Серебрянский Яков Исаакович - разведчик, работник НКВД, репрессирован Версия от 00:42, 27 августа 2020; I am (обсуждение | вклад) (→Серебрянский Яков Исаакович- работник НКВД, репрессирован)
Серебрянский Яков Исаакович - работник НКВД, репрессирован [править]
1892-1956
При рождении - Янкель Ицкович Бергман.
1892 - 09 декабря. Минск. Родился. Отец был подмастерьем у часового мастера, потом приказчиком на сахарозаводе
1907 - 4-х классное городское училище. Учащийся и член молодёжного эсеровского кружка. Эсер-максималист
1908 - 4-х классное городское училище. Выпускник
1909 - Май. Арестован по делу об убийстве начальника минской тюрьмы
1910 - Витебск. Электростанция. Электромонтёр. Под гласным надзором полиции
1912 - Харьков. Пехотинец 122-го Тамбовского полка
1915 - Февраль. Баку. Газовый завод. Электромонтёр
1916 - Баку.Нефтепромыслы. Электромонтёр
1917 - Баку. Февральская революция. Эсер. Член городского Совета
1917 - Март. Городской продовольственный комитет. Сотрудник
1917 - Знакомится с сестрой Марка Натановича Беленького - друга и товарища по партии, - Полиной. Она становится его женой
1918 - Бакинский Совет. Отряд по охране продовольственных грузов на Владикавказской железной дороге. Командир
1919 - Бакинская коммуна пала
1919 - Персия. Город Решт. Перебирается к жене и её родителям, которые поселились здесь
1920 - Май. Персия. Части Красной Армии отогнали белогвардейцев и англичан на Юг
1920 - 06 июня. Персия. Город Решт объявлен столицей созданной большевиками Гилянской советской республики со своей Красной армией
1920 - Июнь. Решт. Штаб Персидской Красной армии. Военком - Блюмкин создает особый отдел, сотрудники которого составят костяк ВЧК
1920 - Июнь. Решт. Штаб Персидской Красной армии. Особый отдел. Сотрудник
1920 - Август. Под натиском шахских войск Персидская Красная армия отступила в советский Азербайджан
1920 - 21 сентября. Москва. Управление Особых отделов. Секретарь. Знакомится с Ягодой и Артузовым
1921 - Уволилился из органов и поступил в Электротехнический институт
1921 - 02 декабря. Арестован на квартире эсера Давида Абезгакуза
1922 - Март. Освободился. Лишён права работать в политических, розыскных и судебных органах, а также в Наркомате иностранных дел
1922 - Газета Известия. Сотрудник редакции. Кандидат в члены ВКП(б)
1923 - Ноябрь. ВЧК. Иностранный отдел. Закордонная часть. Особоуполномоченный 1923 - Декабрь. Палестина. Яффа (Тель-Авив). Заместитель Блюмкина по нелегальной работе
1924 - Июнь. Блюмкин отзван в Москву. Резидент советской разведки. Создаёт агентурную сеть в боевом сионистском движении
1924 - Июнь. Яффа (Тель-Авив). Для помощи по личному указанию начальника Трилиссера прибыла жена Полина
1925 - Декабрь. Бельгия. Нелегал по линии Иностранного отдела
1926 - Бельгия. Создаёт законспированную диверсионную группу - "группа Яши"
1927 - Февраль. Москва. Переведён из кандидатов в члены ВКП(б) и направлен резидентом советской разведки в Париж
1929 - 01 марта. Москва. Возвратился из из Франции
1929 - 01 апреля. ВЧК. Иностранный отдел. 1-е отделение (нелегальная разведка). Начальник
1930 – 26 января. Париж. Вместе с членами своей группы Турыжниковым и Эске-Рачковским организовал похищение главы белогвардейского Русского общевоинского союза (РОВС) генерала Кутепова. Вечером того же дня генерал Кутепов скончался от сердечного приступа и был тайно похоронен в саду
1930 - 20 июля. Выехал за рубеж для разворачивания "группа Яши". Лично завербовал около двухсот агентов по всему миру
1934 - 13 июня. НКВД СССР. "Группа Яши" получила официальное название "Специальная группа особого назначения" (СГОН) и починена лично наркому
1935 - Испания. Интернационалист - участник гражданской войны
1936 - Организовал вывоз из Франции архива Троцкого
1938 - Лето. Отозван в Москву
1938 - 10 ноября. Арестован вместе с женой Полиной.
1941 - 07 июля. Приговорён к растрелу, а жена Полина к 10 годам лагерей
1941 - 09 августа. Стараниями Судоплатова и Эйтингона реабилитирован вместе с женой. Восстановлен в партии
1941 - 22 августа.Постановлением секретариата Президиума Верховного Совета СССР вернули ордена и медали
1941 - 03 октября. НКВД СССР. Иностранный отдел. 2-й отдел. Начальник группы 1942 - 18 января. НКВД СССР. 4-е Управление. 3-е отделение. Начальник
1946 - 29 мая. Вышел на пенсию "по состоянию здоровья"
1953 - Май. МВД и МГБ снова слиты в единое Министерство - МВД СССР. Судоплатов назначил заместителем начальника отдела
1953 - 21 августа. Арестованы Судоплатов и Эйтингон
1953 - 08 октября. Арестован
1954 - 27 декабря. Решение об амнистии от 09 августа 1941 года отменено
1971 - 13 мая. Военная коллегия Верховного Суда СССР. Приговор от 07 июля 1941 года отменён
1971 - 20 мая. Военная коллегия Верховного Суда СССР. Реабилитирован по делу 1953 года
1996 - 22 апреля. Государственные награды возвращены сыну Анатолию.
