На первом году обучения в институте начался курс «Теоретической механики». Курс был рассчитан на три семестра - целых полтора года. Зачем нам, будущим специалистам по вычислительной технике, он нужен, мы не понимали. Я и сейчас не понимаю, но такова была учебная программа. Раздраженные, мы ждали первой лекции. Лекции, как тогда говорили, поточные - для нескольких групп, читать их должен был завкафедрой «Разработка и эксплуатация нефтяных месторождений» профессор Азад Халилович Мирзаджан-заде.
Он сразу привлек к себе внимание. Часто приходил слегка под шафе, но это делало его лекции еще более увлекательными. Мог потерять нить, перейти на совершенно другую тему - и вдруг начинал выводить уравнение движения хвоста кошки, падающей с крыши. То есть математически доказывать, почему кошка приземляется всегда на четыре лапы. Он дорого и небрежно одевался. В экстазе доказательства теоремы мог стереть рукавом шевиотового пиджака мел с доски, чтобы продолжить строку уравнения. Нам, студентам, это очень импонировало: профессор казался этаким поэтом науки. Его увлеченность постепенно передалась и нам. Я с удовольствием занимался теормехом и экзамен за первый семестр сдал на «отлично».
Как-то после лекции Азад Халилович попросил тех, кто сдал экзамен на пятерку, остаться. Нас набралось человек 14, и Мирзик (эта кличка к нему быстро прилепилась) предложил организовать «Клуб отличников». Он сказал, что будем собираться раз в две недели, устраивать дискуссии, делать доклады и т.п. И клуб заработал: темы по философии, кибернетике, экономике, даже балету. Иногда он приглашал всю группу к себе домой. Было очень интересно, ново, ибо никто и никогда с нами, студентами, так не общался.
Я стал как бы ученым секретарем этого клуба. У меня с Мирзиком возникли особые, «ментор – менти», отношения, которые продолжились и после окончания института. Человек необычный, холостяк в свои 60 лет, он жил с сестрой, не был членом партии и открыто говорил, что никогда не вступит. Его могучий интеллект сочетался с поистине восточным иезуитством. Однажды, когда он заболел, я принес ему домой какие-то материалы. Лежит на диване, горло замотано шарфом. Звонок по телефону. Говорит с нашим всесильным ректором: «Да, Исмаил Алиевич. Конечно, Исмаил Алиевич. Обязательно, Исмаил Алиевич». Вдруг закрывает ладонью трубку и, обращаясь ко мне: «Правда, наш ректор – говно?» Молчу. Снова: «Ну, скажи – правда, говно?» Я жутко смущаюсь от такого вопроса, но именно это вдохновляет его на более настойчивое продолжение.
Первый раздел – «Статику» - мы завершили относительно успешно, а вот с начавшейся на втором курсе «Кинематикой» дела обстояли сложнее. Некоторые получили переэкзаменовку. Но мы были молоды и не обращали внимание на такие мелочи. Обычным местом наших студенческих сборищ и пьянок была квартира Алика Алиева, расположенная в том же доме, где жил Азад Халилович, прямо над его квартирой. Типичный по временам нацсостав: Алик Алиев, Юра Саркисов, Женя Ветров, Фариз Векилов, Миша Вартанесов, Стасик Дмитриев, ваш покорный слуга. После возлияний мы любили играть в военный парад на Красной площади: «К торжественному маршу... побатальонно... первая колонна прямо...», пели песни популярных тогда битлов. Юра прекрасно играл на рояле, и, конечно, близость Мирзика впрыскивала в кровь дополнительные порции адреналина. Сочинялось легко, и из окон нестройными голосами порой громко лилось на мотив известного твиста:
Азад Халилович, естественно, наши песни слышал и неоднократно пытал меня, кто же автор? Но я молчал, как партизан на допросе. После окончания института я остался на кафедре, и мы периодически сталкивались. Он продолжал меня пытать, естественно безрезультатно. Последний раз он задал мне этот вопрос перед защитой моей диссертации.
Шутки – шутками, но в студенческие годы у двоих из нашей компании из-за Мирзика были серьезные неприятности. Он был строгий экзаменатор. В какой-то степени я тоже стал его жертвой. Наш конфликт случился на последнем экзамене – «Динамике». Когда нам раздали билеты с вопросами, Мирзик сказал, что уравнение колебания струны учить необязательно. Ну, я и не выучил.
