Две медицинские истории
Эти две истории произошли в разных странах и в разное время, тем не менее, кое в чем они схожи, но, в то же время, различаются характером проблем, которыми озабочены мужчины.
Первая история случилась в советские времена в городе Баку.
В Урологическую больницу привезли из одного из талышских селений очень пожилого мужчину. Талыш – это сравнительно небольшая горная страна в юго-восточной части Азербайджана, населена она, в основном, талышами, язык которых отличается от азербайджанского настолько, что люди друг друга не понимают. Славится Талыш своими долгожителями.
Так вот. Привезли старика из талышского селения на самолете санитарной авиации в Баку, в больницу. У него были затруднения с мочеиспусканием. Ему немедленно сделали небольшую операцию. Вроде бы пациенту должно было сразу стать намного лучше, но он что-то взволнованно говорит по-талышски, кричит, а что – никто понять не может. По всей больнице стали искать человека, который бы понимал этот язык. Нашли, привели его к старику. Он его выслушал и стал смеяться.
Потом объяснил:
– Он видел, что у него между ног что-то делали, а что – не знает. Ему 96 лет, и он волнуется: дело в том, что перед тем, как он заболел и его увезли из селения, он собрался жениться, а теперь не знает, сможет ли это сделать, сможет ли выполнять супружеские обязанности?
Вторая история произошла тоже в больнице, но уже в Америке, в Хьюстоне.
Больной, которого доставили после аварии на машине с травмой черепа и переломами рук, придя в себя после операции и увидев свои руки в гипсе (что с головой, он даже не заметил), очень разволновался и стал громко и настойчиво требовать врача. Когда тот, наконец, пришел, у больного был только один вопрос:
– Что с моими руками, смогу ли я, когда выйду из больницы, водить машину?
Вот так. В Талыше даже в 96 лет мужчину волнует только одно – сможет ли он жениться, а в Америке в любом возрасте – сможет ли он водить машину?
Бакинские районные врачи.
В советские времена в Баку, как известно, в случае вызова врачи ходили к больным на дом.
Назывались такие врачи районными. Они, как правило, знали всех больных в своем округе, а все семьи знали своего районного врача.
Однажды заболел брат моей жены, Гена, который жил в Коммунистическом переулке в высоком доме, к которому надо было подыматься в гору от здания Бакинской филармонии.
Врач была женщиной молодой, но очень полной. Поднявшись на горку к дому, подыматься далее на верхний этаж по лестнице (лифта в доме не было) она не хотела. Она встала под балконом и стала звать: «Гена, Гена, Гена!» Кричала до тех пор, пока на балкон не вышла Гала, жена Гены. Далее происходил такой разговор:
- Что там с Геной?
- Заболел, лежит, наверное простудился.
- Температура есть? Мерили?
- Да, мерили, 38,3°.
- Лекарство он принимает?
- Да, принимает.
- Потом зайди в поликлинику, я выпишу бюллетень, возьмешь его!
- Он сам зайдет к тебе, когда поправится.
- Ну, пока!
Произошел и такой случай в 1984 году. Моему отцу, Абраму Моисеевичу Листенгартену, врачу дермато-венерологу, которому было уже 89 лет, стало плохо. Вызвали скорую помощь. Приехала врач, молодая женщина и санитар, тоже молодой мужчина. Она была вдрызг пьяна. Санитар ее поддерживал.
Он измерил отцу кровяное давление, оно было нормальным.
Врачиха сразу же заявила:
- Он здоров, и нечего было вызывать скорую.
Санитар взял ее под руку и они ушли, хлопнув дверью. В этот день мой отец скончался, у него, как выяснилось, были проблемs с кровoобращением в мозгу. Нам предлагали написать жалобу на пьяную врачиху, но я отказался: все равно отца не воскресишь!
Район, где мы жили, обслуживал врач 2-ой поликлиники доктор Аббасов. Он был очень хороший человек, отзывчивый, добрый. К больным он приходил обычно с большим старым чемоданчиком с металлическими уголками. Что в нем лежало, никто не знал, но этот чемоданчик был всегда при нем. Иногда, при необходимости мы сами шли к нему в поликлинику. Нужен был бюллетень, не помню уж по какой причине надо было не идти на работу. Проситель заходил к нему в кабинет, где сидело несколько врачей, и говорил:
- У меня к вам просьба!
Это был как условный знак. Аббасов тут же отвечал:
- Иди в садик и жди меня.
Небольшой садик был рядом с поликлиникой. Минут через десять приходил Аббасов. Он уже понимал, что проситель пришел за бюллетенем. Он сразу спрашивал:
- На сколько дней? Я тебе дам на неделю, а если надо снова приходи.
После этого разговора надо было, не привлекая внимания возможных свидетелей, передать ему, как минимум, 25 рублей.
Был в Баку хорошо известен и такой анекдот. К врачу в поликлинику приходит больной.
- Что с вами?
- Да вот, доктор, нарыв большой на спине, сильно болит.
- Снимите рубашку и майку.
Больной снимает рубашку, майку и врач видит, что на спине у него приклеена чем-то зеленая трехрублевая ассигнация.
- Одевайтесь. Приходите, когда покраснеет.
Все было больному ясно. Трех рублей мало, надо приклеить к спине десятирублевую ассигнацию красного цвета.
В советские времена получить возможность поехать в заграничный круиз было чрезвычайно трудно и ездили в подобные поездки только счастливчики. Одним из таких счастливчиков стал доктор Аббасов.
Обычно рассказы тех, кто побывал в странах «загнивающего капитализма», всегда слушались с большим интересом. И вот, наконец, доктор Аббасов вернулся в Баку и вновь приступил к работе.
Посещая больных, он с гордостью показывал им свой новый, очень красивый, дипломат, купленный «там».
Всем хотелось знать, что́ произвело на него наибольшее впечатление во время поездки. Его рассказ звучал необычно и ниже мы приводим его в том виде, как он говорил:
– Мы Марсел были, там крепость большой стоит, нам показали, где Дюма (с ударением на «ю») сидел!
(Видимо, он никогда не читал Дюма и не слыхал о «Графе Монте-Кристо».)
Прошло две-три недели, и все больные, которых он посещал, увидели, что доктор Аббасов снова носит с собой свой старый потрепанный и неизвестно чем набитый чемоданчик: привычка – вторая натура!
