Значит вся присланная тобою сумма целиком пойдет по тому назначению, по которому ты мне указал и отчет на них все вместе получишь.
Обращаться о присылке денег к тебе я, дорогой брат, не могу и не буду. Но не могу не сказать, что если есть возможность пожертвовать на первых порах известной суммой для того, чтобы дело быстро подвинуть вперед и открыть нашему делу доверие и кредит, в котором мы так нуждаемся, то конечно это было бы желанным счастьем.
Если, дорогой брат, у тебя есть возможность, не рискуя и не стесняя ни в чем себя, помочь делу и жертвовать известными суммами, то скажу — помоги делу и присылай деньги. Верь, что каждая копейка, которую получишь, принесет две и три коп[ейки] и на каждую истраченную копейку будешь иметь отчеты. Ведь слава богу у тебя хватит и сил и здоровья, чтобы приезжать, наведоваться, проверять, что сделано и прямо указывать мне на мои промахи, если таковые найдутся.
С. Зубалов.
Желал уже запечатать письмо и послать тебе, но не могу не сообщить тебе все откровенно. На этой неделе отцу выслал 6000 рублей, Гаузену передал для раздачи дивиденда по 17 р[ублей] на паи остальным пайщикам, как гласит и помещенное нами объявление в газете, и для взноса 3% в казначейство, — 4000 рублей. Расходы мелкие около 2000 рублей — итого 12 т[ысяч) рублей я должен был найти в продолжение одной недели, не имея никакого кредита, а также не имея получки от Цатурова и Ротшильда.
Из всего этого ты можешь заключить, какие моменты бывают у нас и в каком настроении я должен был быть все это время, пока все устроил. Поэтому успокоившись немного я и пишу тебе письмо. Я собственно этим хотел начать мое письмо, но не желая тебя расстраивать, я думал отложить это до более удобного времени. Надеюсь за откровенность ты не будешь на меня в претензии. Этим длинным письмом хочу тебе доказать, что когда я спокоен, то я сам умею написать обо всем, что в голове, на душе, и в деле. Обнимаю тебя.
Любящий С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 47-54.
Баку, 5 февраля 1889 г.
Дорогой брат Леван!
Твое последнее письмо мне показывает, что ты никак не можешь успокоиться относительно ведения мной здешнего дела, не веришь моим силам и в будущем боишься моих ошибок. Я понимаю, что тебе нужны цифры и я подгоняю бухгалтера для того, чтобы в конце каждого месяца был бы сделан отчет, который будет тебе высылаться, а пока хочу успокоить тебя насчет денег, которые ты выслал для новой буровой № 8. Счет этот будет неполный, но он ясно покажет, куда делись деньги. Прежде начну с того, что сообщу тебе о ходе работ в буровой № 8-й.
Работа идет день и ночь безостановочно. Ежедневно опускаем по две трубы, что равняется 4 аршинам. Буровая эта поставлена и обставлена как нельзя лучше. Приятно войти в буровую и видеть как все хорошо работает. Если только не попадутся толстые каменные пласты, то буровую окончим в 4 месяца. Амбар земляной для нефти начали рыть, но пока работа шла медленно по случаю дурной погоды. Смотрит за работою Кандинов. Рассчитан на 100 т[ысяч] пудов. Амбар такой рассчитываем обойдется 2 т[ысячи] руб[лей].
Теперь нужно приступить к исправлению пристани, а то положительно суда перестанут к нам ходить, и мы потеряем много с открытия навигации. Фейгль советует поставить один куб. Обещает взять весь керосин, который мы в состоянии будем приготовить за всю навигацию. Нефть упала в цене от 1 1/2 — 1 3/4 коп. пуд. в Балаханах. Так как заводы стоят, керосин (который продают по 12 коп.) переполнил все резервуары. Железнодорожные вагоны сильно тормозят вывоз. У нас две недели уже не принимают нефть, так как заводы Ротшильда и Цатурова ремонтируются. А также ремонтируются баркасы, которые буксируют наши баржи. По этому случаю нефть переполнила у нас все озера. Фонтан № 7 по-прежнему бьет через каждые два — три дня. № 6 переливается день и ночь. Завод работает. Сегодня продал керосин 20 т[ысяч] пудов и сдал в пароход по 12 коп. за пуд.
Соломон видно не забыл твое с ним обращение, потому что третьего дня он думал мне отомстить, но ему не удалось. Дело в следующем.
Я послал приказчика с письмом и просил послать на завод 2 домкрата. Он через приказчика мне ответил, чтобы я прежде прислал деньги, а затем изволил получить. Конечно, я немедленно же послал через приказчика 320 рублей, и [он] послал домкраты. Спрашивается, что за причина, что он доверил и доверяет таким мазурикам, как Ярамышев на 60 т[ысяч] руб[лей], которые Лист и потерял, а Зубалову не верит на один час 320 рублей. Конечно, это желание отомстить за то, что [ты] в твою здесь бытность так сильно его сконфузил. Раньше и на большие суммы я брал у них, но никогда этого не было.
Прошу тебя ничего не говори там Листу. Я сам сумею за такое нахальство насолить. Нужно тебе сказать, что дела их здесь очень плохи. Соломон сильно засадил Листа на Шагидановском заводе. На днях он принесет векселя в Коммерческ[ий] банк для учета, и они не будут приняты, в чем я тебе ручаюcь.
