Вертинский А.Н. в Баку (август 1944г.)
Вертинский А.Н. в Баку (август 1944г.)[править]
1889 - 1957
После революции Александр Николаевич Вертинский, известный и модный исполнитель художественных авторских песен, создатель нового жанра русской эстрады, ушел вместе с белыми войсками из России. Долгие годы он находился в эмиграции, живя в это время в Румынии, Германии, Польше, Франции и США.
Несколько раз он подавал прошение на разрешение вернуться ему в Советскую Россию, каждый раз получая отказ.
В 1943 году Вертинский предпринял еще одну попытку вернуться в СССР. Он написал письмо на имя Молотова. Разрешение было получено, и в ноябре 1943 года Александр Николаевич приехал в Москву с женой и трёхмесячной дочерью Марианной. Через год у же в Москве у них родилась вторая дочка – Анастасия.
Чтобы содержать семью, Вертинскому пришлось начать свои гастрольные поездки по СССР. Он давал по 24 концерта в месяц. За 14 лет это составило более трех тысяч концертов.
Выступал Вертинский не только в театрах и концертных залах, но и на фронте, на заводах, фабриках, в госпиталях и клубах, снимается в кино.
Непрерывный гастрольный график, постоянная необходимость выживать, молчаливое неприятие властей способствовали ухудшению здоровья артиста.
«Когда-нибудь я напишу книгу «Мой путь к инфаркту», — с горькой иронией признавался в те годы Вертинский, и писал письма жене из «гастрольных ссылок»:
«…Все думал о доме, о тебе и детях — и о том, что никакой жизни у меня нет. Все праздники я где-то сижу в дырах...
Очень тяжело жить в нашей стране. И если бы меня не держала мысль о тебе и детях, я давно бы уже или отравился, или застрелился...
Я называю эти концерты «самосожжением». Мне кажется, что я пою на эшафоте...»
- А.Н. Вертинский с женой
В августе 1944 года Вертинский приехал с концертами в Баку.
Об приезде Вертинского в Баку вспоминает народный художник Азербайджана Таир Салахов:
В 1944 году я стал художником в Парке культуры и отдыха имени Кирова, где кроме качелей и каруселей был замечательный летний театр, для которого я и рисовал афиши.
Самое большое впечатление от этой работы я получил во время гастролей Александра Николаевича Вертинского.
Тогда по городу пошли слухи, что к нам едет большой артист из-за рубежа, чуть ли не из Китая. Если я не ошибаюсь, именно в Баку состоялись его первые гастроли после возвращения в СССР.
Вертинский уже тогда был всемирно известен, за долгие годы эмиграции он общался с Шаляпиным, Маяковским, Марлен Дитрих, Чарли Чаплином, Анной Павловой и даже с князем Юсуповым, который убил Распутина.
Суровое, военное время. Комендантский час с 12 ночи до 6 утра, никто не имеет права передвигаться по городу.
А я ночами напролет рисовал на асфальте безлюдного Баку афиши. Причем, таких «асфальтовых реклам» должно было быть целых двадцать в разных частях города – на Баксовете, около Ахундовского садика, вокзала, Парапета.
Текст был простой и короткий – «Большое массовое гуляние в парке имени Кирова» или же «Впервые в Баку! Концерт Вертинского».
В 40-е годы такие афиши на дорогах были очень модными.Это сейчас все задирают головы, чтобы прочесть растяжку, а тогда вся информация была у людей прямо под ногами – иди себе и читай.
Мне, шестнадцатилетнему пареньку, выдали, как полагается, пропуск, и я принялся за дело. Мне хорошо запомнился абсолютно пустой затемненный город, почти звенящая тишина и мерный, четкий шаг патрульных, которые обходили вверенные им участки. Иногда они часами простаивали возле меня, с удивлением наблюдая за моей работой, потому что на их глазах на черном от морского влажного ветерка асфальте рождался какой-то непонятный объект. Солдаты получали от этого такое большое удовольствие, что делились со мной своим пайком.
Когда же, наконец, приехал Вертинский, то оказалось, что некому открывать и закрывать занавес, и это дело поручили мне как самому молодому сотруднику.
Вертинский меня тщательно проинструктировал об условных жестах: когда он поднимет руку, я должен открывать занавес, если опустит – медленно закрыть.
