Борис Добин "Мое детство. Моя улица"

Борис Добин "Мое детство"

В жизни каждого человека есть место, о котором он помнит всю жизнь, это его улица. Сколько есть песен про улицы, где каждый камень напоминает далёкое детство. Булыжная мостовая с конским и ослиным навозом, который мы собирали и удобряли цветы, которые росли у нас во дворе в горшках.

С грохотом проезжает фаэтон, мы не пропускали его, всегда цеплялись сзади, чтобы прокатиться, а кучер старался достать нас кнутом.

Ишаки, гружёные хурджинами, в которых была всякая снедь. Зычными голосами продавцы кричали: «Мацони, мацони, зелень, зелень, рыба, рыба, мотал, мотал(сырная солёная масса).» Мастеровые кричали: «Точим ножи ножницы, стёкла вставляем.» У одного точильные камни на колёсиках, у другого стекла на плече, а в руке мял замазку для стекла.

Хозяйки выходили и торговались, покупая, кому что надо.
Продавцы давали товар в долг и писали во дворе на стенах палочки и закорючки, чтобы не забыть. Свежее молоко в бидонах, сливки в поллитровых банках, всё привозили прямо к столу, фрукты, овощи и т. д.

«Гилябы, гилябы», - надрываясь кричал старик, женщины-азербайджанки покупали его. Что это такое - не все, конечно, знают. Это глина голубого цвета, которая появляется после извержения грязевого вулкана, она состоит из глинозёма с сероводородом и разными минералами. Женщины мыли им голову, отчего волосы становились шёлковыми, куда там всяким шампуням.

С удовольствием мы бегали на базар, недалеко от дома, на улице рядом с базаром в вёдрах продавали миног( угрей), которые привозили с реки Кура. Тут же продавались кашкалдаки (водяная курочка, или лысуха), при их приготовлении не требовалось масло до того они были жирные и вкусные, а если туда положить нарезанный репчатый лук, да нарезать картошку, то это было объеденье, взрослые запивали это водкой, и когда их спрашивали: « Ну как?», они отвечали: «Фыцгырых»(жаргон).

Бегали мы на Кубинку(толчок), а Кубинка – потому, что рядом проходила дорога в город Куба. Чего только не было на этом толчке, все старьё, что было у людей дома, выносилось сюда, всё раскупалось после войны, всего не хватало. Антиквариат, на который не очень обращали внимание, а сейчас это стоило бы больших денег, патефоны со старыми дореволюционными пластинками, шарманки, музыкальные ящики с большими раструбами, инструменты, одежда и всё, что хотите, и тут же аферисты и мошенники всех мастей, виртоузы- карманники мелькали то тут, то там.

Фронтовики-калеки без рук без ног просили милостыню, их жалели и подавали, они её тут же пропивали. В жару большим спросом пользовался домашний квас и газированная вода.
Продавщица специальным металлическим стаканчиком отмеряла сироп, наливала его в стакан, а потом наполняла его газировкой. Очень вкусно было пить с французской булкой или с бубликом, покрытым маком, а ещё лучше - со свежим домашним чуреком, испечённым на углях(тендир), кушаешь и запиваешь газировкой, кайф.

Мороженое, если кто помнит, было одного сорта, круглая вафля клалась в специальный прибор, ложкой бралось мороженное, клалось на вафлю, сверху клали ещё одну вафлю, снизу стержнем это всё выталкивалось, и брикет готов, берёшь его в одну руку и круговыми движениями облизываешь его - вкуснота!

Ходили мы на стрельбище, где учились стрелять солдаты и милиционеры, а располагалось оно в каменоломнях, где добывался известняк, на этом месте сейчас находится «Азерфильм» и первый таксопарк.

В районе нынешнего первого микрорайона была свалка, где мы находили разные детали и запалы от гранат, карманы наши были набиты всякой дребеденью, на стрельбище мы выковыривали пули из известняка, собирали гильзы.

Вечером пацаны собирались на улице, и каждый хвастался своей добычей. Попив чаю с сахарином, это химический сахар, отдающий лекарством, поев хлеб с гематогеном, мы опять убегали на улицу. Маршрут наш лежал на карамельную фабрику, её огораживал небольшой забор, через который мы перелезали и в мусорке находили много конфетных бумажек "Ромашка", "Василёк", "Мишка косолапый" и т.д.

Потом мы эти обёртки проигрывали друг другу. Вечером старики рассказывали о своей жизни и о старом Баку, рассказывали, что когда в город вошли турки, на Шемахинке, где ныне Бешмяртябя, появились виселицы, где повесили трёх воров, которые висели там долгое время, так они наводили порядок в период безвластия.

Жаль я тогда не придавал значения этим рассказам о старом Баку.