Сюда приехал Адельханов на три дня по своим делам, а именно купить паровик и машину паровую. Он телеграфировал Петру Ивановичу о своем приезде. Мы его встретили на вокзале. Он остановился в нашей гостинице, и мы все дни проводили вместе. Был очень любезен со мной. Спрашивал о тебе и о том, когда ты приедешь. На нашем заводе он не успел побывать и сожалел, что у него мало времени, чтобы остаться в Баку.
Пронюхав его приезд, наши друзья Степ[ан] Ив[анович] и Иос[иф] Ив[анович] пришли каждый отдельно объясняться с ним насчет нашего общего собрания и наших постановлений, доказывая, что этим они лишились куска хлеба и Банк как главный пайщик должен на все это протестовать, иначе они пойдут в суд и проч[ее] и проч[ее]. Сам Адельханов нам все перед отъездом передавал, и мы много смеялись. Адельханов сказал Степ[ану] Ив[ановичу], что он не имеет уже никакого права обращаться к Банку раз он наплюнул на свои платежи и отказался и что другой явился, который взвалил на себя их долг. Что банк вовсе себя не считает пайщиком, а только кредитором К.Я.Зубалова и не только знать ничего не хочет, но и слышать о товарищеских делах. Он так их выпроводил, что они больше к Банку никогда не обратятся.
Теперь, дорогой брат, нужно энергичнее взяться за дело и всеми силами стараться, чтобы дело обставить как можно солиднее. Целую вас троих.
С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 57-58.
Баку, 11 марта 1889 г.
Дорогой брат Леван!
Давно не писал тебе письма, и ты наверное сердишься, но было много причин, не дающих мне возможности сосредоточиться и написать что-нибудь дельное. Спешу обрадовать тебя, что буровая № 8, доведенная до 40 саженей, дала блестящий результат: ударил фонтан чистой нефти с песком и камнями без примеси воды. Фонтан бил 15 минут, выше самой вышки, и остановился. Оказалась пробка песочная, саженей 3. Газ и гул в самой буровой сильный. Расчистив пробку, начали тартать.
Тартали один день большой 12-ти пудовой желонкой и вынули около 100 желонок, что составит с лишком 1000 пуд[ов]. Заметили, что нефть упала, но газ все пробивается. Теперь стоим как раз на камнях и неизвестно пока, что будет, если проломаем камень. Пока целую неделю хотим тартать, посмотрим, какой будет результат: если нефть не будет прибавляться, то пробьем камень и пойдем дальше. Если же тартание даст хороший результат и можно будет из этой скважины добывать 4—5 т[ысяч] пуд[ов] в день, то мы будем скважину эксплуатировать и нужно будет заложить новую скважину. Нет никакого сомнения, что буровая эта поставлена на самом лучшем месте и что она даст богатый результат.
Скважина № 7 была засорена в продолжении 1 1/2 месяцев и никак не могли расчистить: ударит со страшной силой, разобьет всю вышку в продолжении 2—3-х минут и опять пробка саженей 30—40. Так, повторяю, она нас мучила в продолж[ение] 1 1/2 месяца и наконец сегодня в 2 часа дня ударила с невиданной до сих пор силой и думаем будет бить более 24 часов безостановочно.
Камни весом 35 фунт[ов] летят в небо и кажутся черными точками и при падении зарываются в землю на 1/4 и 1/2 аршина.
Скважина № 6 переливает, как при тебе, день и ночь.
Работу пристани приступили, а также углубляют начатый давно земляной амбар. Пристань удлиняют от купальни и выйдет превосходная пристань и совершенно безопасная, в стороне от всяких злополучных камней.
Нефть идет к Цатурову и к Ротшильду пока по 2 1/4 коп[ейки] у нас на месте. При сем прилагаю отчет за январь месяц 89 г., наконец составленный бухгалтером. Теперь отчеты будут посылаться аккуратнее. Если ты чего-либо не поймешь и если эти отчеты тебя не удовлетворяют, то пожалуйста составь ты сам образец: какой бы ты желал иметь отчет, я все исполню в точности.
Целую, любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 62.
Баку, 11 марта 1889 г.
Дорогой брат Леван!
В дополнение к письму, которое я тебе отправил вчера, спешу тебе сообщить следующее и желаю знать твое мнение и совет строго обдуманный. Во-первых, касательно арендован[ной] нами группы: если явилась крупная здешняя фирма и пожелала с нами войти в компанию, то на каких условиях можно было бы согласиться принять в наше дело? Во-вторых, есть желающие и купить и взять в аренду твои три десятины. Какую цену нужно поставить на случай продажи и какие условия предложить в случае желания арендовать? Если бы предложили 45 т[ысяч], то находишь ли ты выгодным продать? Видишь, дорогой брат, эти вопросы все очень важны, для того, чтобы впоследствии ты не был на меня в претензии, что тебе ничего не сообщаю и что следовало сделать так, а не эдак.
Ввиду появления нефти в бур[овой] № 8 на сорока саженях, в городе только и речи, что о Биби-Эйбате и называют громко «Калифорнией», все страшно интересуются ввиду того, что на Балаханах больше не слышно о фонтанах и те, которые ожидали на большой глубине встретить нефть, встретили одну только чистую воду. Нефть, предполагается, в эту навигацию сильно поднимется в цене.
