Нет мне уже в военкомат являться не надо было, но повестка явиться на мед-освидетельствование обязан. Самое главное ходить далеко не надо в Доме медработников мероприятие проходить должно. Правда тренировка на стадионе отложена была. Зато в тот день вдоволь накатался на своём «велике». Я виться должон был только к одиннадцати. Видно врачам поспать надо было.
Пришёл, на второй этаж поднялся. Незнаком он был мне, а вот на третьем бывал. Бывал вместе с детским садом. Тогда перед ранеными выступала наша средняя группа, а вот со вторым этажом только сейчас знакомиться начал.
Длинный коридор, обычный для многих бакинских построек. Справа окна во двор, слева двери в какое-то помещение. И холодно, ужас как от окон дует, холодом несёт. А мы, бедолаги стоим и ждём. Вчера были в поликлинике, рентген сделали. А сегодня сама комиссия.
Загоняют, нас по трое, из коридора в закуток отгороженный.
И там начинается.
Сидит девица при погонах офицерских и опрос начинает. Кто ты да что ты умеешь, что представляешь.
- Фамилияимяотчествогодрождения и прочая и прочая.
-В самодеятельности участвуешь, аль нет.
-А как со спортом? Дружишь?
Вот здесь отвёл я душу. Устала девица заполнять мой формуляр. Все свои достижения вспомнил. Очень надеялся в спортроту попасть, тем более многих я там уже знал и расположения роты тоже.
Закончила она и пересел к столу? где мне на ухо что-то шептали, в ухи воронкой лазали, а дальше стол там пузырьки нюхать заставили: "А что это, чем это пахнет. А там ацетон, бензин и прочая, и прочая…."
Потом девица какая-то командует: "Давай раздевайся."
Неудобно как-то при дамах раздеваться, но делать-то нечего начал раздеваться, а тут и остальные подтянулись. Раздеваемся…. Снял рубаху, снял майку в брюках остался. А ведь холодно и чувствую, как меня дрожь бить начинает.
- Брюки-штаны снимай тоже.
Разделся до трусиков. Это привычно, на стадионе или в спортзале самое обычное дело.
- Трусы тоже снимай! – свирепеет девица.
Снял, но у меня дальше-то плавки… Что тут былоооо….
Одним словом, раздели меня до состояния «в чём мать родила», сунули в руки моё личное дело и «первый пошёл» как выпускающий в самолёте парашютистов выталкивает.
Следом за мной и остальных раздетых до моего же состояния вытолкнули.
Зал большой, длинный с окнами в парк, это который Губернаторским называется, а в зале этом вероятно сам губернатор мазурку отплясывал. Зал такой же холодный, как и большой. Наверное, и холодный он потому что большой. Вот мы и стартовали вдоль столов, от одного до другого.
Листиков фиговых нам не выдали вот и прикрываемся личными делами, всё равно их спрятать некуда, карманы в раздевалке остались.
Так и прошёл вдоль оконный стены, где столы с врачами стояли, а в конце маршрута отдал своё дело кому-то, кто сидел за столом поперёк стоящим.
Сами к этому времени мы стали как куры синенькие и кожей гусиной покрытые. Там какой-то чин прочёл что понаписали в моём деле, головой покачал.
- В армию хочешь?
А чего спрашивать то, приговорите – пойду. Всё равно спортрота светит. В конце концов выяснилось, что глаза мои меня подвели. То-то глазник всё интересовался - А чего это ты очки не носишь, а?
Зрение моё было как раз в той степени испорчено, что мне уже нельзя в руки оружие давать. Вдруг подстрелю кого-то. В крайнем случае кирку, да лопату. Одним словом, «годен к нестроевой», в мирное время.
Так и остался я вне армии. А хорошо это или плохо – не знаю. Может «ДА», а может и «НЕТ».
Это как посмотреть.
А на комиссию опять всё-таки вызывали, но к этому времени военкомат перебрался на Первомайскую. Там сейчас новое здание АЗИИ стоит. Эта комиссия попроще была – разрешили в штанах остаться, зато остригли нас под «ноль». Одно другим компенсировали.
Вот и всё по поводу тех комиссий. И по поводу армии тоже.
