Георгий Коновалов "Дебаркадер"



Георгий Коновалов "Дебаркадер"

Они стояли недалеко от старого «Интуриста».

Научно-исследовательское судно Академии наук (по моему «Элм») и он.
Судно было белым-беленьким (как тот самый пароход), а он был окрашен в два цвета – голубой и белый.

Он не был пароходом, не теплоходом и даже шхуной не был он.

Он был просто дебаркадером, на реках таких много. Они стоят, в отличие от нашего, бортом вдоль берега реки и там они служат не только причалом. На реках они все почти вокзалы речные и даже культурные центры.

И красивым он не был, но всё-таки в нём было что-то от странствий, пусть даже и не дальних.

Наш тоже был центром, центром морских видов спорта – «подводники» и гонщики или как их называли «водномоторники» имели на нём свои базы.

Стоял наш кормой, а может носом, к берегу. Хотя где у дебаркадера нос, а где корма никому не ведано.
С кормы на берег спускался сходня, а может быть правильней - трап.

Если подняться по трапу на палубу, то по правому борту вторая дверь была каюта моих товарищей подводников.
У дверей табличка – «клуб подводного спорта «НАЯДА».

В помещении, которое сами члены клуба называли гордо – кают-компания, всё было интересным.
В целом небольшая комната, хотя на судне это должно быть кубрик. Несколько кресел (и откуда только они) стол, довольно большой он занимал большую часть помещения, полки вдоль стен. На полках добыча моих товарищей. Хотя хорошо знал только Гену Румянцева. Он был страстным кинолюбителем и один из первых начал снимать под водой. Может, были и ещё ребята делающие подводные съёмки, но их я не видел, и мне они были неведомы. Хотя был ещё один «экстремал» (это сейчас его так бы назвали) – Саша Далин. Так тот снимал и в воздухе (прыгал с парашютом) и под водой, но в эту компанию он не входил.

А на полках всё то, что подводники – «наядисты» добыли во время погружений на Чёрном море. Они туда каждый год ездили.

Разбитые амфоры, посуда с кораблей…, ну в целом всё, что могли достать.

Особая гордость – чуть ли не полный столовый набор (на одну персону) с какого-то фашистского корабля: нож-вилка-ложка-две тарелки. И всё со свастиками и названием судна.

В отличие от музеев всё руками потрогать можно, прикоснуться к истории.

В одно из моих посещений кают-компании меня одарили. Подарили мне (наверное, от сердца оторвали) горлышко амфоры.

Горлышко с двумя ручками - сплошь обросшее ракушками и тем налётом, который море оставляет на всех предметах долго находившихся под водой.

Ракушки со временем осыпались (сам я ни за что не хотел их удалять – всё-таки подтверждение морского происхождения), поистёрся и налёт. Хотя и не везде.

Вот и лежит, (а может, стоит), у меня на столе эта древность.

Всё же это чудо.

Ведь когда-то, какой-то гончар вылепил этот кувшин, оставив внутри горлышка какие-то свои знаки «SI». Потом что-то везли в этом сосуде. Может, зерно (хотя горлышко узенькое), может, масло, а может вино.

Что случилось с кораблем, перевозившим этот груз, я так от ребят и не узнал, рассказывали только, что там этих черепков груда была, а самого корпуса-остова судна не было.

Вот и трогаю временами эту амфору и опять у меня то же самое чувство сопричастности к тому времени, к той эпохе.

Нет - это чудо!

В один из таких моих посещений дебаркадера узнаю, что в акватории нашей бухты всесоюзные соревнования проводиться будут.

Ведь проходил мимо этих афиш, но как-то значения не придавал, а, тут мысля, возникла, а может напроситься и побывать рядом с гонщиками.

Нет, не там где они над своими движками колдуют, а там, в бухте, рядом с трассой. Ведь это не гонки мотоциклетные - броди, где хошь вдоль трассы, здесь надо с кем-то на судне в море выйти.

Договорился, что завтра (в день гонок) меня возьмут на одно из судейских судов. Условие только одно – не проситься на берег до конца соревнований.

Да какой может быть разговор - конечно полное мое согласие.

Утром, после поднятия флага соревнований, уходим на катере в море.

Судейских катеров несколько. Они контролируют трассу гонок. Вот и мы на нашем ходим вдоль берега – от «Паркоммуны» до морвокзала.

Как это здорово, ревущие лодки, брызги от них даже до нас долетают. И запах море, про который можно сказать «упоительный».

Но одна из надежд сразу же рухнула.
Была эта надежда такой маленькой и скроменькой – отснять «крупешники» гонок. Но, поставив длиннофокусный объектив, понял, что это невыполнимо.

Дрожание палубы, качка катера не позволяют снимать объективом, на который я так рассчитывал. Вот и пришлось снимать гонку издали.

Но всё равно получилось, а, собрав все фотографии вместе и получив, почти фотограмму гонок опять получил, как и снимая, удовольствие.

Всё по делу - и виражи есть, и буруны за кормой лодок, и поворотные буи, и финишный створ. Нет только запаха моря, увы.

В общем, гонка от «А» до «Я».

А дебаркадер, при очередной перестройке бульвара отвели за город. Перестали посещать его и «водномоторники» и «подводники» и все остальные – ездить-то далеко, да и от автобуса до самого дебаркадера добираться как-то надо было.

Доживал он свой век (такой коротенький) почти забытый у берега близ Шихово, около сержантской школы. Ветра и шторма осене-зимне-весенние сделали своё «чёрное» дело. Сначала долго на плаву оставался сначала остов судна, а потом и он исчез.

Наверное, пошёл на «иголки» (как говорят моряки о своих кораблях).

А у меня, кроме памяти о нём, остались фотографии гонок и амфора на столе.