Сидя в Москве, дорогой брат, я понимаю, что трудно соображать что-либо о нашем нефтяном деле, нужно быть на месте, чтобы видеть, что делается кругом. Если бы я знал, что ты сильно интересуешься самим делом и что ты в состоянии помочь делу для того, чтобы поставить его на ту ногу, на которую это дело заслуживает быть поставленным, то и у меня явилось бы желание вести [дело] энергично и самоуверенно. Но перебиваться так, как я здесь перебиваюсь, без кредита, не смея ни одну лишнюю копейку тратить на улучшение дела из опасения, что к назначенному сроку нужно беречь деньги для взноса процентов и погашения долгов, которых тебе известно немало и при одном представлении их у меня опускаются руки и теряется всякая надежда на будущее.
Итак, нужны деньги, нужен сильный толчок, дело поставлено как нельзя лучше, нужно только обставить его.
Нельзя не иметь амбаров, пристани, труб, насосов. Нельзя же далее позволять на нас смотреть сквозь пальцы и смеяться над нами и над нашим знанием вести дело. Я по крайней мере не могу допустить, чтобы доведенное дело до нынешнего его положения могло бы еще поколебаться и пойти опять к худшему.
Жду твоего скорого ответа, чтобы знать чем [нам] держаться.
Любящий Степан.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 61.
Баку, 5 апреля 1889 г.
Дорогой брат Леван!
Твои телеграммы и письма получили. Прежде всего напишу, что у нас делается на промысле.
[На] буров[ой] № 8, как я уже писал, на 40 саженях ударил фонтан. После тартания двухнедельного убедились, что притока нефти больше не было, и скважина давала тысячу пудов в день. Но газ все время был сильный, чем и объясняется то обстоятельство, что первый раз газом нефть была выброшена вверх через вышку.
№ 7 нас мучает уже в продолжении целого месяца, так как постоянно делает сильные пробки и при выбрасывании фонтаном, ломает все укрепления и верх вышки и приходится постоянно чинить. Такое действие фонтана объясняют открытием новых жил и новых притоков, так что мы терпеливо переносим эти капризы. Благодаря такому действию буровой № 7 мы в продолжении двух недель сидели без нефти, что сильно нас расстраивало.
№ 6 тартаем день и ночь и пока не можем расчистить: ударит сильный фонтан грязи, песку, камней и нефти и постоянно делает пробку саженей 50. Конечно, ничего не остается в таких случаях как терпеть и расчищать скважины иногда по целым месяцам, а иногда, если поможет бог, по нескольким неделям.
Для других подобное состояние фонтанов вещь обыкновенная и легко ими переносится, так как в запасе у них есть всегда другое скважины. А для нас такие вещи слишком чувствительны. Нет в Балаханах такого промысла, где бы по крайней мере не бурили сразу две скважины. А фирмы покрупнее, так ежегодно закладывают от 6 до 25-ти скважин сразу. И что же в результате получается: фонтан у нас на Биби-Эйбате эксплуатируется три, четыре, пять лет и не видно признаков истощения, а на Балаханах самая богатая скважина эксплуатируется не более шести месяцев и уже заметно полное истощение.
Фонтанов на Балаханах в настоящее время не слышно, и чувствуется между балаханцами большая паника: никто не заключает больше годовых контрактов, даже если предложить по 5 коп[еек] за пуд на месте.
В настоящее же время цена на нефть стоит от 2-х до 4-х коп[еек] на месте. Рытье нашего амбара идет к концу, так что через неделю я думаю уже приступим к устройству крыши. Емкость от 100 т[ысяч] до 120 т[ысяч]. Грунт такой крепкий, что положительно этот амбар будет иметь преимущество даже перед каменным амбаром. Неимение амбара сильно до сих пор тормозило наше дело. Старую пристань укрепили, а новая пока идет медленно, хотя лес уже куплен и сложен у берега. Сильные ветры и бурное море положительно тормозили работы.
Ты спрашиваешь, нужны ли машины и насосы, чтобы я написал и что ты немедленно вышлешь. На это пока я ничего не могу ответить, так как пока теми средствами, которые у нас есть, мы обходимся. А тратить пока денег не стоит. От исправления одной стены старого дома, дом от этого не делается новым. Нужно много чего, и так легко нельзя решать эти вопросы. Всякую смету нужно обсудить вместе, и мне кажется, что прежде чем думать о сметах, нужно раньше знать, какие средства имеются в данное время и на что лучше его можно употребить. Так что решения таких вопросов можно будет только в твоем присутствии. Что касается твоей земли, то мне кажется, что чем дольше будем ждать, тем дороже ее можно сбыть или отдать в аренду.
Нобель на ста саженях на земле Иосифа Джакели получил фонтан. У Тагиева также три дня тому назад также на ста саженях открылся новый фонтан. Дорогой брат Леван, ты хорошо знаешь, что я человек не завистливый, но буквально больно, когда я думаю, что делает этот амбар рядом с нами. Я не ошибусь, если скажу, что в три года теперь можем создать то, что он орудовал в продолжение 10 лет.
Если ты когда-либо думаешь создать дело, фирму, дом, которым бы гордились твои правнуки, то думай об этом, об его обеспечении. Я совершенно с тобой согласен, что взять компаньона в это дело, хотя бы и богатого, это равносильно разорению. Также согласен, что тратить новые капиталы также бесполезно, что нужно оборачиваться теми деньгами, которые дело дает. Но согласись, чем же виновато дело, если на него сразу наложили такую тяжесть как долги. Теми деньгами, которые дает дело в продолжение трех лет, так его можно укрепить и обставить, что оно не испугается даже миллионного долга.
