Гмелин Самуил Готлиб
Гмелин Самуил Готлиб[править]
1744 - 1774
Гмелин Самуэль Готлиб (Samuel George Gottlieb Gmelin) – путешественник-натуралист, академик Петербургской Академии наук, известный в отечественной литературе как Гмелин-младший (племянник И.Г. Гмелина[1]), родился 23 июня 1745 г. в Тюбингене в семье медика-аптекаря.
Недюжинные способности и усердие, отличавшие С.Г. Гмелина, проявились уже в школе. В 1759 году С. Гмелин поступил в университет Тюбингена, где был не только моложе всех в нем учившихся, но и наиболее одаренным.Сначала учился на философском факультете, затем перешел на медицинский.
В 1764 г. Гмелин защитил перед ученым советом Тюбингенского университета диссертацию «Об известных некоторых восстанавливающих здоровье средствах – корице, Anisum stellatum и Assa foetida» и получил степень доктора медицины.
Вскоре после этого Гмелин отправился в Голландию, где он некоторое время провел в университете г. Лейдена (Leiden), а затем во Францию, посещая там занятия в университете Сорбонна. В этих научных и учебных заведениях Гмелин, очень интересовавшийся ботаникой, изучал труды известных специалистов в этой области, а также собранные и находившиеся там знаменитые гербарии.
После этого "путешествия" в 1765 г. Самуил Гмелин вернулся в родной город, где начал работать профессором ботаники в университете.
В 1767 г. Петербургская Академия наук пригласила Гмелина в Россию, и 4 апреля избрала своим действительным членом.
В 1768-1774 годах С. Г. Гмелин, возглавляя один из отрядов Астраханской экспедиции Академии наук, исследовал Валдайскую возвышенность, равнинные степи юга Европейской части России, бассейн Дона и низовье Волги, Приазовье, Кавказ, берега Каспийского моря.
Согласно инструкции Академии наук, врученной Гмелину, ему предписывалось: составить географическое и физическое описание тех местностей, в каких они будут; описать рыбные и звериные промыслы, состояние земледелия, нравы и обычаи жителей, ремесла, изделия и древности; найти способы для разведения скота, пчел и шелковичных червей и средства к предупреждению болезней, наиболее распространенных в той местности у людей и у скота.
Экспедиция отправилась из Петербурга 26 июня 1768 г.
Уже 2 августа он отправил в Академию письмо, в котором сообщил об открытии им на Валдайской возвышенности каменного угля, соляных и серных источников.
В Воронеже отряд перезимовал. Здесь встретились С.Г. Гмелин и адъюнкт академии И.А. Гильденштедт, возглавлявший 4-ю Астраханскую экспедицию, обсудили результаты своих наблюдений и договорились о дальнейших путях следования.
До этого времени Гмелин в основном придерживался маршрута, который был предписан ему в Петербурге Академией наук. Однако вновь встретившись с Гильденштедтом, ученые пришли к мысли, что план путешествия необходимо изменить. Дело в том, что результаты экспедиций Гмелина и Гильденштедта оказались весьма сходными.
«...В них не было ни малейшего различия, да и как на него можно было надеяться, если мы ездили в сходные между собою страны всегда не в дальнем один от другого расстоянии? А так как различие наблюдений является главнейшим намерением путешествий и через него более всего науки распространяются, то мы ни о чем другом и не помышляли, как только, чтобы, выехав из российских пределов за Терек, одному – следовать в Грузию, а другому – в Персию... Оставалось нам только еще иметь попечение о нашей безопасности».
Гмелин составил план последующей своей экспедиции:
«Профессор Гмелин в начале мая намерен сесть на судно, на нем в полгода объехать Каспийское море и осмотреть прилежащую от России и Персии твердую землю. Месяц май надеется перепроводить между Астраханью и устьем Терека, июнь – между устьем Терека и Дербентом, июль – между Дербентом и Бакою, август – между Бакою и Рящею , а сентябрь – между Рящею и Астрабадом. Доехав до сего последнего при Каспийском море лежащего места, в октябре обратно приедет к реке Тереку и там договорится впредь обстоятельно в рассуждении путешествия с господином Гильденштедтом».
Этот план был одобрен Академией наук.
