Абасов Азад. Тайна старой квартиры

Абасов Азад. Тайна старой квартиры

Памяти моей мамы - Эльмиры Гусейновой

История эта произошла в Баку много лет назад, не осталось прямых участников происшедшего, но осталась надежда, что найдутся потомки тех, кто был свидетелем этого удивительного события.

Внезапно налетевший ветер принес с собой весенний дождь, застав бакинцев врасплох. Лишь первые капли застучали по асфальту, жители поспешили по улицам. Был один из бакинских майских дней 1948 года.

Бежала домой после школьных занятий и двенадцатилетняя девочка.

Дорога из 150-ой школы, где она училась, до Молоканского сада, возле которого на улице Узеира Гаджибекова находился ее дом, была неблизкой. Хотелось поскорее домой, где она жила с папой и бабушкой. Школьная одежда промокла, надо было поскорее ее сменить, попить вкусный чай, заваренный бабушкой,отдохнуть. Девочка эта стала в дальнейшем моей мамой.

Подойдя к дому, мама, а этой девочкой и была она, очень удивилась, потому что возле дома было много милиционеров, да и просто зевак. Служители порядка никому не разрешали проходить возле их дома.
Подойдя к одному из милиционеров, мама спросила, может ли подняться домой,назвав подъезд и номер квартиры. Милиционер, озадачено взглянув на нее, вызвался проводить ее до квартиры. Мама растерялась, увидев и в квартире не мало людей в штатском и в форме. Навстречу поспешила бабушка, уводя внучку на кухню. Краем глаза мама успела заметить, что стена в гостиной была разобрана...

Дедушка, мамин папа, уроженец села Дашкесан Джабраилского района Гарабаха, Новруз Гусейнов, был в числе первых выпускников союзной Высшей партийной школы. После приезда из Москвы в Баку он получил назначение на должность второго, а немного погодя, первого секретаря Ворошиловского (ныне Сабаильский район) райкома партии.

Эльмира Абасова на балконе дома на улице С. Вургуна, 5.

Дедушке была выделена четырехкомнатная просторная квартира по улице Гаджибекова, рядом с Молоканским садом. Мама с бабушкой сразу же облюбовали большую гостиную, чаще всего располагаясь в ней. Бабушка любила сидеть в кресле возле камина, порой испытывая удивительные ощущения. Эти ощущения связаны были с какой-то неестественной энергией, исходящей от стены гостиной. Когда дедушка возвращался с работы домой, она часто ему говорила, чтобы он пригласил рабочих для осмотра стены. Дедушка лишь улыбался в ответ, считая, что это плодом воображения своей мамы.

А в один из дней к ним домой и пришла многочисленная группа. Та, о которой и повествуется в начале…
...Квартира, в которой жила мама, была расположена в доме, который был построен до революции. Судя по всему, в нем проживали вполне зажиточные семьи.

Незадолго до того майского дня 1948 года в ЦК ВКП(б), в Москве распечатали конверт с письмом, доставленным из Франции.
В письме было написано: я такой-то, был вывезен из Баку во время революции родителями, которые эмигрировали во Францию. Теперь, когда мне уже много лет, прошу разрешения посетить Баку. В случае, если руководство Союза позволит мне поехать в Баку, я назову адрес, по которому мы проживали в Баку. В стенах нашей квартиры спрятаны драгоценности и посуда, которую мы не успели вывезти. Столовой посуде нет цены, она уникальна, была сделана по индивидуальному заказу для нашей семьи. И отправитель письма хотел передать государству все спрятанное взамен возможности посетить Баку.

Письмо прочли, тотчас в Баку вылетели следователи и специалисты, и вместе с местным руководством “нагрянули” на квартиру, где и проживала мама.

То, о чем говорила прабабушка относительно “странностей“, которые исходили от стен гостиной, в один из дней стала реальностью. Были и драгоценности, и монеты, и драгоценные камни. Но самое главное, самое важное - это изъятая посуда. Она была необыкновенно изящная и красивая - сервиз на 48 персон.

Прошло несколько месяцев, когда дедушке сказали, что эта столовая посуда настолько поразила специалистов из Москвы, что ее вывезли в столицу, показать Сталину. А руководитель страны распорядился накрывать столы именно этой посудой и приборами, встречая самых важных гостей Кремля.

Уже после того, как из стен все изъяли, запротоколировали, составили реестр, представитель Москвы обратился к дедушке с вопросом, что он пожелал бы оставить себе на память из найденного. Дедушка, будучи первым секретарем райкома партии, поблагодарил и отказался.
Тем не менее, посланец Москвы сам выбрал серебряное ведерко для охлаждения шампанского и две вазы.

Раз в году, на Новый год, который в детстве мы неизменно справляли с дедушкой у него дома, праздничная бутылка шампанского охлаждалась в этом ведерке. А те самые вазы... Они были прекрасны!
Вазы, своими формами напоминавшие лодочки, обрамленные серебром по верхним краям, поражали светом, который исходил от них. Стояли они на серванте и, когда свет бра падал на них, они в полутемной комнате излучали глубокий нежно-синий цвет. При прикосновении к ним издавали приятный мелодичный глубокий звон.
На серебряных ободках ваз были написаны даты. На одной - 1901 год, на второй - 1904 год. И на обоих каллиграфическим почерком на русском: “Дорогому сыну в день рождения “.

Что за семья жила в этой квартире, которая эмигрировала из Баку, передав спустя 30 лет государству свои спрятанные ценности, конечно, было бы интересно узнать.

После ухода дедушки из жизни, женщина, которая ему прислуживала, вернулась к своей сестре в Москву. Перед отъездом мы встретились. Я спросил о тех самых предметах, сказав, что, если она назовет желаемую цену, передам ей деньги и возьму на память. Она ответила, что ей они не нужны, тяжело везти, и я смогу забрать их на следующий день днем. На следующий день, придя в последний раз в дом дедушки, узнал у соседей, что прошлой ночью она уехала. Что стало с предметами, которым более века, осталось загадкой.

Кто знает, может статься, что среди тех, кто прочитает эту публикацию, будут и те, кто знает историю жителей этого дома, он шестой по четной стороне улицы Узеира Гаджибекова, если следовать от Молоканского сада. Возможно, прояснится история той семьи, которая и эмигрировала из Баку более ста лет.