Я узнал, что Георгий Мартынов[ич] Лианозов, который в настоящее время здесь, закупает нефтяные земли. Между прочим очень интересуется Биби-Эйбатом и ведет какие-то переговоры со Степ[аном] Ив[ановичем] Дж[акели]. Должно быть последний хочет ему всучить свои три десятины. Лианозов желает на днях приехать к нам на завод и видеться с отцом, как об этом он сказал Петру Ивановичу. Не знаем его цель, но если что-нибудь предложит, то должно быть о твоих трех десятинах. Если он что-нибудь предложит, то конечно тотчас сообщу тебе.
В городе говорят о желании Нобеля провести с Биби-Эйбата в Черный город нефтепровод. Конечно, для нас это будет иметь громадное значение, и значение Биби-Эйбата сильно поднимется. Итак, твои три десятины в настоящее время стоят не более 50 т[ысяч], а 70 т[ысяч] минимум. В Балаханах одну десятину и самого сомнительного достоинства менее 20 т[ысяч] руб[лей] не найдешь. Поэтому, как видишь, спешить о продаже этой земли нет никакого основания.
Если бы ты знал, что делается в Балаханах в настоящее время, то никто не может предсказать, что ожидает завтра нефтепромышленников: буровые, углубляемые до 150—160 и больше саженей, дали в результате одну только воду и никаких признаков нефти, а если и встречают нефть далее 120 саженей, то она удельного веса 0,88—89, так что такая тяжелая нефть никуда негодна, и из нее керосина гнать нельзя. Поэтому внимание нефтепромышленников теперь обращено на Биби-Эйбат, потому что пока другие места с залежами нефти неизвестны.
Дебур (владелец Каспийского Товарищества) прислал ко мне Дикова с предложением, не отдадим ли ему в аренду твои три десятины. Манташев приезжал к нам на промысел. Надо тебе сказать, что он держит себя уже приятелем. Цель его приезда была предложить нам какое-нибудь совместное дело, но пока официально нам ничего не предложили. Ришар через Степ[ана] Ив[ановича] Дж[акели] видно им предложил свои услуги. Все буровые у него испорчены, и новую буровую, которую заложили рядом с нашей буровой, тоже искривили, так как второй ряд труб у него не проходит в трубах.
Любящий С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 63-64.
Баку, 12 мая 1889 г.
Дорогой брат Леван!
Спешу обрадовать тебя приятной вестью. Новая буровая № 8 на 56 сажени ударила фонтаном. Сегодня только что приехал с промысла и спешу сообщить о состоянии буровой: при тартании после 5-6 желонок бьет фонтан во всю вышину вышки. Столб нефти — громадный, так что я первый раз это вижу. Сверху вышки устроили и укрепили потолок, так что нефть ударяясь вверх разбивается и разливается в самой вышке. Нефть чистая, без капли воды, удельного веса 0,855.
Нефть сдаем Ротшильду по 2 1/4 к[опейкн] [за] пуд. Цатурову по 2 1/2 коп[ейки], Шибаеву по 3 1/2 коп[ейки]. В особенности желаю тебя скоро здесь видеть. Тогда надеюсь, что ты мной будешь доволен.
Хвалить самого себя — глупо: в коммерции и промышленности нужно, чтобы само дело похвалило человека.
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 66-67.
Баку, 14 мая 1889 г.
Дорогой Леван,
при сем посылаю номер «Каспия», где сказано о нашем фонтане. Вчера 13-го мая после 15 минутного тартания фонтан начал бросать и бросал около 4 часов громадной струей. Бросает также много песку и пудовые камни. Насос большой покупаю у Нобеля, который стоит 2050 рублей на 6 месяцев сроку. Постарайся, как только ты будешь свободен, приехать.
Твой брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 68.
Баку, 4 августа 1889 г.
Дорогой брат Леван!
Наконец собрался тебе написать несколько слов: у нас был пожар, который произошел ночью от неосторожности с огнем кочегара. Сгорело очистительное отделение и остатки в большом озере. Не говоря о том, что пожар отца сильно напугал, меня на первых порах тоже сильно расстроил. Но потом, когда я сообразил, то пришел к убеждению, что нет худа без добра: лучше продавать сырую нефть по 5—6 коп[еек] [за] пуд, чем возиться на старом заводе, перегонять нефть, [а потом] сдавать Ротшильду по 13 коп[еек].
Отец и я обнимаем и целуем тебя.
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. I. Д. 25. Л. 69-70
Баку, 12сентября 1889 г.
Дорогой брат Леван!
Я виноват и извиняюсь, что не писал давно письма. Но если ты возьмешь в соображение то адское лето, которое я перенес, мое моральное состояние и то, что нового и интересного особенно ничего не произошло — то все это смягчает мою вину.
На промысле происходит следующее: старый фонтан № 7 работает через 2—3 дня, но не дает уже столько нефти, образует постоянные пробки, которые [при] выбрасыв[ании] ломают вышку. № 6 тартаем, и дает нефть понемногу (около 3-х тысяч в сутки). В № 8-й работа идет хорошо.
Машина, которую ты прислал, очень хороша. В Баку такой другой нет. Посмотрим, какая она будет в работе. Завод стоит в прежнем положении, т.е. в разрушенном. Трогать и ремонтировать этот хлам нет никакого расчета.