Астраханский губернатор А.Н. Бекетов, получивший из Петербурга именной указ, обязывавший его обеспечить безопасность экспедиции, снабдил Гмелина рекомендательными письмами к ханам государств, которые намеревался посетить путешественник, дал ему переводчиков, хорошо знавших персидский и татарский языки, и команду из 12 солдат во главе с сержантом, флейтиста и барабанщика.
«К справедливой похвале сего господина, – писал Гмелин, – сказать я должен, что он ничего такого не упустил, что к счастливому путешествию судил быть полезным».
Гмелин о посещении Баку
(опубликовано нами на основе отрывка из кн. С.Г. Гмелина "Путешествие по России для исследования трех царств природы". Для лучшего понимания текста, написанного в 1770-х гг., мы даем цитаты в современном языковом изложении. Для тех же наших читателей, кто пожелает прочесть текст в подлиннике, внизу статьи позднее будет помещен этот отрывок (полностью) из книги в форме pdf-файла)
В 1770 г. Гмелин без приглашения хана бакинского прибывает в Баку, имея при себе только рекомендательное письмо от астраханского губернатора с объяснением причин, по которым ученый хотел посетить Баку.
Причина эта, заключавшаяся в том, что Гмелин желает «узнать естественные произведения (природы) западного берега Каспийского моря, а, следовательно, и Баку, описать их и познакомить с ними интересующихся подобными редкостями европейцев», была для бакинского хана непонятна и потому подозрительна: «... теперь приехали вы и сами признаетесь, что вы не для купеческих дел здесь находитесь и другой причины, которая мне была бы понятнее, привести не можете, так ничего другого мне не остаётся, как только иметь поэтому о вас наисправедливейшее подозрение». Однако остаться в Баку на несколько дней и осмотреть город и местность вокруг него хан разрешил.
Гмелин осмотрел бакинские окрестности:
«... невозможно представить, как они бедны... от Бешмармакских гор до города я не увидел ничего, кроме сухой степи, которая простиралась с полуденной стороны города до Сальян и эта каменистая земля уничтожила всю флору. Даже те травы, которые обыкновенно хорошо растут и на бесплодной земле, здесь уничтожены от жары настолько, что остались от них лишь высохшие стебельки».
Разумеется, интересовали Гмелина и бакинские нефтяные колодцы, за сто лет до него уже описанные Кемпфером:
Нефтяные бакинские колодцы настолько известны, что мне о них и рассказать нечего. Однако всё же напишу о них так, словно я первый, кто их увидел, для чего повторить придется и нечто уже известное. Кемпфер почти 100 лет назад так превосходно их описал, что я могу только подтвердить или уточнить написанное им».
На половине дороге до «неугасимого огня» Гмелин с членами его экспедиции проехал мимо деревни Кешлар (совр. Кишлы – прим. наше), которая лежала слева, а справа, напротив неё находилась старинная мусульманская мечеть, «которая очень высока и занимает большую площадь. И хотя она еще не развалилась, но более ничему не служит».
И далее по дороге путешественники встретили различные развалины, из которых их особое внимание привлекли два развалившихся строения, под которыми «находится и укрепленная пещера, в которой, как говорят, жил известный бунтовщик Стенька Разин. Упоминаемую Кемпфером гробницу искал я напрасно» .
Гмелин подробно описывает различные сорта глины, которые встречаются ему в нефтяных окрестностях Баку:
«она сильно кипит в минеральных кислотах, в огне крепнет и в воде делается мягкой, однако на ощупь она шероховата, потому что в глине есть песок. Она цветом белая, иногда более или менее серая и кажется даже желтоватой.
Она пропитана вся нефтью... Эта земля, если выкопать её на два дюйма в глубину, где бы то ни было, в мгновение ока загорается, как только горячий уголь или другое зажженное вещество к ней приложишь...
Однако пламень землю не сжигает, только ... он ее так нагревает, что около горящего места до нее руками дотронуться нельзя. (...) на два фута в глубину, земля, если её пальцами пощупать, была несколько нежнее, может быть, от того, что тут мергель[2] чище и примеси песка в указанной глубине совсем не замечается. Этот неугасимый огонь жителям бакинским с большой пользой служит для жжения извести».
