Георгий Коновалов. Голоса

Георгий Коновалов. Голоса

Я их узнавал всегда и узнавал, как говорится, с пол-оборота. Кто-то из них пел, другие фырчали, а третьи просто пыхтели. Они были разные, и голос у каждого был свой.
Их было много на улицах города, но они вымерли, как когда-то вымерли динозавры. Вымерли, уступив место престижным автомобилям.

Не могу спокойно слышать, как иногда «поёт» движок под окнами. Почти всегда подхожу к окну, пытаюсь отыскать «солиста», но не всегда получается. Непривычно медленно движется тот, которого сейчас называют скутер. Пищит громко, а движется чуть-чуть.
Он маленький противный и своей «песней» допекает как комар. Зато на шоссе временами проскакивают какие-то очень большие и такие красивые мотоциклы, названия которых я не знаю.

А было время, когда почти весь город был на двух колёсах. И каких только колёс не было на улицах.

Велосипеды они, в основном, молчаливы, разве только спортивные, которые мы называли «гончие», за что и получали от взрослых выговоры. У них стояли «трещотки», с помощью которых можно было менять скорость.

А в остальном, это были мотоциклы и мотороллеры. Имея по два колеса, они все были такие разные и по виду и по характеру.
Это были широкобёдрые «Вятки», узкие и поэтому длинные «Тулы», простенькие, но такие элегантные в своей простоте «Чезеты».

А ещё и мотоциклы.... Каких только не было....

В основном, «с зайчиками» на баке - «Ковровцы», мощные «Ижи», а в самом верху этой мотоциклетной иерархии были они: «Ява» и «Паннония». Они хоть и были сестричками, но выпускались «Ява» в Чехословакии, а «Паннония» в Венгрии.
Сестрица «Ява» всегда была вишнёвой, а «Паннония» чёрной, но с одинаковыми никелированными бензобаками.

В году пятьдесят восьмом районный ДОСААФ расщедрился и «подарил» заводу мотоциклы. Много мотоциклов. Три экземпляра «стосемьдесятпяток», одну «макаку», это которая «стодвадцатпять» будет, и один «ижак». Не ишак, а «ижак», это который «Иж»-ем зовётся. Он был в этом подарке самым стареньким.
Заводская администрация тут же помещение под мотоклуб выделила, в подвале только что новенького деревообделочного цеха, а может деревоотделочного, а?

Ну это тонкости. Самое главное, были мотоциклы и было помещение.
И начались обычные трудовые будни мотоциклистов. Записалось в секцию не так уж и много, но это были мотоциклетные фанатики.
Ну, во-первых, сдали на права. Пригласили даже представителя ГАИ на завод. Ведь народу сдающего было много.

В токарном цеху работал один молодой человек, который затеял всё это дело — Шурик Тимошенко, по прозвищу «Тимоха». Он был чемпионом республики и на сборах пропадал. Вот он и был застрельщиком. Это уж потом подтянулись остальные. Вернулся из армии Костя Лалаян, он уже тогда был мастером спорта. И все в команде имели прозвища. Кроме меня, хотя и меня прозвали - «очкарик». Ну, а как назовёшь человека с очками на носу.

И начались тренировки.
Место, как и у всех городских была площадь Дома правительства, но «гаишники» оттуда в первое же занятие шуганули и запретили впредь появляться там.
И нашли мы тогда площадку около стадиона.

Северного входа ещё не было, и даже не верилось, что на этом месте может что-то быть, и все мероприятия происходили через парк Дзержинского и южный вход. Вот там и была площадка с размеченными трассами для фигурного вождения, а рядом проходила и трасса мотокросса.

И ездили иногда на асфальте, а иногда и на кроссовую выходили. Вот и меня после кругов на асфальте:"Хватит, давай на трассе попробуй."
А трасса была на большом пребольшом пустыре между стадионом и детской железной дорогой. А старт и финиш был на футбольном поле «Локомотива».

Вот туда-то и отправилась вся компания посмотреть на то, как я ездить буду.

- Давай, трогай.

А чё, на асфальте же нормально ездил и даже права получил, а здесь подумаешь.
Поехал... и меня почему-то сразу потянуло в гору, там над полем был обрыв небольшой, метров эдак три будет. Это было ощущение как впервые на велосипед садишься, любой столб тянет. Вот я и взобрался на самый верх, прихватив по дороге кем-то спрятанную в траве бухту проволоки.