Добыли нефть за июнь м-ц - 234.000 пуд.
за июль м-ц - 343.000 пуд.
за август м-ц - 286.500 пуд.
Добыча, как видишь, не очень большая, но дай бог, чтобы она так продолжалась до нового фонтана.
Ротшильду сдаем по 2 1/4 коп., Шибаеву по 3 1/2, Цатурову — ничего (благодаря Петру Ив[ановичу]). На Россию из этого количества сдали до 200 тысяч по 6 1/4 и 6 1/2 коп. за пуд. Благодаря тому, что все заводчики и нефтепромышленники сильно запродались по низким ценам, цена на нефть в настоящую навигацию очень медленно поднимается.
В Балаханах в настоящее время фонтанов нет. Добыча по статистическим данным [на] нынешний год не уступает прошлому. Недостаток нефти объясняется только увеличением производительности заводов и провозоспособности железн[ой] дороги.
На 15 октября вызвал общ[ее] собр[ание] для утверждения отчетов за минувший операцион[ный] год.
Дорогой брат, я убедился, что мои длинные письма, написанные из далекого места, только путают тебя, не разъясняя положение дела и течение здешней жизни, поэтому я решил писать после этого тебе часто и коротко о количестве добытой нефти, о ходе работ на промысле, и о продажной цене.
Любящий тебя брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 71-72.
Баку, 10 января 1880 г.
Дорогой брат Леван!
Получил твои письма с карточками, что мне доставило большое удовольствие.
Теперь о деле: на промысле все обстоит благополучно. В ноябре добыто нефти 171.371 п[удов], в декабре 127.216 п[удов]. Как видишь, добыча уменьшилась ввиду того, что старый фонтан № 7 давно уже не бил фонтаном и его тартаем. Цена нефти здесь от четырех до шести копеек. Но пока серьезной сделки и по шести коп[еек] нет.
Между прочим, хочу сообщить тебе следующее. Фирма Шибаева уже начала с нами переговоры о летней продаже им нефти. Мы назначили им следующ[ие] условия: за один миллион пудов в год, считая с 1-го марта 90-го года по 1-ое марта 91 года по 7 коп[еек] за пуд на месте у нас, а если они хотят больше, то по 8 коп[еек] за пуд. После переписки с Москвой, т.е. с правлением, они получили разрешение купить у нас один миллион по 7 копеек. Я узнал от их маклера, что им было предложено от одной крупной фирмы здесь нефть по 6 коп[еек] [за] пуд, но правление не приняло это предложение, а приняло наше по 7 коп[еек], ввиду того, что с нами дело иметь они предпочитают. Но о большем количестве и о 8 коп. они не сказали ничего. Из этого ты можешь заключить, что цены 7 коп[еек] на большее количество пока не существуют в Баку, и они не рисуют дать больше и боятся взорваться. Все это пока нужно держать в секрете, а то мы можем им причинить (и себе) убыток. Когда условие подпишу, то копию пришлю тебе.
Пока больше нового ничего нет. Насчет договора с Товариществом, который ты с собой взял, когда наведешь справки, то сообщи.
Целую вас троих и остаюсь любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 77-80.
Баку, 21 января 1890 г.
Дорогой брат Лева!
Последнее письмо, должно быть, ты получил. За сей январь месяц добыча нефти простиралась до 170 т[ысяч] пудов. Отпускали Ротшильду и Шибаеву. Шибаеву запродали нефть один миллион двести тысяч пудов (1.200.000) с 1-го апреля 90-го г. по 1-ое апреля 91-го со сдачею у нас на пристани равномер[ными] партиями по 7 коп[еек] за каждый пуд. Сделку эту держим в секрете и прошу тебя также никому не говорить. Запродажи такой пока не было. Самая большая запродажа была по 6 1/2 коп. со сдачею на завод, считая 3/4 — 1/2 коп[еек] перекачку, значит цены выше 6 коп[еек] на будущее нет.
Фирмой Шибаева мы довольны, а они нами довольны еще больше. Больше этого мы не будем запродавать, а будем продавать по существующим ценам. В буровой № 8-й углубляем. Грунты все время идут хорошие. Теперь на 108 саженях встретили камень. Очень крепкий и прошли уже 61/2 фут, и пока все продолжается.
Надеемся сильно после камня встретить нефть. В случае чего-либо нового сообщу телеграммой.
Целую тебя с семейством.
Остаюсь любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 81-82.
Баку, 22 февраля 1890 г.
Дорогой брат Леван!
В январе месяце добыча нефти дошла до 179 т[ысяч] пуд[ов]. Как видишь — немного. Буровая № 8-ая все углубляется: после камня, который был толщиной 21 фут., опять пошли нефтя[ные] грунты. Пока больше ничего нет нового. Фонтанов ни у кого нет, за исключением Ротшильда, и то бросает не более 50 т[ысяч] пудов в сутки. Цена нефти от 5 коп[еек] до 7-ми. Больших запродаж нефти нет.
Жду от тебя писем, а пока будь здоров и счастлив.
С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 83-84.
Баку, 4 апреля 1890 г.
Дорогой брат Леван!
Буровые наши, хотя и капризничают, но слава богу не оставляют нас без нефти. В июне, как я тебе уже писал, добыча дошла до 300 т[ысяч] пудов, а в июле до 280 т[ысяч] пудов. Сдаем опять пока только двум фирмам — Ротшильду по 41/2 коп[ейки] и Шибаеву по 7 и 8 коп[еек] за пуд. Цена на нефть теперь стоит 71/2 и 8 коп[еек] и, по-видимому, цены со временем будут все крепнуть.