Здесь же местные жители выкапывают различной величины ямы, где готовят еду - «Одним словом, если необходим огонь, то для этого употребляется нефтяной».
Подробно описывает Гмелин место, избранное огнепоклонниками с древних времен для своего жительства и поклонения огню.
«Вокруг того места, где беспрестанно горит огонь, имеют они построенные каменные храмы от 12 до 20 футов высотой...
В храмах есть алтари, но сейчас служение происходит только в одном из них, в котором рядом с алтарем есть труба вышиною в два фута, из которой вырывается прекрасное синее, смешанное с красным, не дающее ни малейшего от себя запаха пламя. Она (труба – прим. наше) сверху так узка, что можно горшком накрыть и поэтому зимой служит для теплоты, а весь год для варения кушанья.
(...) Освященная индейская труба напоминает мне, чтобы я упомянул об одном обстоятельстве, ... то есть, если трубку, хотя бы камышевую или из бумаги, не определяя глубины, воткнуть в землю, снизу обвалять хорошенько землёй, а сверху прикоснуться горящим углем, то при этом загорится восходящий нефтяной пар и столь сильно гореть будет, как свеча, и не перестает то тех пор, пока или нарочно погашен будет, или трубка вынута не будет. Эти трубки служат ночью вместо свечи. Посредством них, как уже сказано, кипятят воду и варят кушанье.»
О белой нефти.
«Колодец, из которого белая нефть черпается, находится недалеко от неугасимого огня, находясь к полуденно-западной стороне от него.
. Прежде... надо проехать мимо озера. Оно по большей части сухо и только во время дождливой погоды несколько наполняется водой. .
На западной стороне его на ровном месте внизу небольшого холма находится источник белой нефти, здесь сделан колодец, имеющий в глубину более 30, а в окружности 2 фута, внутрь которого каплями стекает нефть, и здесь она содержится, пока не появится необходимость её вычерпать. .
.
Однако, как уверяют близ него живущие обыватели, это (место сбора нефти – прим. наше) время от времени меняется. Теперешний колодец закрыт камнями, в промежутках которых положен ком глины, на котором вырезано имя бакинского хана и поэтому никто нефть взять не может, пока надзиратель, поставленный над нею от хана, не распечатает колодец. .
... Эта нефть не потому называется белой, что имеет белый цвет, а только по сравнению с черной, но она на самом деле прозрачна, а цветом желта, пламя от неё бывает лучше и чище... И горит она гораздо быстрее черной... .
Эта нефть ... если перегнать её два раза, делается крайне крепка (концентрирована – прим. наше). Перегнанную нефть в Персии употребляют как внутреннее, кроверазжижающее лекарство, так и при болях в членах тела, а также при судорожных припадках и пр.»
Много нефтяных колодцев было увидено Гмелиным в другой стороне от Баку, лежащей в двух верстах от города, напротив о. Наргин:
«колодцев там я насчитал более 70, которые также уходят перпендикулярно в землю, они круглы и глубиною в две сажени. Эта нефть не так хороша, как Апшеронская, потому что в ней очень много морской воды и оттого дает она огня меньше, ее возят только в Сальяны, а другая продается во всей Персии...»
Для отопления, по сведениям Гмелина, используется только черная нефть, за которую идет большой торг.
Гмелин ездил к этим колодцам вдоль берега моря и на дороге в море видел остатки бывшего караван-сарая, которые были морем «оторваны от сухой земли».
О городе Баку
Баку есть город старинный, а построен неравным четырехугольником...
Его окружает, или лучше окружала, двойная стена, сделанная из известняковых камней.
Внутренняя стена величиною превосходит внешнюю, которая от напора воды так разрушилась, что только некоторые остатки свидетельствуют о прежней ее бытности.
И так бакинские стены простираются вглубь самого моря.На них есть большие щиты, которые разрушены находятся не в целом состоянии, и на их концах в надлежащих расстояния сделаны окошки для стреляния из ружей и пускания стрел.
Ров находится на северо-западной стороне города на большом бугре и с морем соединения не имеет. По нему расставлено более 40 мортир[3] и пушек. Сделанные когда-то россиянами шанцы[4] находятся еще в хорошем состоянии.