На экзамене я ответил на все вопросы. Азад Халилович говорит: «Молодец! А теперь выведи уравнение колебания струны». - «Азад Халилович, вы же сказали, что это необязательно...» - «Если ты настоящий отличник, то должен это знать. Выучи, придешь завтра». Я взбунтовался и начал качать права. Мирзик тоже встал в позу и сказал, что иначе поставит мне тройку. Жутко несправедливо, но в юношеской запальчивости я согласился. Это была единственная тройка, которую я получил в институте. По законам того времени, при оценках за три семестра 5, 5, 3 – в диплом шла последняя. Обидно было ужасно, ну, да ладно.
Когда вся наша компания закончила этот чертов курс теоретической механики, была устроена грандиозная пьянка над квартирой Мирзика, и при демонстративно открытом балконе прозвучала прощальная песня:
Кафедра Азада Халиловича находилась по соседству с нашей кафедрой, и мне пришлось еще не раз сталкиваться с Мирзиком. Большей частью в коридоре, это были вежливые (с моей стороны) кивки головой, но однажды он меня остановил и попросил зайти к нему в кабинет. Это произошло года через два после окончания института. Я, младший научный сотрудник кафедры информационной техники, в кабинете у академика:
- Садись. Я тут написал задачник по нефтепромысловой механике. В рукописи пока. Хочу попросить тебя поработать редактором.
- Азад Халилович, где я и где нефтепромысловая механика! И вообще - как я могу ваши труды редактировать…
- Не торопись, дорогой. Это называется: редактирование снизу. Мне нужен человек смышленный, но не специалист. Ты читай объснения, решай задачи и записывай, что понятно, что трудно, что легко. Не спеши. У тебя есть три месяца.
Конечно, отказать я не мог. Три месяца, как проклятый, забросив диссертацию, занимался этой дурью, никакого отношения ко мне не имеющей. Раз в две недели я приходил к нему и докладывал свои наблюдения.
Освободившись, наконец, от этого поручения, я облегченно вздохнул. Но, не тут-то было. Через пару месяцев он опять попросил зайти к нему в кабинет. На столе лежала окончательная машинописная редакция книги. Он показал мне одну из первых страниц, где автор выражал благодарность именитым таким-то и таким-то за помощь в написании книги и спросил:
- Включить тебя в этот список?
Конечно, младший научный сотрудник должен был быть предельно счастлив видеть свое имя на этой странице, но я смущенно промямлил:
- Ну, это от вас зависит, Азад Халилович, если вы считаете нужным включить, то включите...
- Послушай, если я посчитаю нужным включить, то включу и спрашивать не буду. А я решил тебя спросить. Скажешь включить - включу. Не скажешь – не включу.
Я что-то бякал, вякал, но сказать «включите» так смелости и не хватило. Какое-то время я очень переживал по этому поводу, но в конце концов забыл. Примерно через полгода он позвонил мне на кафедру по внутреннему телефону и вновь попросил зайти. Я зашел. На столе стояла гора еще пахнущих типографской краской книг. Ни слова не говоря, он взял одну из них и написал: «Дорогому Гене Щирину от автора с огромной благодарностью за помощь в написании этой книги». Поставил дату, подписался, пожал руку, сказал «спасибо» и дал понять, что аудиенция закончена. Книга до сих пор у меня. Взял как память. Память о чем?
Недавно мы с сестрой после многих лет эмиграции снова оказались в Баку. Остановились в гостинице недалеко от того дома, где когда-то мы весело проводили время у Алика Алиева. Много новых мемориальных досок. Барельеф на одной из них бросился в глаза. Знакомые имя и фамилия, знакомые титулы. И даты: 1928-2006.
Прощай, Азадик… Прощайте Азад Халилович!
© Григорий Щирин
При использовании любых материалов Сайта как источника информации обязательно указание на непосредственный адрес статьи и имя ее автора.
КОММЕРЧЕСКОЕ использовании любых материалов сайта в журналистике: воспроизведение целиком или частями, переработка и распространение и т.п.) возможно ТОЛЬКО с письменного разрешения администрации сайта. Запрос посылается по адресу info(at)ourbaku.com
© При использовании материалов данной статьи ссылка на сайт "НАШ БАКУ"(www.ourbaku.com) ОБЯЗАТЕЛЬНА!
Публикатор Т. Сперанская