До свидания.
Любящий и преданный брат Степан Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 85-86.
Баку, 20 апреля 1890 г.
Дорогой брат Леван!
Присланные тобой справки для контрольной палаты оказались одинаковыми с нашими ответами уже ранее поданными в казен[ную] палату. Очень рад, что так вышло.
Тартаем с 1-го апреля, и нефть стоит на одной глубине, т.е. на 50 саженях сверху. Скважина дает до 5 т[ысяч] пудов в сутки. Добычу с 1-го апреля можно считать 10 т[ысяч] пудов в сутки. В феврале добыча была 150 т[ысяч] пуд[ов], в марте 193 т[ысячи] пуд[ов]. В апреле надеемся добыть до 300 т[ысяч] пуд[ов]. Цена нефти все время варьировала от 4 коп[еек] до 61/2 коп[еек] пуд. Мы продаем от 41/2 до 7 коп[еек] пуд.
Пока до свидания.
Любящий брат Степан.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 87-88.
Баку, 11 ноября 1890 г.
Дорогой брат Леван!
Получил телеграмму о твоем благополучном прибытии. Четыре тысячи, как ты сказал, перевел через Волжско-Камский банк. Пять тысяч переведу, как только получу. Здесь все в том же положении, как ты оставил, № 11 углубили до 85 саженей, но пока ничего. Нефть в цене пока не поднимается. Цатуровская буровая, что на Биби-Эйбате, испортилась. Сплюснулись совершенно трубы. Открылся фонтан у Т-ва «Звезда». Маклеры бегают и предлагают нефть по 3—31/2 коп[ейки].
Все здоровы. Целуем тебя.
Любящий брат Степан Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 89.
Баку, 24 ноября 1890 г.
Дорогой брат Леван!
По случаю нескольких небольших фонтанов и зимнего времени нефть упала до 3-х копеек. На будущее пока запродаж нет, кроме мирзоевской продажи Нобелю. Они продали половину всей добычи, не обозначая количества, по 41/2 коп[еек] пуд. Это не может назваться удачной продажей. Но что можно требовать от правления, заправляющего из Тифлиса.
Летом нефть должна по всем признакам стоять в цене. Арнольду Михайловичу, который недавно желал купить у нас 1 миллион пудов с 1-го января 91-го г. по 1-ое января 92 г. и предложил крайнюю цену 41/2 коп[ейки], то есть такую же, по какой он сейчас от нас принимает, мы окончательную цену назначили ему 6 коп[еек]. Он остался в большой нерешительности и обещал подумать, сообразить и через некоторое время дать ответ. Он все время указывал на упадок цены керосина, на борьбу с Америкой и проч. и проч. Но я уже привык к таким объяснениям: им грош цена.
У нас цены на керосин и на нефть никогда не шли рука об руку, и замечательно, что идут почти диаметрально противоположно.
Итак, дорогой брат, пока до следующего письма. Будь здоров и счастлив.
Любящий брат Степан Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 26. Л. 90-91.
Баку, 14 декабря 1890 г.
Дорогой брат Леван!
Письмом я немного запоздал, так как все наше внимание было поглощено буров[ой] № 11, которую довели до 105 сажен[ной] глубины. Добыли за ноябрь с.г. 206 т[ысяч] пуд[ов], из которых 84 т[ысячи] послано Каспийско-Черном[орскому] общ[еству], а остальное — Шибаеву. Цены по 1-ое апреля 91-го года тебе известны. Новые паровики совершенно готовы и на днях пустим в ход.
Платежи в декабре с.г. и январе 91-го, то есть в эти два месяца, предстоят следующие:
Алабову за железо - 1700 руб.
Жалование рабочим, декабрь - 1000 руб.
Переведено К.Я.Зубалову, Тифлис - 3000 руб.
Набатову за железо - 1500 руб.
Новая 16 сильн[ая] машина Танге - 2250 руб.
Телефон на 91 г - 400 руб.
Торгов[ые] документы и наградные - 1000 руб.
В Тифлисск[ое] Общ[ество] Вз[аимного] Кред[ита] - 12000 руб.
Жалов[ание] рабоч[им] в январе - 1000 руб.
Набатову за железо - 5300 руб.
Тифл[исскому] Общ[еству] Вз[аимного] Kреди[та] по двум векселям - 1000 руб.
Квартира - 600 руб.
На непредвиденные] расходы - 2000 руб.
Итого (считай уже сам!).
Дорогой Леван, как видишь, пока добыча уменьшается, расходы увеличиваются. Поэтому ты сам можешь судить о моем расположении духа и неописуемого внутреннего счастья, испытываемого мною с приближением рождественских праздников и Нового года.
Я и Петя обнимаем и целуем тебя, а также всех наших. Петр Иванович кланяется.
Любящий Степан Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 92.
Баку, 19 июня 1891 г.
Дорогой брат Леван!