В расстоянии от 4 до 8 верст от города, по рассеянным во множестве вокруг него горам, видны сторожевые башни различной величины и толщины, которые без сомнения... когда-то служили для того, чтобы сообщать в город о приближении и движении иностранных войск.
Находящиеся на высочайшей части города Шахские палаты, которые во время осады города под командою генерала Матюшкина были разбиты, показывают еще явные следы восточного великолепия и массивной архитектуры, которую на Востоке очень любят.
Место, которое они занимают, хоть окружностью и не велико, однако строение из которых оно состоит настолько прекрасно и при всей своей красоте так прочно укреплено умело сделанными сводами, что я удивляюсь, почему и настоящее время такое украшение города не подумали починить.
На воротах знака льва или верблюда накакого не было. Надо думать, что он исчез со временем и Кемпфер его не видел, но, как и в подобных случаях, только по одной возможности, что такое быть могло, написал будто видел.
Возле этих палат по правую руку есть одна мечеть, но так как в нее более не ходят, то думаю поэтому, что она была исключительно придворной мечетью...
Впрочем в Баке публичных мечетей очень много. Рядом с тремя из них сделаны высокие башни, с которых сзывают на общую молитву народ.
Недалеко от шанцов при самом море сделана еще другая огромной величины и окружности башня, едва ли можно угадать с вероятностью, для чего она построена. Повесть о девице, которую простой народ рассказывает, кажется, есть сущая басня, однако для уверенности, что это простая сторожевая башня, она очень велика.
Город с моря имеет прекрасный вид, но если войти в него, то ничего хорошего не увидишь.
Узкие, по большей частью, немощеные улицы, и на них большую часть города составляют дома с плоскими крышами и по большей частью из одного жилья состоящие, похожие на наваленные кучи камней. И так как остальная часть лежит на покатом месте, то по причине крутых возвышений по улицам ходить также трудно.
Находящийся при самом море Ханский дом, который теперь починяют и при котором есть веселый сад, от всех строений стоит отдельно. Однако нынешний хан за городом, на его северо-западной стороне, пониже вала, недалеко от моря очень недавно построил еще лучший, на восточно-европейский вкус заложенный другой дом, в котором в бытность мою и жил с обеими своими женами.
Караван-сарай заслуживает, чтобы о нем упомянуть: он лежит возле самой гавани и поэтому товары с судов в него очень удобно можно переносить. Он состоит из одного каменного свода, утвержденного на высоких каменных столбах.
В Баку живут персияне и татары,... а также немного армян со своими семьями.
Главнейший закон в этом городе магометанско-шиитской секты, однако при этом суннитов не гонят. Армяне отправляют свое богослужение тайно.
(...) За городскими воротами на норд-норд-вест есть еще одна достопримечательность, о которой я должен упомянуть. Это остатки прежнего города Баку. Место площадью в полторы версты, которое ныне превратилось в луг, представляет везде развалившиеся дома или, лучше, находятся на нем всюду рассеянные большие и меньшие кучи камней.
На расстоянии в 300 шагов от северной городской стены находится лестница более чем в 30 ступеней, и в конце нее колодец, который еще и поныне с пользой используют. Справа против этого колодца видны остатки старинного замка, но о его существовании свидетельствуют только двое больших ворот. Рядом с ними можно приметить остатки разных других больших строений, которые невозможно совсем опознать.
Стоял ли на это месте раньше Баку или же это было предместье, того я не знаю. Но то, что это было предместье, вероятно по тому, что между этим местом и нынешним городом есть одна персиянами обитаемая слобода».</blockqoute>После Баку, как и было запланировано, экспедиция Гмелина отправилась морем в Энзели (Персия), а затем посетила Решт и Балфруш. Экспедиция была сопряжена с большими трудностями: путешественники страдали от жары, лихорадки, испытывали множество лишений. Их путь пролегал через земли, ставшие ареной междоусобных войн, и С. Гмелину пришлось вновь вернуться в Балфруш. Здесь он был пленен местным ханом. Брат хана страдал серьезной болезнью глаз, и пленник должен был его вылечить. С. Гмелину это удалось, однако хан не отпустил его, приняв за «русского шпиона». После длительных переговоров С. Гмелин и его спутники были отпущены и в 1772 г. вернулись в Астрахань.
В начале 1772 г. Гмелин вернулся в Астрахань.