В парке Кирова состоялось три его концерта, и это были три самых счастливых дня того периода моей жизни.
Он вышел на сцену – высокий, в белом фраке, с напудренным лицом и пел, сильно грассируя, стараясь не столько продемонстрировать голос, сколько донести до нас смысл своих песен. И хотя мы, советские люди, были абсолютно незнакомы с такой манерой исполнения, публике все это ужасно понравилось.
Вертинский покорил тогда бакинского зрителя, и на его концерты приходили толпы народа, несмотря на войну, безденежье и то, что парк находился в верхней части города и до него было трудно и долго добираться, потому что это был практически конец Баку, и за парком начинался пустырь.
Я всегда смотрел, как в антрактах Вертинский приводил себя в порядок. Видя такой интерес к своей персоне, он ласково называл меня на американский манер – my boy. Прощаясь, он подарил мне свою расческу и сигареты Camel, хотя я и не курил.
А спустя несколько лет судьба опять нас свела, на сей раз уже в Москве, где я учился в суриковском институте с его женой Лилей. Хотя она была курсом выше, мы очень сдружились, и я стал вхож в их дом. Что особенно приятно, Вертинский меня узнал!
С тех самых пор я дружу уже не с одним поколением этой удивительно творческой и талантливой семьи – и с Анастасией, и с Машей, и с ее дочерью Сашей, которая училась у меня на курсе, когда я преподавал в Суриковке.
Сохранилось письмо, написанное А.Н. Вертинским его горячо любимой жене Лидии Владимировне Циргвава из Баку. Мне кажется, что оно не требует дополнительных комментариев ...
Баку, 9 августа 1944 г.
Моя маленькая дорогая Пекочка!
Вчера был только первый концерт, и мне еще тут сидеть до 19-го, а я уже так соскучился по тебе и Бибоньке, что считаю дни и часы.
Концерт прошел блестяще. Публика принимает меня, как в Москве, — восторженно. Летняя площадка чудесная, но без крыши, и пою я на эстраде, прямо на воздухе. Народу уйма. Со сцены не дают уйти.
Народный артист Азербайджана, самый знаменитый здесь тенор Бюль-Бюль прислал мне огромную корзину цветов. Из-за билетов чуть не до драки доходят. Голос у меня звучит как никогда хорошо и чисто.
Номер в Интуристе у меня роскошный, апартамент из 2-х комнат с ванной и передней. Погода прохладная, окна выходят прямо на море, и дует чудесно. Как в Боржоме. Жары никакой. Я жалею, что не взял тебя с собой, ты бы тут хорошо отдохнула. Кормят меня великолепно, как даже в «Метрополе» не кормили. И все это по государственным ценам, очень дешево. Администратор очень солидный, скромный человек, и мне нравится.
У Мишки[1] тоже маленький, но прекрасный номер с ванной.
Отель - люкс шикарней московских, чистота ослепительная.
Одно плохо — знакомых нет, и мы с Мишкой скучаем ужасно, да еще мух миллион. Не дают жить.
Карточки будут сегодня отоварены.
Боюсь, что меня отсюда пошлют в Грозный. Был представитель и поехал в Тбилиси уговаривать Сулханишвили. Но я буду отбиваться изо всех сил. В день выезда или раньше — дам тебе телеграмму — приезжай в Тбилиси. Сейчас звонил полпред Туркмении (Асхабад и другие города). Умоляет хоть на три концерта. Я его направил к Сулханишвили. В общем, меня не хватает.
Ну, целую тебя крепко-крепко и Бибиньку мою любимую. Да хранит вас Господь. Скоро увидимся.
Твой муж и Бибин папа
А. Вертинский
Р.S. Привет Лидии Павловне[2].
Последний концерт Вертинского состоялся 21 мая 1957 года в Доме ветеранов сцены им. Савиной в Ленинграде.
В тот же день Александр Николаевич скончался от острой сердечной недостаточности.
Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Примечания:
Источники:
Википедия
сайт "Чтобы помнили"
Лидия ВЕРТИНСКАЯ: «Я до сих пор перечитываю письма мужа»
--Jonka 23:08, 11 февраля 2014 (CET)