Всего добычи ныне на промысле девять тысяч пудов в сутки. Я думаю не только в Москве, но и всюду знают, что в Баку небывалый и неслыханный застой. Керосин 7 коп[еек], покупателей нет. Из нашей добычи, которая доходит до трехсот тысяч пудов в месяц, мы сдаем по условию Т-ву Шибаев и Ко по 100 т[ысяч] пудов в месяц по 4 коп. пуд., а на остальное количество сидим у моря и ждем погоду: когда задует тот благодатный ветер, который пригонит парусные суда из Астрахани, и наливаем на Россию ценою по 3 коп. пуд. Благодаря богу вся добыча уходит и сравнительно недурно. В Балаханах так и не знают, куда девать нефть. Цена нефти сегодня 2—21/2 копейки.
Любящий брат Степан Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 93-94.
Баку, 21 сентября 1891 г.
Дорогой брат Леван!
Спешу сообщить тебе, что [в] буров[ой] № 10 на глубине 140 саженей ударил фонтан. В газете поместили, что фонтан бьет и так как нет никаких приспособлений для закрытия и нет амбаров, то нефть уходит в море. Это от начала до конца неверно. Все приспособления были готовы и на промысле много места и ни капли не уходило в море. А если мы пустили бить вверх, то потому, что сначала бросал песок, камни, грязь с сильным газом, и опасно тотчас же закрывать. Фонтан пока бьет периодически по 5—7 часов и засоряется песком. Так что приходится тартать.
Целую и остаюсь любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 95.
Баку, 23 ноября 1891 г.
Дорогой брат Леван!
При сем письме посылаю переводную квитанцию Волжско-Камск[ого] Банка на одну тысячу рублей.
После твоего отъезда у нас в Баку происходит следующее. Фонтан № 10 работает хорошо. После каждого тартания бьет по целым суткам, выбрасывая вместе с нефтью целые горы песку. При таком каждом извержении получается с лишком 100 тыс[яч] пуд[ов]. Если, бог даст, он так долго будет себя вести, то нельзя желать ничего лучшего. Цены и спрос пока все в таком же угнетенном состоянии. Цена рыночная 11/4 коп. и дешевле. Сдаем трем фирмам: Ротшильду, Шибаеву и Цатурову и Ко.
В настоящее время в Баку каждый вечер идут оживленные заседания всех крупных заводчиков и их представителей, во главе которых Нобель и Ротшильд. Предмет заседания — это образование синдиката для вывоза керосина на европейские рынки. Если только это состоится, то будущность нефтяного дела можно считать обеспеченной. Жизни и деятельности в настоящее время в Баку много. А также больших ожиданий.
Будь здоров и не будь таким разочарованным во всем в жизни, каким я тебя здесь видел в последний раз. Целую тебя.
Любящий брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 96.
Баку, 20 декабря 1891 г.
Дорогой брат Леван!
Посылаю при сем переводную квитанцию Волжско-Камского Банка на одну тысячу рублей, которую получишь вовремя, то есть в назначенные тобой сроки. Промысловые дела идут успешно. Рынок все в таком же угнетенном положении. Цена упала до 1 коп. Сделок никаких. Приемка идет вяло.
Пока до свидания. Сообщай о себе побольше.
Твой брат Степан Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 97-98.
Баку, 23 января 1892 г.
Дорогой брат Леван!
Прости, что запоздал своим письмом. Причиной неимение свободной, а главное, спокойной минуты. Наше дело промысловое все, слава богу, цветет. Фонтан наш хорошо работает, и нефти у нас много. Четыре скважины стоят без тартания. За переполнением амбаров, нефть давно спускаем в озера. Приемка нефти как Ротшильдом, так и другими очень плохая. Заводы стоят и за переполнением у них амбаров некуда им принимать нефть. Застой во всем небывалый. Но, конечно, долго он не продлится. Навигация оживит дела.
С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 99-100.
Баку, 12 февраля 1892 г.
Дорогой брат Леван!
Здесь все у нас обстоит благополучно. Работы идут на промысле хорошо. Фонтан хорошо работает. Новая буровая № 12 подает хорошие надежды. Нефть большею частью идет в озеро. Так как у Ротшильда весь январь завод бездействовал за переполнением керосином резервуаров, Шибаев также работает медленно. Причиной — недостача вагонов-котлов для перевозки в Батум. Вообще в настоящее время везде большие запасы нефти. Год, как видно, будет возливый, то есть придется повозиться для сбыта. Посмотрим, что скажет открытие навигации. На здешнем рынке сделок почти никаких нет.
До свидания.
Любящий брат Степан Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 101-102.
Баку, 10 марта 1892 г.
Дорогой брат Леван!
От тебя не имею ни одного письма. Я тоже не писал, потому что положительно у меня не было времени. Несмотря на то, что у нас два фонтана, никогда расположение духа не было такое угнетенное. В Балаханах открылись целые реки нефти. Все это разливается. Даром никто не берет.
Любящий тебя брат С. Зубалов.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 103-104.
Баку, 22 октября 1892 г.
Дорогой Леван!
Общее собрание, бывшее 17-го октября с.г., прошло спокойно. На заявление арендатора общее собрание постановило арендный срок продлить еще на 7 лет, то есть с остающимся сроком на 12 лет. Директором правления на место умершего Гаузена выбрали П.И.Шадинова. Теперь заняты составлением нового дополнительного договора. Из противного лагеря никто не явился. А на второй день они прислали нам паи и купоны для получения дивиденда. Как видишь, они примирились с положением вещей и уразумели поговорку: «против рожна не попрешь».