Здесь С. Гмелин продолжил работу над отчетом о путешествии: второй (от Черкасска до Астрахани, с подробным описанием самого города) и третьей (Северная Персия с Закавказьем) его частями. Он побывал также в степных районах Астраханской губернии.
Летом 1773 г. С. Гмелин вновь отправился из Астрахани в Персию на парусном судне, в сопровождении трех спутников и военной охраны в 40 человек. Он проехал по Каспийскому морю до Энзели и с небольшим отрядом отправился далее в Дербент по суше, так как совершить этот переезд зимой по морю было просто невозможно.
По дороге в Дербент 5 февраля 1774 г. С. Гмелин и его спутники были взяты в плен одним из катайгских ханов Усмей Асмир-Амзою. Хан потребовал выкуп в 30 тысяч рублей серебром или возврата 280 семейств, которые за тридцать лет до этого бежали от него в Россию.
Екатерина II дала указание предпринять все меры для освобождения путешественников. Однако из-за дальности расстояния и крестьянского восстания Е. Пугачева в 1773-1775 гг. переговоры о его освобождении затянулись.
Самуэль Готлиб Гмелин не вынес тяжелых условий пребывания в плену и через 6 месяцев, 16 (27) июля 1874 г. скончался от истощения и дизентерии в Ахметкенте, близ Дербента.
Остальных пленников почти сразу же освободили, отдали им труп Гмелина, и они похоронили С. Гмелина в Киакенте, по дороге в Кизляр.
Императрица Екатерина II приняла меры для получения от хана вещей ученого и остальных его записок; часть рукописей еще раньше спасли его спутники.Долгое время могила Гмелина была затеряна. И лишь в 1811 году академик Дорн, путешествуя по Кавказу, нашел могилу известного путешественника и ученого. Впрочем, об этом красноречивее всего сказал он сам в «Санкт-Петербургских ведомостях»:
Знаменитый путешественник посещал те же самые места в Персии и за Кавказом, где был и нижеподписавшийся в прошлом и текущем годах. Гмелин пал жертвою любви к науке; его прах предан земле в отдаленной стране, и никакой наружный знак не показывал доселе места его вечного успокоения; могила его оставалась неизвестной и забытой.
Возвращаясь из Персии, я решился, во время предстоящего мне проезда через Дербент, если возможно, отыскать эту могилу.
В Тифлисе намерение мое подкрепил г-н академик Рупрехт, который был занят тою же мыслью. Так как он, за своими разъездами в другие страны, не мог отправиться в Каякент, то я взял дело на себя. Мы согласились, в случае удачи разысканий, поставить нашему путешественнику на время скромный деревянный или каменный памятник, дальнейшее же предоставить самой Академии.
21 мая нынешнего года в Великенде я предложил господину, исправляющему должность помощника кайтако-табасаркского окружного начальника Петухову, и господину архитектору Гиппиусу, прибывшему со мною из Баку, отправиться в нижне-кайтакскую деревню Каякент, чтобы попытаться найти могилу Гмелина. Разыскания их увенчались желаемым успехом. 22 мая я поехал туда сам, с юнкером Мискиновым.
Мы вчетвером вырезали на большом деревянном кресте, заранее приготовленном, следующие слова: «Академик Гмелин, 27 мая[5] 1774». Один кайтак перенес крест на могилу, где я его и поставил. Пока набрасывали надгробный холмик, я украсил крест венком из набранных мною полевых цветов и горькой полыни.
Да, Гмелину суждено было до конца испить горькую чашу страданий. Все присутствовавшие, даже мусульмане, были тронуты; последние, без всякого от них требования, взялись добровольно иметь попечение о могиле, как бы желая тем загладить несправедливость, совершенную, за 87 лет, их единоверцами. Военный начальник южного Дагестана, генерал-майор Лорис-Меликов, великодушным распоряжением которого обязан я удачей своего путешествия к кубичам и успехом дела, о котором идет речь, вместе с другими дербентскими жителями, принял горячее участие в нашем предприятии.
Если бы в этом деле не было оставлено предпочтение за Академией, то, вероятно, в настоящую минуту более прочный и изящный памятник украшал бы уже могилу Гмелина. Но и теперь там гордо возвышается крест перед стоящими напротив его мусульманскими надгробными камнями. Если, впоследствии, какому-нибудь путешественнику случится спросить: "Кто покоится вечным сном под сенью креста, так далеко и одиноко от всех, там, вблизи от проселочной дороги?"