Полина Серебрянская
Анатолий Серебрянский с отцом
Анатолий Яковлевич Серебрянский[править]
«Он никогда не считал себя героем. Он просто честно делал свою работу…»
Эта книга о моем отце и его соратниках — представителях славной когорты нелегалов 1920–1930-х гг.: разведчиках, диверсантах, настоящих интеллектуалах. По происхождению, образованию, по возрасту и темпераменту это были очень разные люди. Разными путями пришли они и в профессию, которой впоследствии посвятили и подчинили всю свою жизнь. Общими у этих людей были безграничный, искренний патриотизм, глубокое чувство долга и преданность жизненным идеалам.
В своем раннем детстве я отца помню лишь эпизодически. Помню редкие моменты его присутствия дома, помню книжки-малышки или какие-нибудь другие неожиданные, а потому очень приятные безделушки, которые я время от времени находил утром у себя под подушкой.
Отец из моего далекого детства — это высокий улыбающийся человек в кожаном пальто и кепке, который зимой 1941 года подхватил меня на руки на платформе после нашего возвращения в Москву.
В годы войны я нечасто видел отца — наши временные режимы не совпадали. Он, как и многие в то время, возвращался домой в 3–4 часа утра, спал до десяти, уезжал на службу и в очень редкие дни ненадолго приезжал домой обедать.
Иногда, в еще более редкие свободные воскресенья, он брал нас с мамой в театр. Хорошо помню парады и демонстрации на Красной площади в дни всеобщих военных и политических праздников.
Значительно чаще я стал видеть отца после его выхода в отставку в 1946 году. Но и тогда он был занят: много читал, переводил, писал, — и я старался его особенно не тревожить.
Папа внимательно следил за моей школьной жизнью, знал всех заходивших ко мне школьных друзей. Отец был очень доволен, когда после окончания школы я поступил в Московский энергетический институт — видимо, это было связано с воспоминаниями о том, как начале 1920-х годов он некоторое время учился в Электротехническом институте.
Отец был спокойным, сдержанным и немногословным человеком, достаточно скупым на ласку. Я не могу припомнить случая, чтобы он повысил на меня голос, хотя, как я себе представляю, поводов было немало. Не помню также повышенных тонов при общении родителей между собой.
Воспитанием моим занималась главным образом мама, которая после 1941 года отошла от активной работы в разведке. Именно маме, ее постоянной заботе и вниманию к моему образованию и воспитанию я обязан знанием английского языка, школьной медалью и, в общем, всей своей дальнейшей жизнью. Кстати, сами родители свободно владели несколькими иностранными языками, и, если им не хотелось, чтобы я понимал, о чем они между собой говорят, они переходили на французский, которого я не знал.
Отец никогда не разговаривал со мной о своей работе, и я до вполне зрелого возраста не представлял, чем он занимался. Только в конце 1950-х гг. я впервые услышал от мамы слово «нелегалы» и понял, какая полная риска жизнь в этом слове заключена.
Впервые имя отца в открытой печати появилось в 1993 году в книге Валерия Гоголя «Бомба для Сталина».
Наиболее полно о работе отца я узнал из личных встреч и бесед с Павлом Анатольевичем Судоплатовым, с которым я имел честь быть лично знакомым, и из его книги «Разведка и Кремль», вышедшей в 1996 году. По словам П.А. Судоплатова, отец действовал в разведке настолько аккуратно, что его фамилия вплоть до 1990-х гг. ни разу не упоминалась ни в отечественных, ни в зарубежных публикациях о работе советской внешней разведки и специальных структур партии.
Многое мне рассказывал Герой России Юрий Антонович Колесников, работавший с отцом в военные годы и первым опубликовавший в центральной прессе воспоминания под названием «Я из группы „Я“». Огромное признание этому мудрому, опытному и благородному человеку за добрую память об отце!
Я горжусь тем, что был знаком с полковником Константином Константиновичем Квашниным, последним ушедшим из жизни в неполные 95 лет слушателем организованной отцом спецшколы; с известной разведчицей Зоей Васильевной Зарубиной, хорошо знавшей отца; с легендарным полковником Абелем (Вилли Фишером), который считал себя учеником и другом отца. Все они в беседах со мной с большой теплотой и человеческим уважением вспоминали о своей работе под руководством папы.
Теперь, когда количество упоминаний об отце и публикаций о нем в различных изданиях, посвященных работе служб внешней разведки, перевалило за сотню, становится понятнее та напряженная, полная опасностей деятельность, которой родители посвятили всю свою сознательную жизнь.
Вечером 7 октября 1953 года я, как всегда, пожелал отцу и маме спокойной ночи. Я не мог предположить, что отца я больше никогда не увижу, а с мамой буду разлучен на долгие три года.
=================
О жизни, работе и непростой судьбе родителей написано уже немало. Подробно и обстоятельно, на основе чудом сохранившихся и с большим трудом найденных документов рассказывается о них и на страницах этой книги. Добавлю только, что отец умер на допросе у следователя прокуратуры Цареградского в марте 1956 года. В том же году маму освободили, а реабилитировали лишь спустя десять (!) лет — в 1966 году.
С первых дней после освобождения мама делала все возможное и невозможное для восстановления честного имени отца, и только в 1971 году он был полностью реабилитирован как жертва политических репрессий.
Я уверен, что отец очень удивился бы, узнав, что о нем, о его работе, его соратниках и подчиненных пишут книгу. Он никогда не считал себя героем. Он просто честно делал свою сложную, незримую работу, как того требовала государственная безопасность СССР.
А.Я. Серебрянский