Нефть отправляем Черноморскому обществу и Шибаеву. Пока принимают хорошо. Я тебе уже писал насчет запродажи на 6 месяцев Ротшильду. И писал также, что Шибаевы все торгуются и не дают цену. Наконец, после продолжительной торговли с их стороны, запродали им такое же количество на 6 мес[яцев], как и Ротшильду, то есть ежемесячно по 300 т[ысяч] пуд[ов] по 11/4 коп., то есть дешевле Ротшильда на 1/4 коп. Не хотелось с ними прер[ы]вать уже так хорошо заведенное нами дело в течение нескольких лет. Вот пока все, что у нас делается. Цена на нефть пока не поднимается. Делают сделки на круглый год по 13/4 коп.
Посмотрим, что принесет нам весна. А теперь перед прекращением навигации все понемногу замирает.
До свидания.
Любящий брат Степан.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 105-106.
Баку, 4 декабря 1892 г.
Дорогой брат Леван!
Сегодня вот одиннадцатый день как фонтан безостановочно бьет. Желающих принять у нас нефть очень много. Но цена выше 11/4 коп. не поднимается. Причиной этому то, что цена керосина очень низка (1 пуд керосина стоит 7 коп. и дешевле). Принимают у нас Ротшильд, Шибаев, Бакинский нефтепровод (товарищество из нескольких лиц) и Тумаев. По случаю страшной дурной погоды самый большой отпуск в сутки у нас доходил до 100 т[ысяч] пудов. У нас все переполнено. Нефти излишек пускаем в старую скважину. А то пришлось бы пускать в море.
Целую и обнимаю тебя.
Любящий брат Степан.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 107-108.
Баку, 21 мая 1893 г.
Дорогой брат Леван!
Давно не имею от тебя письма: не знаю, как поживаешь. Я также не писал тебе давно письма и не сообщал о деле.
Нефти много. Сдаем первым фирмам. Но по случаю небывалого кризиса (о котором ты наверное знаешь из газеты) далеко не все успеваем сбывать. Платежи идут очень туго. Если так продолжится, то недалеко то время, когда все нефтяное колесо остановится и тогда сдвинуть с места будет уже не так легко. Что же делать, когда никто из Петербурга не входит в наше положение, не слышит наши нужды, наши стоны, напротив еще больше стараются давить нас, то есть все дело. Посмотрим, как скоро оправимся!
Пока право скучно и тяжело жить в этом городе, вдали, оторванным от людей, от жизни, от прогресса!
До свидания, дорогой брат.
Любящий брат Степан.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 109-110.
Баку, 11 марта 1894 г.
Дорогой брат Леван!
Вчера перевел тебе три тысячи рублей.
После возвращения моего в Баку, я послал домой только одно письмо и спрашивал их о здоровье. В делах за это время не произошло никакого улучшения. Рынок по-прежнему в угнетенном положении. Платежи идут очень туго. Годовую цену предлагают 11/2 коп. Что же касается нашего промысла, то добыча нефти уменьшилась, так как заметно уменьшение фонтана № 8. Новые буровые пока не окончены.
Будь здоров, целую, обнимаю вас троих.
Твой брат Степан.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 111.
Баку, 17 марта 1894 г.
Дорогой брат Леван!
Пока у нас нового ничего нет. Фонтан Арафелова окончательно заснул, тартают пока одну воду. С Шибаевыми пока новой сделки не совершали. У них рядом с нами, то есть на земле Ришара на 96 саженях ударил фонтан и образовал большую песочную пробку. Посмотрим, насколько фонтан будет сильный, но пока, конечно, ни о каких с ними переговорах речи не может быть. С сегодняшнего дня мы начинаем углублять скважину № 11, где у нас глубина почти 170 саженей.
Обнимаю и целую вас троих.
Твой Степан.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 112.
Баку, 27 апреля 1894 г.
Дорогой брат Леван!
На промыслах все у нас обстоит благополучно.
Добыча суточная у нас пока хорошая: от 40—50 т[ысяч] пуд[ов]. Благодаря буров[ой] № 8, которая пока безостановочно переливает. Цена в апреле 13/4 — 2 — 21/4 — 23/4 коп. Сдаем всем лучшим и верным фирмам. С Шибаевым сделали сделку 1 мил. пуд. на год по 3 коп. пуд. Такой сделки еще не было в Баку, а были 21/4 — 23/4 коп. Мы им предлагали по 3 копейки 2 мил. пуд[ов], но они не решились, так как предполагают, что цена должна понизиться. Союзы пока не устроились и бог знает, что между ними происходит! Всякие неурядицы.
Очень были рады получить от тебя последние более или менее утешительные письма. Если интересуешься моим состоянием, то могу благодарить бога за физическое, что оно совершенно исправно, что же касается морального положения, то оно по обыкновению печально-грустное, в особенности с января месяца сего года. Всего письмом не расскажешь.
Дело у нас такое живое, и каждый день столько новых сюрпризов и неожиданностей, что оно положительно не поддается серьезному и систематическому описанию. Нужно жить здесь и постоянно прислушиваться к биению нефтяного пульса, чтобы верно понимать и судить о нем.
Пока до свидания.
Твой брат Степан.
ГИА г. Москвы. Ф. 954. Оп. 1. Д. 25. Л. 113-116.
Примечание:
Источник:
Дьяконова И.А. "Нефть и уголь в энергетике царской России в международных сопоставлениях", Москва, РОСПЭН,1999. С ссылкой на Госмосархив (подразделение ГИА г. Москвы).
KSP и Jonka