Ему ответят: "Мученик науки — Гмелин!"
В 1903 году был поставлен новый памятник С.Г. Гмелину в форме четырехугольной пирамиды, сложенной из каменных плит и увенчанный крестом. На могиле высечена надпись «В память С.Г. Гмелина, умершего 27 июля 1774 года».[6]
Могила С.Г. Гмелина у с. Каякент (Дагестан)
Петербургская Академия наук издала в 1770-1784 гг. записки путешествия С.Г. Гмелина в 4-х частях, под заглавием «Путешествие по России для исследования трех царств природы», с чертежами и рисунками животных и растений. Часть I содержит описание путешествия от Санкт-Петербурга до Черкасска;
часть II — от Черкасска до Астрахани, с подробным описанием города Астрахани, Волги, рыболовства и прочего;
часть III — описание северной Персии (с современным Закавказьем);
в части IV, вышедшей в 1784 в обработке Палласа, помещён дневник последнего путешествия Гмелина и краткая его биография, составленная Палласом.Материалы экспедиции С. Г. Гмелина до сих пор представляют интерес для специалистов. В них приведены ценные географические сведения о городах, природе, растительном и животном мире.
Ученый описал исчезнувшего к концу XVIII века тарпана («дикая лошадь Гмелина» – «Equus caballus gmelini»), ушастого ежа (Erinaceus auritus, Gmelin), персидскую белку (Sciurus anomalis, Gmelin), азиатского муфлона (Ovis orientalis, Gmelin).
С. Г. Гмелин сделал важный вывод о водном балансе Каспийского моря, привел сведения о полезных ископаемых России: каменном угле, соляных и серных источниках на Валдае, тульских железных рудах, селитровой земле на Украине, липецких минеральных водах и железных рудах, астраханских соляных озерах и местах добычи соли, бакинских нефтяных источниках. В его труде содержалось множество сведений по медицине, сельскому хозяйству, экономике, быту и нраву народов южных провинций России и Северной Персии.
Гмелин С. "Путешествие по России", ч.1. СПб, 1771
Гмелин С. "Путешествие по России", ч. 2. СПб, 1783
Самуила Георга Гмелина, доктора врачебных наук, Императорской Академии наук, Лондонского, Гарлемского и Вольного Санкт-Петербургского экономического общества члена "Путешествие по России для исследования трёх царств природы. Reise durch Russlaud zur Untersuchung der drei Naturreiche".СПб., 4 части, с чертежами, рисунками животных и растений, типов и прочего.
Переписку С. Гмелина и сопровождающих его лиц с подробностями пребывания в плену можно прочесть на сайте Восточная литература -АКАДЕМИК ГМЕЛИН
Отрывок из части III-й, посвященный посещению С.Г. Гмелиным г. Баку (из оригинального издания) - будет помещен здесь позднееГмелин С.Г. "Путешествие по России", ч. 3. СПб, 1785
Примечания:
- ↑ Иоганн Георг Гмелин старший (1709—1755) — немецкий естествоиспытатель на русской службе, врач, ботаник, этнограф, путешественник, исследователь Сибири и Урала,действительный член Петербургской Академии наук.
- ↑ Мергель — осадочная камнеподобная горная порода смешанного глинисто-карбонатного состава
- ↑ Мортира - артиллерийское орудие с коротким стволом, предназначено главным образом для поражения целей, укрытых за стенами или в окопах.
- ↑ Шанец — небольшое земляное фортификационное сооружение, использовавшееся для защиты артиллерийских орудий
- ↑ правильно - 16 (27) июля
- ↑ РИА Дагестана
Источники:
Научное наследие России, ст. "Самуил Готлиб Гмелин"
В.Е. СОКОЛОВ, Я.А. ПАРНЕС Самуэль Готлиб Гмелин
ст. Самуэль Готлиб Гмелин
ст. Гмелин Самуэль Готлиб
Александр Барков, Геннадий Цыферов "А будет ли удача?"
Jonka (И. Ротэ) - 19:10, 26 июля 2019 (UTC)