Картинка ещё та была. Еду, а за мной проволока тянется, а внизу на поле друзья что-то кричат, руками размахивают. Не выдержал я этого испытания, положил машину на бок, движок заглушил.

- А ладно, будет вам. Что хотите, то и делайте. Мне и асфальта достаточно.

Потом пришла пора соревнований. Гоняли ребята и «фигурку» и кросс. В будни,на работе в перерыв выходишь из «столовки» и.... Направо пойти в цех попадёшь. В домино и в шахматы режутся. Налево — к мотоциклистам в боксы, где пахнет бензином, резиной и ещё чем-то очень резким. Ну, конечно, к мотоциклам. Там всем работа находилась.

А в воскресные дни если не тренировались, то поездки по Апшерону. Всё облазили, всё объездили. Летом предпочитали в «Бельгию» ездить. Это мы так «Бильгя» называли. Море, песок, солнце. Пытались и далеко ездить. Но это как-то не по-делу было. Едешь-едешь в тот же самый Джангинский лес, только приехал, как уже и назад надо, коней своих в стойло загонять. Ведь как стемнеет делать нам на трассах нечего было. Фары то на них отсутствовали. Вместо фар щитки, на которых номер пишется.

Но однажды, не помню с чьей подачи решили ехать в Набрань. В тот год «Паркоммуна» там дом отдыха организовала. Первооткрыватели в палатках жили, а среди первых был и мастер цеха по фамилии Морозов (имя вспомнить не могу). Вот его и решили навестить.
Только с самого начала пошло всё не так.

Почему-то очень долго нас не выпускала заводская охрана, потом спорили, что надо взять с собой в дорогу, что надо купить в подарок Морозову.

Это была суббота, которая в то время была рабочей, только короче на два часа. Когда покинули город то солнышко уже низко стояло. Выехали. Пока места все знакомы были, Хурдалан проехали и в Джейранбатан упёрлись.
Так вот ты какой Джейранбатан.
Тогда он ещё только-только заполнялся. Хотя воду в город уж подавали, а на заводе всюду стояли таблички «Вода техническая. Джейранбатанская». Одним словом, для питья непригодная. Шоссе по-над самым берегом проходит, а справа гора с антеннами. Там вояки стоят.

Проехали вдоль всего водохранилища и вдруг взрыв.
Ну как не посмотреть. Остановились там, где озеро заканчивается и уж посёлок строителей начинается. На островке, что уже образовался посереди водохранилища, «рыбаки» рыбу глушат.

Проехали совсем немного, и опять остановка. Ну эта уже по делу. Это когда «мальчики налево-девочки направо». Но все кинулись почему-то налево. Заодно мои друзья шлемы в кювете спрятать решили. Надоело на голове таскать. Дескать на обратном пути заберём. Не забрали, конечно

Вот здесь-то я и увидел его. Это был колпак бетонный похожий на черепаху. Щель узкая на шоссе смотрит. Остатки от оборонительных сооружений. «Эхо войны». Не стали мы тогда его рассматривать, а я до сих по жалею, что не рассмотрел всё в подробностях.

Пока все вопросы решали, стемнело так, что ехать дальше было уже просто опасно. Начали искать место для ночёвки. И решили мы тогда в Сумгаит заехать. Ему тогда аж целых десять лет исполнилось, а я уже в нём два раза побывать успел. Знакомую по спорту искать пытался. Это как у О.Генри, думал выйду из автобуса спрошу и мне каждый покажет. Не получилось.

Зато в знатоках города я уже ходил. Въехали в город со стороны дурно пахнущих предприятий. Проехали ещё чуть и когда начались городские кварталы решили на клумбе устроиться. Мотоциклы в каре выстроили. Это когда два по бокам, а один в головах стоят. Сами посередине устроились.

Только беседы перед сном закончили, выяснили, что расположились мы перед выходом из кинотеатра. А там сеанс закончился, и вся публика мимо нас с своими всякими комментариями прошла. И чего мы тогда только не услышали.
Очень было интересно кое-что о нас узнать.

Ночь была как ночь в неизвестном месте, в чужой постели, и поэтому проснулись утром так рано, что и солнце встать не успело. Пожевали, что было с собой, и дальше в путь. На мой взгляд дальнейшее путешествие уже не имело смысла, разве только поздороваться с Морозовым.

Поехали.

Выскочили из города. Эта часть города тогда называлась «соцгород». А позже новый Сумгаит уже несколько в стороне строиться начал. Справа море и встающее солнышко, слева вдали горы, а перед ними иногда взлетающие самолёты. Они проносились на головами и улетали в сторону моря. Красота.

Впереди нас на шоссе стоят бедолаги. Что-то с их аппаратом не то. Остановились. Ведь помочь надо. Наши специалисты кинулись к ним на помощь. Мы с «Дядей» покрутились рядом, заглядывая в разные места и мешая делу.

- А пойдём скупнёмся. - Это «Дядя» предложил.
А почему бы и нет.
Разделись до плавок (ведь была надежда искупаться в Каспии в местечке Набрань), спрыгнули с обрывчика и побрели к морю. А до него путь совсем не близок оказался. Море намыло широкие пляжи. А это был самый странный пляж, который я когда-либо видел, и самое странное пляжевание в моей жизни.

Вошли в воду и сразу по самую «шейку» будет, а под ногами скала довольно скользкая, но что делать, идём вперёд. Удивительно, но, казалось бы, чем дальше от берега, тем глубже должно быть, а вот и нет. Идём до тех пор, пока вода не становится по колено и тут ещё шаг и море опять по шею. Скала имеет обратный уклон в сторону берега. Так повторялось несколько раз, пока не посмотрели в сторону берега, а он-то, оказывается, уже на довольно приличном расстоянии от нас.

Постояли, поплескали друг на друга водичкой, да и пошли восвояси. А что делать, не идти же до самого Красноводска. Теперь всё в обратном порядке — глубина, «вплывание» на ступеньку и опять глубина. Вышли на берег и тут обнаружили ещё одну интересную деталь — под скалами, с которых мы спустились, ворота и часовой стоит. Идём мы себе, а часовой на нас посматривает. Явно что-то хочет.

- Скомандует: «Лежать», ложись и не возникай. - Это «Дядя» советует, он из армии недавно - всё знает.
- А я чё, я как ты скажешь.
-Ребята, — это часовой. — А который час?
Видать ждёт не дождётся, когда смена придёт.

Вышли на шоссе, а наши спецы ещё с застрявшим мотоциклом возятся, но уже заканчивают.
Вот и закончилось наше путешествие в Набрань. Дальше ехать уже не было смысла.

Вот какая интересная ситуация возникает. Сколько ездили, сколько мотались по окрестностям, а запомнился самый неудачный наш вояж. А у меня остались память и фотографии. Фотографий много. Из нашей секции всего-то и десятка не наберётся, зато со всех соревнований набралась уйма.

Приехали, домой пришёл усталый и голодный, а отец спрашивает: "Ну где вас носило?"
Рассказываю, вспомнил и про «черепаху».
- Это где же? - Интересуется отец.
Попытался объяснить.
- Там их много должно быть. Много тогда их соорудили. Вдоль всего шоссе. Немцев ждали. Слава Богу не дошли.

Наверное, кто-то очень жалеет об этом.

А отец строил эти «черепехи». В семейных архивах есть отцовская справка, подтверждающая его участие в этом строительстве.

Мне так и не довелось поездить на собственном коне. Может и хорошо.
Хотя, по-моему, ничто так не сближает людей как поездка на мотоцикле.

Очень часто, по вечерам, часов в одиннадцать-двенадцать, возвращаясь со смены или идя на смену, я встречал парочку. Они проносились в сторону Баилова. За рулём «ижака» — она, на месте пассажира — он. Она затянутая в кожу, с развивающимися волосами, а он в её шлеме. Видно, возвращались со своего свидания. Недалеко возила она его, потому, что через короткое время она возвращалась уже одна.

Но тут же в памяти возникает и другой сюжет. Молодые родители у которых родилось дитё. В тот вечер родные собрались ножки новорожденному обмыть. Погуляли совсем немножко и молодая мама предложила пойти и покататься на мотоцикле. Ведь она уже так давно не каталась. А ведь они были так близки катаясь на мотоцикле.
Вот и поехали, а на крутом повороте, где дорога начинает спуск к шиховским пляжам они не вписались в поворот. И рухнули туда вниз, на скалы.

Вообще-то много подобных случаев было, но в моей памяти только вот эти и возникли.

А под окном опять «поёт» всё тот же скутер. До чего же противный он. Трудно переносить его песню.